Итак, пока вокруг меня крутится тату-салон, я разговариваю с татуировщиком, большим крепким чуваком по имени Бубба. Я даже не шучу. А еще у него волосатые предплечья, на которых татуировка в виде гигантского сердца с мамой в центре. Опять же, я даже не шучу.

Ему приходится часто просить меня повторяться, потому что, очевидно, я говорю невнятно. У меня, кажется, тоже много слюны во рту, так что Бубба пододвигает ко мне мусорное ведро на случай, если меня вырвет.

— Меня никогда не тошнит, когда я пью, — гордо говорю я ему. — Никогда. Держу пари, я могла бы перепить тебя.

Бубба смеется и дезинфицирует мою лопатку.

— Ты уверена, что это то, чего ты хочешь, верно? — он перепроверяет. Я киваю.

— Да. Я говорила тебе. Хочу увековечить эту ночь.

— Я пойду приготовлю все и мигом вернусь.

— Окей. Я просто собираюсь дать глазам отдохнуть, — говорю я ему. Я закрываю глаза, что немного помогает при вращении.

Бубба будит меня, когда все заканчивается.

— Сара? Ух ты. Я никогда по-настоящему не видел, чтобы кто-нибудь спал все это время. У тебя стальные яйца, — хвалит он меня.

— Да, это так, — с гордостью соглашаюсь я.

Он достает зеркало и ставит его передо мной. Моя лопатка горит, и я бросаю взгляд в зеркало.

На меня смотрит большой красный воспаленный пенис. У него есть глаза, и один из них подмигивает.

Я смотрю на него, затем на Буббу.

— Ты сказала, большой пенис, на котором кто-то может ездить верхом, — говорит он мне, и, клянусь жизнью, хоть это и было всего полчаса назад, я этого не помню.

— Мне показалось, я сказала что-то другое, — бормочу я. — Но все в порядке. Я могу исправить это позже.

Кто хочет пенис на спине?

Когда Элли выходит, она хочет посмотреть на мой, но я ее отталкиваю.

— Нет времени, — говорю я ей. — Нам нужно вернуться на вечеринку, а потом встретить лимузин. Я покажу тебе по дороге домой.

— Хорошо, — соглашается она. — Это больно.

— Я проспала все время, — отвечаю я, и мы мчимся обратно в клуб. Когда мы приходим, то изучаем список времени, кто сколько продержался на члене, и просто мысль о пенисе напоминает мне о моей спине.

О, Господи! У кого есть пенис на спине?

Очевидно, у меня есть.

Мы объявляем победительницу, женщину по имени Кэрол, с которой я работала в прошлом году.

Она вскрикивает, и бармен Мэтт целомудренно целует ее в щеку, а она хватает его за задницу. Он добродушно относится к этому и наливает ей еще выпить.

— Ты готова? — спрашиваю я Элли, смотря на время. — Мы сможем это сделать.

Она кивает, держась за стол.

— Да. Мы сможем это сделать.

Она делает шаг, затем пошатывается. Затем останавливается.

— Верно? — она смотрит на меня. — Мы сможем это сделать?

— Конечно, — соглашаюсь я. Моя уверенность — ложь, потому что я буквально вижу троих Элли. Поэтому я поступаю логично. И говорю с той, кто посередине.

Мы поддерживаем друг друга на протяжении двух шагов, прежде чем обе начинаем раскачиваться так сильно, что Колби вздыхает.

— Господи. Вот. Каждая из вас беритесь за руку.

— Но Алекс увидит вас, — протестую я, повисая на его бицепсе. Колби пожимает плечами.

— Я скажу ему, что вернулся на свадьбу в качестве сюрприза, что правда, и что пришел сюда выпить. Что тоже правда. Я не обязан упоминать о мастер-классе.

— Не надо, — советует Элли. — Не упоминай об этом.

Она виснет на другом его бицепсе, и я уверена, что мы выглядим нелепо, когда Колби вытаскивает нас на обочину. Элли одергивает свои шорты.

— Зачем ты заставила меня надеть эти нелепые вещи? — требует она от меня. — Они врезаются в Би-Би.

Би-Би — это ее вагина, и она назвала ее так после того, как я заставила ее сделать бразильскую эпиляцию в прошлом году.

— Би-Би выглядит в них фантастически, — уверяю я ее. — Красота — это боль, любовь моя.

— Вы знаете, что вы обе говорите невнятно до такой степени, что я не могу вас понять, верно? — Колби спрашивает нас с легкой одышкой. Это довольно впечатляюще, учитывая, что на каждой руке у него висит по сто двадцать фунтов.

Мы с Элли хихикаем, потому что это забавно, а потом, мы видим Сэма и Алекса, развалившихся в лимузине и ожидающих нас. Они оба выглядят спокойными, хладнокровными и собранными, и на минуту, долгую минуту, я вижу преимущества в мужчине моего возраста.

Сэм такой взрослый, когда наблюдает за нами.

У Колби такое гладкое юношеское лицо, но у Сэма есть… характер, мудрость и обаяние.

Сейчас он смотрит на меня, и в его глазах светится юмор.

— Слишком много выпила? — спрашивает он без необходимости. Затем отцепляет мою руку от Колби. — Я держу ее.

— Колби! Когда ты приехал? — Алекс делает все возможное, чтобы по-медвежьи обнять своего сына, не отстраняя Элли от себя. Всем очевидно, что она рухнет без поддержки.

— Только что, — говорит ему Колби. — Я не мог пропустить твою свадьбу. А потом столкнулся с этими двумя, и… им нужна была помощь, чтобы добраться до машины.

— Я вижу это, — замечает Алекс. — Что ж, давай загрузим их.

— Я люблю тебя, — говорит ему Элли, когда он осторожно забирает ее у Колби. — Я имею в виду, я действительно, очень, очень люблю тебя, Александр.

— О, полное имя, — хихикает Колби. — Лучше поосторожнее.

— Ты остановишься на винодельне? — спрашивает его Алекс. Но Колби качает головой.

— Я встречаюсь с друзьями сегодня вечером. Но завтра я приду пораньше.

Алекс снова обнимает его.

— Так приятно видеть тебя.

Мы забираемся внутрь, и Колби смотрит, как мы отъезжаем, я каким-то образом оказываюсь на коленях у Сэма. Это хорошие колени. Крепкие, с длинными ногами. Я похлопываю по ним. Он отмахивается от моих рук. Я снова похлопываю по ним.

Он качает головой.

— Сколько ты выпила?

— Очень много, — честно говорю я ему.

— Сара, — встревает Элли. — Ты не показала мне свою татуировку.

— Татуировки? — Алекс и Сэм отвечают одновременно, и всем интересно, а я понятия не имею, как мне из этого выпутаться.

— Сначала покажи нам свою, — я замолкаю. И Элли улыбается Алексу. — Тебе это понравится. Это означает «кошечка Элли». Знаешь, так ты называешь меня.

Я слегка задыхаюсь, потому что Колби на самом деле придумал это прозвище, но Элли игнорирует меня, задирая футболку и показывая нам свою лопатку. Длинная, гибкая пума спускается по ее плечу, ее зеленые глаза знойны и прищурены, и она свирепо рычит. Это невероятно.

Я охаю и ахаю над этим, и Алексу это даже нравится, и, в конце концов, я больше не могу тянуть время, потому что Элли поворачивается ко мне.

— Ну что? Покажи нам свое.

— Я не могу, — говорю я ей.

— Почему?

— Это не для маленьких детей.

Элли пристально смотрит на меня.

— Здесь нет маленьких детей.

— Это дико неуместно, — отвечаю я.

Она пожимает плечами.

— Ты тоже, так что, что бы это ни было, оно идеально для тебя.

— Я не могу.

— Показывай, — приказывает она, и теперь это звучит тверже. — Вся эта история с татуировкой была твоей идеей.

— Но я умираю, — говорю я ей. — Мое последнее желание — не показывать ее тебе.

Она закатывает глаза.

— Ты умрешь, если не покажешь мне.

— Хорошо, — фыркаю я, одергивая свой топ. — Но, ты будешь смеяться…

Мои слова прерываются, когда весь салон взрывается воющим хохотом.

— У тебя пенис на спине, — глаза Элли наполняются слезами, и теперь она не говорит невнятно. — О, Боже. Это бесценно. И так похоже на Сару.

— Это был несчастный случай, — рычу я. — Понятия не имею, как он догадался, что я хочу пенис на спине.

— Ты же знаешь, что это будет видно в твоем платье подружки невесты, — говорит мне Элли. — Все увидят.

— Но он подмигивает, — указывает Сэм. — Это такой милый пенис. Он понравится всем. Особенно детям.

Я снова рычу, и, клянусь, они смеются всю оставшуюся дорогу домой.

Ублюдки.

Глава 13