Чертанов достал удостоверение сотрудника уголовного розыска и развернул его перед глазами охранника. Вдумчиво прочитав, тот произнес помягчевшим тоном:

– Следовало бы заранее обговорить время встречи. У нас так принято.

– Всего не предусмотришь.

– Ну уж если так сложилось, проходите. – С подчеркнутой вежливостью он отступил в сторону. Когда Чертанов уже шагнул в проем двери, добавил: – Второй этаж, налево.

В приемной Уманова Чертанов столкнулся с каким-то стариком, и тот, зыркнув на него колким взглядом, поспешно отвернулся. А может быть, Михаилу это только показалось?

Секретаршей у Сергея Ивановича была именно та девушка, с которой тот гулял у Дмитровского шоссе. Собственно, ничего удивительного в ее поведении не было: если все рабочее время проходит бок о бок, то возникает потребность встретиться, так сказать, в неформальной обстановке. Чертанова она встретила с кисло-сладкой физиономией: девушка была в явном затруднении, она не знала, что же ей следует предпринять, показать неудовольствие или выразить неприкрытый восторг.

Обижаться не стоило, за время службы в милиции Чертанов насмотрелся на такие формы переживания, что подобное отношение вызывало у него лишь скупую улыбку. Михаил решил поспешить ей на выручку. Доброжелательно улыбнувшись, он произнес:

– Я к Сергею Ивановичу.

– Пожалуйста. У него сейчас как раз никого нет, – произнесла она с явным облегчением.

Взглянув на Михаила, Уманов даже не попытался сделать вид, что обрадован встречей. Поморщившись, будто от зубной боли, он сказал:

– Право, это не смешно! У меня такое ощущение, что вы будете меня преследовать до конца моих дней.

Сергей Иванович вынес из-за стола свое крупное тело и сделал навстречу Михаилу пару крохотных шажков.

– Вы не волнуйтесь так, просто проезжал мимо и решил нанести вам визит.

– А с чего вы взяли, что я волнуюсь? Хотя, по мне, так лучше бы вы и не наносили вашего визита, – буркнул Уманов и, пожав Чертанову руку, широким жестом предложил ему устроиться на ближайшем стуле: – Прошу! Так с чем пожаловали?

– Хм… Знаете, я хотел поинтересоваться у вас, почему это вы для своих прогулок выбрали именно пустынные окрестности Дмитровского шоссе.

Сергей Иванович откинулся на спинку стула и заговорил, четко выговаривая каждый слог:

– Странный, однако, вопрос. Где хочу, там и гуляю. Я же вот не спрашиваю, к примеру, в каких местах вы проводите свое свободное время.

– И все-таки.

– Извольте… Все очень просто. Я живу неподалеку от Дмитровского шоссе. В охраняемом коттеджном поселке. Мы с Риммой решили немного прогуляться по лесу, а тут такое дело… Кто бы мог подумать.

– Это поселок «Витязь»?

Уманов довольно расплылся в улыбке:

– Верно, «Витязь». А вы, я вижу, неплохо подготовились к предстоящему разговору. Чувствуется профессионал.

– Приходится, работа у меня такая, – улыбнулся Чертанов. – Да, зачем я еще пришел-то, – картинно хлопнул он себя по лбу. – Я у вас хотел спросить, может, вы вспомнили что-нибудь? Живете вы там уже не первый год, люди, наверное, как-то примелькались. Многих, наверное, знаете в лицо.

– Какое там! – безнадежно махнул рукой Уманов. – Народу там – прорва! Но ничего подозрительного я не замечал. А потом, я ведь не разъезжаю по округе. Из дома и на работу, с работы и домой. Если мне где-то и приходится бывать, то это случается крайне редко.

– Может, я задаю нескромный вопрос, но что поделаешь, работа у меня такая – задавать людям неприятные вопросы.

– Я вас слушаю.

От Чертанова не ускользнуло, что Уманов напрягся.

– А ваша жена догадывается о ваших увлечениях?

– А разве вам самому не нравятся хорошенькие женщины? Мне кажется, что это естественное чувство каждого нормального мужчины. Было бы очень странно, если бы все выглядело наоборот. Вы понимаете, о чем я говорю?

– Разумеется.

– А потом, с женой у нас есть определенные договоренности, она не вмешивается в мои дела, я стараюсь не встревать в ее. Даже отдыхаем мы с ней всегда по отдельности. Но зато когда встречаемся, то начинается такая любовь! – Губы Уманова расплылись в счастливой улыбке. – Мы с женой исходим из того, что не надо мешать друг другу жить. В конце концов, мы все скоро умрем, и надо радоваться каждому проявлению бытия. А если случилось какое-то увлечение на стороне, то не следует делать из этого трагедии, нужно, наоборот, порадоваться за своего партнера, что у него все складывается благополучно. – Его улыбка сделалась еще шире. – В том числе и любовь.

– Интересная философия, – не сумел скрыть удивления Чертанов. – Прежде мне не приходилось встречаться с рассуждениями подобного рода.

Сергей Иванович пожал плечами:

– А ничего странного тут нет. Сейчас многие так живут. Поверьте моему жизненному опыту, это не самая худшая позиция. Если у вас имеется желание, я могу поделиться своим опытом.

– Нет, спасибо, – поблагодарил Чертанов. – А как в эту философию вписывается ваша секретарша?

Брови Уманова слегка приподнялись, отчего на крупном выпуклом лбу наметилась волнистая бороздка.

– Я ее ни к чему не принуждаю. Она взрослый человек и вправе сама решать, как ей следует поступить. А потом, извините меня за некоторый цинизм, я ведь не из тех мужчин, кто берет женщину за руку и тянет ее в кусты. Все должно происходить по обоюдному согласию.

– Да, разумеется… А какие отношения у вас были с Елизаровой Ниной? Ведь она у вас работала секретарем.

Чертанов разместился поудобнее, уперев локти в стол. Сергей Иванович заметно приуныл, сцепив пальцы в крепкий замок – разжать их будет очень непросто.

– Однако, – даже не попытался он скрыть своего изумления, – не ожидал. Я смотрю, что вы крепко мной заинтересовались. Копаете глубоко, как бульдозер. Пока не отыщете то, что нужно, ни за что не сдадитесь. А на первый взгляд вы простоваты. Шика сыскного не хватает… Но он вам и не нужен, это будет только настораживать. Что ж, скрывать не буду, у меня с ней был серьезный роман, – печально протянул Уманов. – И, надо сказать, первое время она меня увлекла всерьез. Не буду утверждать, что ради нее я готов был бросить все на свете, но зацепила она меня крепко. Бывает, лежу с женой в постели, а сам все о ней думаю. – В голосе Уманова прозвучала грусть.

– И что же потом произошло?

Сергей Иванович помрачнел. По тому, как дернулись уголки его губ, было ясно, что вопрос ему неприятен.

– Я и сам не знаю, что произошло. Просто в один неприятный день она взяла и исчезла. Хоть бы записку, что ли, оставила! Объяснилась, наконец!

– Просто так пропала, ни с того ни с сего? – изумился Чертанов.

Губы Уманова сжались.

– Нельзя сказать, что она исчезла просто так… Очевидно, причина все же существовала. Знаете, мне бы не хотелось вытаскивать наружу наши с ней взаимоотношения…

– И все-таки постарайтесь объяснить. Я ведь спрашиваю не из праздного любопытства.

Уманов кивнул:

– Извольте. Вижу, что без этого не обойтись. Накануне ее исчезновения мы с ней повздорили…

– По-крупному? – уточнил Чертанов.

– Не хочу сказать, что дело было серьезным, но причина была. Она требовала от меня гораздо большего, чем я мог ей предложить.

– А нельзя ли поточнее.

– Буду с вами предельно откровенен, я обеспечивал Нину. Одевал ее с ног до головы. Несколько раз мы с ней ездили в Эмираты, где я удовлетворял любой ее каприз. Настал день, когда всего этого ей показалось мало, и Нина захотела заполучить меня самого. Целиком! Вы понимаете, о чем я говорю?

– Она хотела за вас замуж?

– Да! Пришлось сказать ей, что она больше у меня не работает, и с тех пор я больше ее не видел, – печально заключил Уманов.

– А вам не кажется странным, Сергей Иванович, что ваша сотрудница ушла, даже не захватив с собой трудовую книжку?

– Да бросьте вы! – раздраженно махнул рукой Уманов. – В наше время такую трудовую книжку можно купить в любом подземном переходе. А еще ее и заполнят по вашему желанию. И печати отыщутся, какие нужно. А то, что она ушла совершенно неожиданно, так это в ее характере. Пока Нина работала здесь, то на очень многие вещи я вынужден был закрывать глаза. Эти служебные романы всегда ко многому обязывают. И очень часто в ущерб делу. Если бы вы знали, какие контракты сорвались у меня по ее милости! Любой другой руководитель на моем месте уже давно бы уволил ее к чертовой матери, а я вынужден был терпеть! Ни одна женщина не стоит таких денег, какие я упустил по ее милости!