С Анечкой пришлось прекратить всякое общение, кроме, «здравствуйте» и «до свидания», больше никаких разговоров между нами не было. Являлось очевидным, что она затаила на меня обиду, но полагаю, что это единственно возможный вариант моих действий. Я периодически встречался с другими девушками, знакомство с которыми в основном происходило в фитнес-центре, но серьёзных отношений ни с одной из них не возникало.

Поскольку на работу я добирался на служебном автомобиле с водителем, то утро для меня теперь стало гораздо приятнее. А как только приезжал, мы собирались в кабинете генерального, обсуждали деловые вопросы, пили кофе и общались достаточно раскрепощённо, что также радовало меня.

Я традиционно садился рядом с Полиной и мягко ухаживал за ней, но всё в пределах делового этикета. Максимум, какую вольность мог себе позволить, – это в тот момент, когда она что-то объясняла и обращалась к документации, встать, подойти к ней сзади, наклонившись над столом за её плечом, и делать вид, что внимательно изучаю документы, в которые она указывала своим тонким пальчиком. А на самом деле я вдыхал запах её волос и даже заглядывал в вырез её блузки или платья, так как только с этого положения можно было увидеть умопомрачительную ложбинку между грудей.

Я хорошо изучил её привычки и теперь мог с уверенностью сказать, что влюблён в эту женщину. Она мне казалась идеальной. Убедившись, что она не принимает знаки внимания не только от меня, но и от других мужчин, в том числе от наших деловых партнёров, с которыми мы периодически ужинали вместе, немного успокоился.

Мне было весьма любопытно, каким был тот мужчина, который полностью завладел её сердцем. Она часто о нём упоминала, когда делилась приятными моментами из жизни своей семьи. Но у меня никак не мог сформироваться в голове его законченный образ. Видимо, это из-за того, что она всегда говорила о нём с нежностью и любовью, раскрывая только его положительные качества, а я не мог позволить ему быть таким хорошим и тут же мысленно наделял его какими-либо негативными чертами характера.

Привыкнув наблюдать за ней, стал различать по её выражению лица, когда ей приходят на телефон СМС от других людей, а когда от мужа. Прочитав его сообщение и набирая кончиками пальчиков ответ, она слегка, еле уловимым движением уголков губ, улыбалась. А затем, написав текст, поднимала глаза, в которых была та самая характерная искорка.

Меня сводили с ума её рассказы о семейных праздниках. Как я мечтал быть на месте её мужа и часто представлял, что я – это он, а их дети – это наши с ней дети. Рисовал в своём воображении тёплый семейный ужин, где дети немного хулиганят за столом, а мы с ней разговариваем об обычных бытовых мелочах, например, о том, какой подарок купить маме на день рождения или куда отправиться на выходные.

Понимаю, что мне уже скоро сорок, а семью я до сих пор не создал, может быть всё дело в этом. Но теперь, узнав её, я могу создать семью только с ней, только с такой верной и преданной женщиной, каких больше нет. Вообще, раньше думал, что таких женщин не существует.

Я не знал как мне выйти из этой ситуации, потому как понимал, что люблю её и хочу, чтоб она была моей, но при этом больше всего ценю в ней её преданность, а значит, чтобы стать моей, она должна перестать быть верной, ведь она преданна своему мужу. Либо она останется верной ему, но при этом никогда не сможет стать моей. Замкнутый круг.

Однажды у нас был ужин с деловыми партнёрами, она отпустила машину, так как её водителю нужно было встречать родственников, и мы договорились, что я затем отвезу её на своей служебной машине домой.

Ужин прошёл превосходно, мы выпили вина и весело шутили, нас было пять заместителей, шеф и три деловых партнёра. Уходя из ресторана и распрощавшись со всеми, помог ей надеть пальто, мы вышли к машине, я открыл ей заднюю дверь и после того, как она села в автомобиль, расположился рядом с ней на заднем сиденье. Это считалось приемлемым, и мы обычно так всегда поступали, когда ехали с кем-то из своих в одной машине, поскольку так было удобнее разговаривать по дороге.

Мы обсуждали прошедший ужин, подшучивали над теми моментами, которые во время ужина произошли и смеялись. В какой-то момент она, расхохотавшись, слегка склонила голову в мою сторону и я, поймав это движение, потянулся к ней, чтоб сказать ей кое-что на ухо. Она догадалась, что намереваюсь что-то прошептать, и решив, что хочу сказать про наших деловых партнёров, но так, чтоб водитель не слышал, повернула ко мне своё ушко и внимательно слушала. Я уже готов был произнести главную фразу, но в эту секунду водитель резко затормозил, так как дорогу перебегала маленькая собачка, и нас пошатнуло вперёд. Момент был потерян.

Мы подъехали к её дому, я помог ей выйти из машины, и она направилась к входу в этот маленький, уютный домик, так манивший меня светом своих окон. Мне представилось, как сейчас муж обнимает её и, может быть, даже целует в это ушко, а она рассказывает ему, как прошёл вечер.

Я приехал в свою квартиру, где меня ждал только кот, да и то, у него не было других вариантов.

Неожиданно для себя я вынул из кармана телефон и набрал её номер. Пара гудков, и она взяла трубку.

– Да, Михаил Николаевич, слушаю.

– Я люблю тебя.

Она, конечно же, прекрасно услышала фразу, которая была мной произнесена, но сделав вид, что не поняла или не расслышала, через секундную паузу ответила:

– Я тоже так люблю нашу дружную компанию, очень рада, что у нас сложился такой коллектив. Вы прекрасно провели сегодняшние переговоры, как всегда, были на высоте. Думаю, что контракт у нас в кармане. Хорошего вечера, до завтра.

– До завтра.

На следующий день она вела себя так, как будто ничего не произошло, ни один мускул на её лице не дрогнул, когда, входя в кабинет генерального на ежедневное совещание, мы встретились глазами и поздоровались.

Она не отводила взгляд, но и не смотрела как-нибудь странно, ничего в её поведении не давало понять, что вчера я совершил оплошность. Как обычно, мила и приветлива, за что ей очень благодарен.

Я чувствовал себя неловко, но тоже не подавал вида. Всё было как обычно, так что к концу дня у меня даже стали возникать сомнения, действительно ли я ей вчера звонил или, может быть, мне это приснилось. На всякий случай даже проверил в телефоне. Звонок действительно был, продолжительностью двадцать семь секунд.

Этот разговор никаким образом не повлиял на наши дальнейшие отношения, единственное, мне показалось, что она стала реже рассказывать о своей семье, но, вероятно, только показалось.

Так мы работали день изо дня, я уверенно набирал позиции, Николай Петрович мне полностью доверял, мне удалось значительно приумножить обороты компании, кроме того, у меня был грандиозный проект, который гарантировал многократное увеличение капитала фирмы.

Я предложил свою задумку Николаю Петровичу на партнёрских условиях. Мы договорились, что если смогу реализовать этот проект, то получу пятидесятипроцентную долю в уставном капитале фирмы. Это были взаимовыгодные условия. За два года всё запланированное было мной воплощено в реальность, после чего Николай Петрович, введя меня в полноправные участники общества, объявив всем, что уходит на пенсию, назначил меня генеральным директором. Сам он остался только совладельцем с гарантированными высокими доходами от прибыли.

Мои капиталы значительно возросли, я снова стал мультимиллионером, купил себе шикарную квартиру, в которой по-прежнему жил с котом.

Я хорошо был осведомлён о том, что финансовая деятельность – это искусство передачи денег из одних рук в другие до тех пор, пока основная их масса не осядет в руках определённой группы. И для меня сейчас главная задача заключалась в том, чтоб моя компания стала одним из таких счастливчиков.

В этот день всё было как обычно, утром провёл совещание, на котором обсуждались наши достаточно высокие перспективы выиграть новый тендер. Он был не простым, это государственный заказ на головокружительные объёмы. Мы долго готовились к тому, чтоб выйти на тендер во всеоружии и победа была близка.