– У вас жар.

В том сундуке могло оказаться что-нибудь еще. Что-нибудь, что бы остановило его лихорадку. Но его рука удержала меня.

– Вода.

Я осторожно протянула ему бутыль, и он сделал несколько глотков.

– Глава…

– Разбуди на рассвете.

– Я…

– Спи.

Как он мог спать? Но его глаза и правда закрылись.

– Не смотри. Спи.

Я отползла к другому краю. Мои руки беспомощно закрыли лицо. Я почувствовала, как дрожь начинает раскачивать тело. Дрожь била меня, пытаясь вырвать слезы. Но я была сильнее. Я была сильнее. Я все еще была жива. А пока была жива, у меня был шанс выплыть и вернуться, вернуть его. Если бы только Бай Син не помешал мне… Я не могла плакать. Не могла. Я не могла винить его. И все-таки, если бы только он не остановил меня… Зачем он только был там? Зачем он дал ранить себя? Лучше бы просто убил. А теперь… теперь… я должна была придумать, что делать дальше.

Ночь тихо раскачивала лодку, и дрожь покидала мое онемевшее тело. Мысли больше не хотели спасать меня, они роились ледяными змеями и убаюкивали песней смерти. Мои руки пахли кровью. Его кровью. Его раной. И как я смела оправдаться?

Это была пустая ночь. Я смотрела на деревянный пол спящей лодки, на свои ладони и молила, чтобы рассвет никогда не наступал. Но он пришел. Как приходил всегда. И я поднялась, как всегда, потому что нельзя было останавливаться. Я коснулась ладонью его лба. Жар отступал. Все-таки Бай Син был слишком силен, чтобы его погубила простая рана.

– Ты… – Его глаза открылись.

В рассветной дымке они казались чернее обычного.

– Светает.

Он смотрел на меня. Не знаю, почему он смотрел на меня. Только я совсем забыла, что моя ладонь все еще касается его лица.

– Страж Цзянь отвезет вас в Учение.

Прежний. Это вновь был Бай Син, которого не могли разжалобить ни мои мольбы, ни моя покорность.

– Глава Бай, я…

Завтра все-таки наступило. Бесполезно. Я опустила голову.

– Ваша рана… я приму любое наказание.

– Никто не должен знать.

Я подняла глаза.

– Ни о перевале, ни о ране.

Прежде чем я успела ответить, он холодно отрезал:

– Иначе вы расплатитесь жизнью.

Убить меня. Он мог убить меня. В конце концов, моя жизнь принадлежала ему.

Я кивнула, зная, что нет смысла спорить.

Наша лодка стояла у одной из маленьких пристаней. Я молча сошла на берег вслед за ним. Казалось, он и не был ранен. Казалось, что ничего не произошло. Все та же легкая грациозная поступь. Но я уже знала. С ним всегда было так – лишь казалось, даже глаза не пускали глубже. Я шла за ним, пока мы не остановились у ворот моего дома. Не оборачиваясь, он бросил мне:

– Я пришлю Цзянь Фэна, и вы немедленно вернетесь в Учение. Это приказ.

Я зашла во двор, закрыла ворота и устало опустилась на землю.

Это было безумием. Все было безумием. Напрасным безумием. Но я не могла быть слабой. Мои ноги поднялись и повели меня в дом. Мои руки смыли кровь, спрятали черные одеяния и облачили меня в привычный наряд Гао Фэнь. Потом дверь открылась, и ветер вывел меня в сад. Я опустилась у сливы и смахнула опавшие лепестки. Скоро отцветет. Скоро и она отцветет. Пальцы коснулись циня, всего несколько нот, и струна порвалась.

Я подняла голову, надеясь, что генерал Лин опередил Цзянь Фэна.

Стража входила во двор, громко звеня оружием.

И все-таки я вновь не могла подчиниться тебе, Бай Син.

Совсем как тогда они пришли, чтобы забрать меня. Но только теперь были спасением.

Я была в городской тюрьме лишь дважды. Первый раз – когда маленькая разбойница подралась с господами и Хэши узнал мое имя. Второй – когда я ранила Чи Дяня. На третий раз, когда я должна была оказаться здесь, меня доставили прямо в личные покои наместника Доу. Но все-таки я вновь была здесь.

Несколько городских стражников и каменное лицо помощника Чжу, зачитывающего приказ. Только раз я поймала его недоуменный взгляд, но он быстро отвел глаза.

Я знала, что господин Доу не уничтожит мой приговор. Так же, как и не уничтожил письма-угрозы Чи Дяню. Сделки с ним всегда были такими – он откладывал исполнение обещания до последнего, чтобы вовремя передумать. Но теперь это было и к лучшему. Меня все еще обвиняли в убийстве, а значит, мое место было здесь. Пусть даже и в сырой камере, но все еще в Хэши.

– Генерал Лин приказал привести вас сразу на допрос. – Помощник Чжу все еще не смотрел мне в лицо.

Я покорно кивнула. Прежде чем я вспомню холодные стены камеры, у меня был шанс увидеть генерала. Я должна была узнать, прибыла ли госпожа Чжоу. Прибыл ли он.

Когда мы начали подниматься на второй этаж, я уже поняла, что генерал Лин ждал меня совсем не в камере для допросов.

– Входите.

Помощник Чжоу открыл передо мной дверь, явно не намереваясь заходить со мной.

– Благодарю.

Когда я вошла, в шаге от меня приземлился бамбуковый свиток.

– Генерал! – Я удивленно подняла глаза на его растерянное лицо.

– Простите, простите! – В четыре шага он пересек комнату и поднял свиток.

– Что вас так рассердило?

Он лишь покачал головой и закинул свиток в первый попавшийся ящик шкафа.

– Госпожа Гао, прошу.

На столе ждал нетронутый завтрак. Аромат еще дымящихся блюд заставил меня вспомнить, что я почти ничего не ела уже второй день. И все-таки встреча с генералом Лином в Шаньлу поистине была подарком судьбы.

– Как вы догадались, что я умираю от голода?

Не дожидаясь, пока генерал первым возьмется за палочки, я начала пробовать блюда. Тушеная рыба таяла во рту, а от рисовых булочек еще шел пар. Не хватало только вина.

Лишь когда закончила свою порцию риса, я заметила, что генерал так и не притронулся к еде. Все это время он напряженно смотрел на меня.

– Спрашивайте, генерал. – Я отложила палочки и примирительно улыбнулась.

– Как вы себя чувствуете? – Это был не тот вопрос, который я ждала.

– Прекрасно.

– И что значила ваша записка? – Уже ближе. – Вы признаете обвинение?

– Ни в коем случае.

– Тогда зачем вы просили меня непременно арестовать вас сегодня утром?

– Городская стража в любом случае должна была сделать это. Я прибыла в город тайно, ведь… Я думаю, вы уже видели приказ о моей казни?

По крайней мере, его видела я. В ту ночь наместник Доу так и махал перед моим лицом бумагой с печатью. «Умри или будь моей».

– Я все еще не понимаю.

– У меня не было другого выхода, генерал. Поверьте мне.

– Как вы собираетесь снять обвинения?

– Не собираюсь.

– Госпожа Гао! Вас обвиняют в убийстве и сокрытии тела, а теперь еще и в побеге.

– Верно.

– И что вы прикажете мне делать? Казнить вас? – Кажется, он начинал сердиться. Но в отличие от Бай Сина, генерал делал это открыто и не бил в спину.

– Нет, прошу позвольте мне пока ограничиться заточением. Я не убивала Юэ Гуан.

– Если бы я не верил вам, вы бы не сидели сейчас здесь.

– Благодарю вас, генерал.

– Это часть плана Главы Бая? Зачем ему заставлять вас идти на это?

– О нет. Глава Бай тут ни при чем. Это часть моего плана.

– Я правда не понимаю вас, госпожа Гао. – Он говорил обеспокоенно, но больше не сердился.

– Позвольте мне жить в камере напротив господина Чи.

Генерал лишь вздохнул.

– Вы первая женщина, которая просит меня закрыть ее в тюрьме, а не спасти.

– Благодарю вас, господин генерал.

Он покачал головой, но не стал со мной спорить.

– Господин генерал, позвольте задать вопрос.

– Когда я отказывал вам?

– Прибыли ли в Хэши люди госпожи Чжоу?

– Они задержались. Прибудут лишь к вечеру.

– Благодарю, генерал.

Ловушка. Должно быть, вчера была лишь ловушка.

– Вы все еще нездоровы?