Жизнь шла своим чередом, мы с К. расстались, через какое-то время я познакомилась со своим будущим мужем.

С его появлением в моей повседневной жизни природы стало больше: мы радостно открыли друг в друге любовь к собиранию грибов, а еще с его легкой руки мы стали выбираться в загородные поездки на выходные. В первую из них мы побывали в местечке, в котором потом прошла наша свадьба, – красивая база на берегу Ладожского озера, вся в валунах и в соснах. Я была «лесной феей», с букетом из весенних цветов, венком из них в волосах и летящем платье, и я рада, что, даже толком не осознавая себя как Человека Природы, прожила этот праздничный день в окружении тихой карельской красоты.

Но наши вылазки на природу носили непостоянный характер. Довольно быстро мы завели собаку, что, казалось бы, могло способствовать большему количеству прогулок за городом, – но грянул ковид, и все мы стали ограничены в своих передвижениях.

После свадьбы мы купили участок на севере Ленинградской области. Это была мечта моего мужа – купить дачу, и она у нас действительно появилась.

Мой муж – петербуржец и самый ярый любитель камерной природной красоты из всех, кого я знаю. Он любит тихие маленькие озера, окруженные лесом. На нашем участке растут сосны, и он расположен на берегу озера под названием Вуокса – то есть отвечает всем стандартам мужа. Я знала, что это одно из самых заветных его желаний. Для меня же эта покупка была возможностью ощутить связь с недавно ушедшими бабушкой с дедушкой – я знаю, что им очень понравилось бы это место. Хвойные деревья навсегда связаны у меня с ними, так же как и камерная природа.

Но я испытывала смешанные чувства, в том числе из-за существующих в нашей семье предубеждений относительно «дачи» – возможно, потому что мама в юности вырвалась из маленького городка, в котором жила с родителями. Она называла его «деревней», и ее опыт, ее стремления к более городской жизни и пренебрежительное отношение к дачному быту нашли временное отражение и в моей судьбе.

Мы поставили маленький домик (бытовку) и все первое лето в статусе землевладельцев обустраивали участок, практически не покидая его пределов. Это был тот режим, который мне не подходил, – само по себе нахождение на природе пусть и в чем-то радовало меня, но скорее действовало деструктивно. Это связано с моими сложностями в расслаблении.

Мне очень сложно дается массаж, лежание в ванне и прочие статические практики. Едва начав, я думаю: «Господи, когда ж это уже закончится», – даже если это самый прекрасный массаж на Мальдивах под шум волн Индийского океана. То же касалось и дачи – просто попадая в расслабленную природную атмосферу, я чувствовала тревогу и начинала глушить ее алкоголем.

Я точно знаю, что повлияло на меня в моих переменах, в моем, не побоюсь называть это так, природном пробуждении:

• Поездка на Камчатку с мужем.

• Время, проведенное в Грузии с сестрой.

Спустя год после свадьбы мы улетели в путешествие на мою малую родину. Это был невероятный опыт, который помог мне немного проснуться от своей травматической спячки. Я прилетала на каникулы на Камчатку и раньше, но эта поездка была другой по двум причинам: я была с мужем, с которым чувствовала себя очень безопасно, а еще у нас были деньги, позволяющие увидеть и ощутить то, что было недоступно мне в детстве. Это была другая Камчатка. Впервые я подумала, что, возможно, хотела бы там жить.

Мы занимались фрирайдом в невероятных местах, попробовали зимний серфинг на Тихом океане, катались на снегоходах, встречали рассвет в домике на Халактырском пляже, затерянном среди черного вулканического песка, под шум грозных океанских волн.

Меня поразили люди, с которыми мы познакомились. Они сопровождали нас в наших приключениях и делились деталями своей жизни. Слушая их, я поняла: благодаря их рассказам я чувствую, как начинаю понимать, что значит жить действительно свободно. Уехать после рабочего дня на океан, чтобы посерфить, остаться там ночевать, смотреть на звезды, встречать рассвет… В моем сердце это нашло огромный отклик.

Это была потрясающая поездка. Но мы вернулись в наш привычный режим, и ощущения, которые я привезла с собой, постепенно развеялись, растворившись в непростой обстановке вокруг. Спустя какое-то время я улетела в отпуск в Грузию, и произошло кое-что еще – мы отдыхали всей семьей (я, Ира с детьми, мама) и в конце отпуска решили отправиться в маленький поход в горы.

Добавлю, что именно с этого отпуска у меня случился регресс в отношениях с мамой – наше хрупкое равновесие было подвергнуто серьезному испытанию в виде трех недель вместе (так много совместного времени мы не проводили очень, очень давно). Я уже писала вам о том, что происходило между нами 10 лет назад. Постепенно мы построили какие-то новые границы и стали вполне дружелюбно общаться. Конечно, у этого общения были свои особенности – помню, когда мама прилетала на нашу с мужем свадьбу, я очень переживала за ее стабильное настроение. Кажется, меня накрыли имплицитные воспоминания с моего школьного выпускного – я только недавно вспомнила, что тогда она прилетела ко мне в Новосибирск и была в ужаснейшем расположении духа из-за того, что ей внезапно разонравился ее (вообще-то очень красивый) наряд. Но на свадьбе все прошло спокойно.

Когда не стало бабушки с дедушкой, мы решили слетать в совместное путешествие и провели достаточно приятную неделю на море вместе – думаю, потеря нас сблизила. Но в какой-то момент что-то сломалось, и наша поездка в Грузию окончательно изменила ход нашего общения.

Есть еще одна забавная психотерапевтическая шутка: «Отправьте самого проработанного терапевта к родителям на пару недель и посмотрите, что с ним будет». Внимание: я антифанат слова «проработать», не думаю, что «проработка травм, обид, тревоги» и прочие истории мне близки, но с этим словом шутка звучит еще смешнее – она ярко показывает, что даже спустя годы терапии и в эпоху высочайшей осознанности мы все еще остаемся людьми со своими реакциями, а не проработанными роботами.

Мы не можем исцеляться об тех, кто нас травмировал.

Так вот, в результате «пары недель с родителями» я решилась на новый виток терапии, поэтому эта книга стала возможной в том числе из-за этого непростого отпуска (предпочитаю называть его «семейная поездка»).

Но было в нем кое-что еще, кроме семейных разногласий, – наш прекрасный поход. Моя сестра и племяшки живут в Гудаури, и Ира знает много невероятных мест неподалеку.

Это был сентябрьский солнечный день, мы шли по красивейшему маршруту в районе Джута. Дойдя до горного озера с кристально чистой водой, мы устроили пикник. Мы смеялись, моя двухлетняя племяшка показывала нам «йогу», мой семилетний племянник доверчиво держал меня за руку и рассказывал мне о разных вещах, которые его впечатляют. Это было чудесное время вместе.

И я снова почувствовала какой-то трепет – то же, что я ощутила на Камчатке. Будто это новое прочтение чего-то давно забытого. Будто это второе дыхание, второй шанс.

Когда я вернулась из этого отпуска, мы с мужем решили какое-то время пожить в Грузии. Мы сняли квартиру в Батуми, но регулярно ездили к моей сестре в горы. И если после Камчатки у меня затрепетали веки, то после встреч с Ирой и нашего качественного времени вместе я действительно проснулась.

Мы ходили на хайкинг, катались на горных лыжах вместе, рассекали на катке на коньках, гуляли с собаками по заснеженным горам, снимали красивые фото и видео с квадракоптера (съемки природы – моя отдельная страсть), ходили на снегоступах – это было похоже на сказку.

Все это напоминало наше детство, но кроме красивой картинки было кое-что еще – наша близость, наша дружба, наша теплая связь друг с другом. Я поняла, что много лет отказывалась от какой-то очень важной части себя. И даже когда я была на природе, я не чувствовала с ней настолько полной связи, насколько смогла ощутить в ту зиму.