– Нет, самая настоящая фамилия.

– Что ты про него знаешь?

– Пока мало чего… Но через пару дней буду знать все! Почти все, – осторожно поправился Константин.

– Хорошо, договорились. Только пообстоятельнее, там, где грязь, веры нет.

– Еще мне стало известно, что Башка намеревался уходить в легальный бизнес.

– С моего разрешения, – неожиданно признался Варяг. – Он хотел заняться банковским делом и должен был войти в состав учредителей одного банка. Чего же отказываться от такого выгодного дела? В ближайшей перспективе этот банк всецело попадает под наш контроль.

– Ну если только так, – задумчиво произнес Тарантул.

– И еще вот что, узнай телефон барина Пермской колонии. Только чтобы был прямой, безо всяких там коммутаторов.

Тарантул оставался невозмутим. Законному не полагалось общаться с ментами. Разве что при крайней необходимости. Но даже в этом случае беседа всегда должна проходить в присутствии третьих лиц. Так принято, должен быть свидетель, иначе на говорившего с ментами навесят косяков. Эти законы были написаны давно, еще задолго до рождения самого Варяга. Въевшись в кровь каждого зэка, они казались незыблемыми. Собственно, таковыми они и являлись. Варяг же, вопреки заведенному правилу, желал разговаривать с барином без свидетелей. А стало быть, для этого имелись особые причины.

Но разве возможно заподозрить папу римского в богохульстве?

– Хорошо, сейчас узнаю.

Тарантул ушел. Варяг посмотрел в окно. Спустившись во двор, Друщиц подозвал к себе того самого парня со стволом под мышкой. Неласково произнесенная фраза добавила охраннику завидной прыти. Надевая на ходу легкий пиджак, он энергично кивал. Слов не было слышно, но по тому, как передернулось холеное лицо охранника, критика проняла его до самых кишок. Варяг был уверен, что больше не увидит этого ковбоя. Странное дело, в последнее время его ужасно раздражали стволы, выпирающие из-за пояса и торчащие из-под мышек. Поскромнее надо держаться, ребята. Время нынче другое. Возможно, причину следовало искать внутри себя, а не в парне, решившего поиграть в Дикий Запад.

Через несколько минут вернулся Тарантул. Положив на стол небольшой листок с цифрами, он произнес:

– Здесь телефон. Сотовый тоже есть, но он может прослушиваться. Барин колонии – Уваров Иван Петрович.

– Я знаю, – вяло отреагировал на сообщение Варяг.

Рассеянно кивнув, Тарантул вышел. Владислав успел заметить чуть растерянный взгляд начальника охраны. Подняв трубку, смотрящий, не раздумывая, набрал номер. Еще через секунду отозвался глуховатый, заметно простуженный знакомый голос:

– Слушаю.

– Петрович? – уточнил Варяг.

– Да, – настороженно протянул Уваров. – С кем имею честь общаться?

– А по голосу не узнаешь? Слабо?

С минуту в трубке висела напряженная пауза.

– Голос очень знакомый, но вот никак не могу вспомнить, где я его слышал.

– А ведь я в некотором роде твой крестник, – напомнил Владислав.

– Варяг, что ли? – недоверчиво протянул Уваров.

– Хм… Не ожидал, что так сразу узнаешь. Видно, крепко я запал в твою память, Петрович, если ты меня по голосу через столько лет вспомнил.

– Тебя один раз услышишь, так уже никогда и не забудешь, – серьезно заверил «хозяин». – Как ты узнал мой номер?.. Ах да, чего тут удивляться-то. У тебя же своя разведка. Так чего скажешь? Ты ведь так просто звонить не будешь.

– Верно, Петрович, не буду. Зубарь у тебя парится?

В ответ раздался сдержанный смешок:

– А где же ему быть еще, как не у меня? На зоне он за смотрящего. А чего ты хотел? Повидаться, что ли? Нечасто такие уважаемые гости, как ты, в наш убогий уголок наведываются. Заезжай, примем по высшему разряду, биндюгу приготовим, а если хочешь, так и молоденького…

– Послушай, Петрович, мне сейчас не до твоих ментовских острот, – зло прервал излияния барина законник. – У Зубаря дочь убили.

– Вот как. – В голосе Уварова прозвучало сочувствие. – Он мне как-то обмолвился о ней, похоже, что гордился. Жаль… Не завидую я тому, кто на такое дело осмелился. По кускам резать будут! – И уже по-деловому осведомился: – Мокрушника нашли?

– Ищем, – не пожелал вдаваться в подробности Варяг. – Так вот, у меня к тебе какое дело, Петрович, отпусти Зубаря попрощаться с дочерью. Дня на два, не больше.

На том конце провода сперва раздалось удивленное кряканье, а потом, растягивая слова, Уваров заговорил:

– Ну, ты даешь, Варяг. Где же это видано такое?! Да с меня голову снимут, если узнают про такое.

– Пойми меня правильно, Петрович, хуже будет, если ты его не отпустишь. Зубаря я знаю… Слушать кукушку он, конечно, не пойдет, не затем он туда поставлен, не положено ему, а только серьезные неприятности может устроить. – Немного помолчав, он добавил: – А я ему в этом посодействую. Обещаю!

– Ты меня что, пугаешь, что ли?! – заревела трубка.

– Ты ничего не боишься, я знаю, – спокойно парировал грозный окрик Варяг. – А только ведь тебе хочется и до пенсии спокойно дотянуть. Разве не так? Как на тебя завтра посмотрит твое московское начальство, если, например, сегодня вечером вскроют вены полсотни отрицал? И это будет только начало твоих неприятностей.

– Ну, пойми ты меня, Варяг, не могу я! – взмолился Петрович. – Хорошо, предположим, я его отпустил, а ты думаешь, не отыщется человечка, который на меня не стуканет? Я и так уже многим поперек горла! Меня за глаза Дедом называют. Все думают: ему бы уже давно пора на пенсию, а он все за должность держится. А ведь не думают о том, что я себя вне этой работы не представляю.

– Сделаем вот что, с Зубарем завтра случится приступ аппендицита. Лепила подтвердит, я с ним договорюсь, что ему нужна немедленная операция, а там уже наше дело. Через неделю Зубарь вернется на зону.

– Хорошо, – после некоторого усилия над собой согласился Уваров. – Но мне нужны гарантии, что Зубарь не уйдет в бега. Ты мне дашь слово? Слово смотрящего давай!

– Клянусь короной, – произнес, не задумываясь, Варяг и, подумав, добавил: – Если произойдет что-то непредвиденное, так я вместо Зубаря сам к тебе на зону сяду и отпарюсь за него остаток срока! – пообещал законный.

– Годи-ится, – протянул Уваров. – Ты сам сообщишь Зубарю о дочери или мне это сделать?

– Я сам ему скажу.

Личность погибшей была установлена уже через час после трансляции «Криминальной хроники». Дежурным было зарегистрировано четыре звонка. Трое из звонивших были женщины, четвертый – мужчина. Как выяснилось, это была Зубкова Антонина Алексеевна. Женщины захлебывающимся голосом говорили о том, какая славная девочка была Тонечка, как несправедливо обошлась с ней судьба и какое огромное горе обрушилось на отца. Горькие слова, какие обычно говорят люди в подобные трагические минуты. Дежурный, привыкший к подобным излияниям, сдержанно сочувствовал и благодарил за помощь.

Но вот последний звонок от мужчины был иным, холодным тоном он сообщил имя девушки и ее родителя. Дежурный невольно напрягся, когда услышал:

– Антонина – дочь Зубаря, вора в законе. Найдем, мокрушника, живьем кожу с твари сдерем!

Дежурный тут же связался с Чертановым и передал ему пленку с записью сообщений.

Откуда именно звонил мужчина, определить не удалось. Проверив информацию, Чертанов убедился в том, что погибшая Антонина Зубкова действительно была внебрачной дочерью знаменитого Зубаря, вора в законе. Ясно, что неизвестный убийца подписал себе смертный приговор и спасти его не сумеют ни толстые стены тюрьмы, ни одиночные камеры. Мокрушник был обречен!

Правда, звонок неизвестного абонента выглядел, по крайней мере, странно. Он никак не вписывался в блатные каноны, которые повелевали держаться подальше от легавых. Следовательно, намечалась какая-то игра, правил которой Михаил пока не улавливал. Несколько раз он прослушал пленку, пытаясь уловить какие-нибудь знакомые интонации, но тщетно. Говорившим мог быть кто угодно. А он не обязан знать всех уголовников России!