– А Хуань, что это?

– Из этого можно сделать противоядие, но нужно брать только цветы!

– И от какого яда оно спасет?

– От… – Он задумался, а потом закричал: – Дедушка Гу, я забыл!

– Вспоминай! – Голос старика-лекаря донесся из приоткрытой двери.

– Хуань, сестрица хочет поговорить с тобой. – Я присела рядом с ним.

– Что-то случилось?

Он все еще разглядывал мелкие цветы, спасающие от какого-то неведомого яда.

– Лекарь Гу не говорил тебе, что твой яд…

– Что я не смогу стать воином, как господин?

– Да.

– Я знаю, я… я почувствовал и спросил у дедушки Гу. Я не говорил тебе, чтобы не расстраивать.

– Сестрица знает и совсем не расстроена.

Он наконец посмотрел на меня.

– Но я решил, что не буду бесполезным.

– Конечно не будешь.

– Я выучу все яды и спасу господина.

– Сяо Хуань, ты знаешь: чтобы выучить все, нужно время. Много времени. Так же, как и овладеть мечом. Нужно много тренироваться, много и очень упорно.

Он кивнул.

– Генерал скоро должен будет вернуться в столицу. И там некому будет учить тебя. Ты же знаешь, что дедушка Гу один из трех Великих Целителей. Ты не найдешь другого такого учителя.

– Поэтому я и учусь сейчас! Чтобы, когда мы с господином уедем… Сестрица, – он посмотрел на меня, и его глаза погрустнели, – я что, больше не увижу господина?

– Увидишь! Завтра сестрица отвезет тебя к нему!

– Правда?

– Правда!

Он принялся меня обнимать.

– Дедушка Гу! Дедушка Гу!

– Что?

– Завтра я еду к господину!

Старик показался на пороге.

– Куда ты завтра едешь?

– К господину!

– Ты же еще не выучил ничего, как же ты поедешь?

– Сестрица сказала завтра!

Лекарь Гу подошел и поманил меня:

– А Хуань, дай-ка мне поговорить с твоей сестрицей. Беги, принеси сюда мою книгу.

Мальчик отпустил меня и побежал в дом.

– Глава вчера приходил ко мне и спрашивал о мальчике. Это ты сказала ему, дитя?

– Я.

– Глава спросил, не хочу ли я взять этого мальчика в ученики. И я ответил ему, что сяо Хуань – уже мой ученик. Скажи, дитя, тот господин хочет забрать его?

– Вы знаете, Хуань очень привязан к генералу.

Старик кивнул.

– Генерал желает ему только добра и согласен доверить его вам.

Старик вновь кивнул.

– Завтра я отвезу Хуаня в Шаньлу. Я хочу, чтобы он поговорил с господином и решил сам.

– Правильно, дитя. Пусть он решает. Если захочет остаться здесь, скажи, что старик примет его как родного.

– Благодарю, Почтенный Гу.

– Я не нашел! – донесся голосок Хуаня. – Тут слишком много книг!

– Оставь, старик сам найдет!

Хуань выглянул из-за двери:

– Дедушка Гу, зачем тебе столько книг? Ты их правда читаешь?

– Я их все прочитал, малец.

– Все? Сестрица, разве это возможно?

Я поманила его к себе, и он подбежал.

– Конечно возможно. Поэтому дедушка Гу и стал таким седым!

Старик рассмеялся.

– Дедушка Гу поседел из-за книг, которые не прочел!

– Как это?

– А вот узнаешь!

– Сестрица, разве из-за этого седеют?

– Раз дедушка Гу говорит, значит, седеют.

Никто не стал меня останавливать. Мы покинули Учение на рассвете. Хуань сонно держался за повод и все норовил уснуть. Я пустила лошадь в галоп, но это никак не взбодрило его. Когда мы въехали в Шаньлу, мальчик уже крепко спал.

Воины генерала узнали меня и открыли ворота. Господин Лин ждал нас. Он снял спящего Хуаня с лошади и подал мне руку.

– Как ваши раны, госпожа Гао?

– Уже не беспокоят.

После скачки я чувствовала, что тело все еще помнит пропущенные стрелы, но это уже не имело значения.

Мы вошли в покои, и генерал уложил Хуаня в постель.

– В саду подадут завтрак.

Я поправила одеяло, укрывшее Хуаня, и вышла за генералом Лином.

В саду тихий ветер играл просыпающимися цветами. Было тихо, и тепло возвращающегося солнца уже вплеталось в воздух.

– А Хуань уснул во время скачки, – сказала я, усаживаясь за стол.

– Он привык. Когда у нас были долгие переходы, он так уставал, что засыпал у меня в седле.

Генерал тихо улыбнулся и принялся разливать чай.

– Позвольте мне. – Я протянула руку, но он покачал головой.

– Вы моя гостья, и ваши ладони, должно быть, все еще болят.

Я посмотрела на свои руки. Еще не все раны, оставленные поводьями во время той скачки, сошли, но я уже и забыла о них.

– Если мои руки и болят, то только от кисти. Глава Бай нашел мою слабость. Если бы вы увидели мою каллиграфию, то ужаснулись бы.

– Я почел бы за честь увидеть ее.

Я рассмеялась.

– Я и забыла, что генерала Лина не так-то просто напугать.

– И все-таки я был напуган. Когда узнал об отравлении. Я благодарен вам за то, что вы спасли Хуаня.

– Он пострадал из-за меня, я не могла оставить его.

– Вы сделали то, что не смог бы сделать я.

– Но все же Хуань пострадал.

– Я часто вижу смерть и знаю, что вырваться из ее пасти не так-то просто.

– Глава Бай наверняка сказал вам…

– Он сказал. Если бы не ваши слова, я не знал бы, как поступить. Хуань еще ребенок, а я вскоре вернусь к своей армии. Если бы я мог растить его как солдата, я бы сумел позаботиться о нем. Но теперь… Вы знаете, госпожа Гао, я не женат, а моя семья рано покинула мир. Все мужчины в нашем роду гибли на поле боя, и я вряд ли избегу своей судьбы. Если вы позаботитесь о Хуане, я буду спокоен.

– Лекарь Гу – величайший целитель, возможно, Хуань будет его единственным учеником.

– Я не знаю лекаря Гу. Раз он спас Хуаня, я благодарен ему. Но я знаю вас, госпожа Гао, я знаю, что встретить вас было счастьем и для Хуаня, и для меня.

– Я доставила вам хлопот в Хэши. – Я улыбнулась, вспоминая завтрак в городской тюрьме. – Я и не знала, что приказа о моей казни больше нет.

– К счастью, Глава Бай позаботился о нем.

– Вы знали, что он просто уничтожил его? И вы позволили?

– Если бы Глава Бай не сделал этого, пришлось бы мне.

– Я бы не простила себе, если бы вы пошли на это ради меня.

Генерал улыбнулся.

– Тогда вам лучше не знать, на что я мог бы пойти.

Я смотрела на него и не знала, что ответить.

– Господин! – Сяо Хуань бежал к нам и радостно махал рукой. – Господин! Не знаю, как я уснул.

– Ты не спал всю ночь?

Мальчик кивнул.

– И о чем же ты думал?

Сяо Хуань вдруг опустил глаза.

– О господине.

Генерал рассмеялся и обнял его.

– И что же такое печальное мучало тебя, когда ты думал о господине?

– Что ты уедешь без меня, и будешь без меня, и умрешь, как они! – выпалил сяо Хуань и разрыдался.

Я закрыла глаза, чувствуя, как тоска сдавливает горло.

– Разве ты не знаешь своего генерала? Разве кто-то может одолеть меня?

– Отца смогли!

– Ну, тихо, не плачь. А то я и сам не сдержусь.

Я поднялась и вернулась в покои. Через открытое окно я видела, как генерал успокаивает Хуаня, как тот, вытирая слезы, повторяет что-то снова и снова, и почувствовала, что готова расплакаться вместе с ними. Видимо, с тем вином, выпитом у водопада, было что-то не так. Оно никак не хотело оставлять меня, оно топило слои снега, которые я устало собирала на вершинах Драконьих Гор, оно рвало сердце и шептало: «Больно? Плачь». Но я сдержалась. Я поймала взгляд генерала и улыбнулась. Я не хотела мешать их прощанию. Я не хотела воровать их боль. Годы, которые Хуань спал в седле генерала, годы, когда забота господина сдерживала рвущую его тоску по погибшим родителям, – все эти годы я их не знала. То были их воспоминания, их чувства, их разлука. Я могла только смотреть со стороны и запрещать себе плакать. То были их слезы. Я ничего о них не знала.

Я отвернулась и отошла от окна. Я стояла и просто ждала, пока Хуань сам не позовет меня. Минуты растягивались невыносимой тишиной. Но и они прошли. Сяо Хуань прибежал ко мне и обнял: