К концу учебного года у нас на ОФП сформировался костяк из семнадцати человек. Школы закрывались на каникулы и тогда мы стали собираться и тренироваться на улице. Палыч, так мы звали нашего тренера, нашёл какое-то заброшенное село с полуразрушенной церковью, которое находилось от трамвайного кольца километрах в трёх, если по прямой через лес. Вот туда мы и бегали тренироваться, а на развалинах церкви отрабатывали альпинистскую подготовку и скалолазание.

Вот после одной из таких тренировок, перед уходом, Палыч собрал нас и сказал:

- Парни, у нас, я вижу, выработался костяк. Я говорил, что не буду учить вас драться. Это так. Уличной драке я вас учить не буду. Вероятность рукопашной схватки с противником на современной войне примерно три-пять процентов. Но поскольку такая вероятность всё же существует, я буду вас готовить и к этому. Для того, чтобы проводить такие тренировки нам нужно снаряжение, чтобы друг друга не покалечить. Поэтому, к следующему воскресенью вам надо сшить из какой- нибудь плотной ткани защиту для голеней и предплечий, наколенники, шлем для головы, и найти защитные бинты для кулаков, или снарядные перчатки.

Плотную техническую ткань мне помог найти тот самый дворовый дружбан Вовка, который меня на ОФП и привёл. Он тоже не бросил, хотя и порывался. Потом мы с ним несколько вечеров подряд кроили и шили всё необходимое. Получилось, конечно, то ещё произведение швейного искусства, но всё же лучше, чем ничего. На первой тренировке, посвящённой рукопашному бою, когда все достали то, что наваяли, оказалось, что у нас ещё не самый худший вариант.

Палыч опять произнёс коротенькую речь, смысл которой сводился к следующему: Рукопашная схватка в боевых условиях не может длиться три минуты. Этой роскоши у нас нет. Нам никто не настелет матов, не натянет канаты, рефери не прибежит и не будет нас судить. Противник может оказаться выше нас на две головы и тяжелее в полтора раза. Он может стоять на возвышении, а у нас даже твердой опоры под ногами не будет, и солнце будет слепить в глаза. И вот в таких условиях у нас будет три – четыре секунды на победу или смерть. Поэтому схватка в реальных боевых условиях должна быть скоротечной, поражение противника должно происходить максимально быстро, эффективно и безальтернативно. Ни о каких правилах и честности здесь речи не идёт. Уконтропупил противника – герой, нет – труп. Других вариантов нет.

Несколько воскресений Палыч показывал нам уязвимые области на теле человека и способы воздействия на них. Мы отрабатывали удары друг на друге, проводили вольные бои в четверть силы, и постепенно привыкали держать удар. Потом начались спарринги. Но не в обычном понимании этого слова. Нам нужно было на скорость поразить своего спарринг-партнёра. На поединок выделялось двадцать секунд. Безусловно выигрывал тот, кто сумел взять соперника на удушающий, или сымитировать сворачивание шеи, перелом любой конечности, даже пальца. Либо нокаут. Победы по количеству нанесённых ударов не было.

Первые спарринги были той-ещё комедией. Палыч сам составлял пары и постоянно их тасовал, чтоб мы не привыкали к сопернику.

- Готовы? – Палыч дождался наших кивков, держа в руке секундомер – Внимание! Двадцать секунд -бой! – он нажал на кнопку секундомера –Не-ет! Стоп! Я же сказал! Двадцать секунд! Нет у вас времени ни на раскачку, ни на разведку боем! Атака начинается сразу и на максимальной скорости! Потом, когда привыкнете, будем время сокращать ещё… Все готовы? Внимание! Двадцать секунд -бой!

Глава 7

7.

Идя домой после тренировки, я думал в основном о том, как сейчас залезу в душ. На лавочке возле детской песочницы увидел Катьку. «Блин, красивая она, всё-таки. Не отнять». Ростом Катя была сантиметров на пять ниже меня. Волосы осветлённые, вьющиеся, густая копна. Она никогда не делала никаких причёсок, только фиксировала волосы, чтоб в глаза не лезли и сильно не лохматились от ветра. Фигура стройная. Она всегда одевалась так, чтобы подчеркнуть талию и визуально сделать ноги длиннее. Никогда не видел её в кроссовках. Только туфли, обязательно каблучок, хоть небольшой. Либо, если предполагается длительное нахождение на ногах – мокасины. Но тогда и общий облик другой. Черты лица какие-то тонкие, изящные, таящие загадку, выражение слегка надменное. Косметика на лице – обязательный атрибут. Она из дома не выходила, не нарисовав себе хотя-бы глаза.

Увидела меня, встала, пошла навстречу. Я тоже не стал её избегать – не дети, чай, в прятки играть. Я задумался: «Время примерно шесть доходит. Это она тут с трёх часов сидит? Так припекло поговорить?»

- Привет – я подошёл к ней и потянулся за поцелуем. Она отодвинулась и уперлась мне в грудь ладошкой.

- Слав, нам поговорить надо.

- Ну пошли ко мне. Я душ приму и поговорим – я направился к подъезду.

- Нет, Слав, сейчас – она удержала меня за руку.

- Кать, я спорить не хочу. Я в душ хочу. Я устал и чувствую себя грязным вонючим животным. Я сейчас ничего адекватно не воспринимаю. Пойдём, я схожу в душ, и ты мне выскажешь всё, что накопилось.

Катя удивлённо на меня посмотрела, видимо, поведение, которое я демонстрировал, не укладывалось в её шаблон.

- Ладно, пойдём… - она с каким-то сомнением посмотрела на меня – но недолго, у меня дела – попыталась она снова контролировать ситуацию.

Дома перед отцом уже стояла пара жигулёвского, и ещё две пустые я заметил под журнальным столиком. Лицо его выражало общую удовлетворённость. Бабушка что-то напевала у себя в комнате, и я услышал перестук коклюшек. Из нашей комнаты вышел Лёшка.

- О, Лёха, привет! – я протянул ему руку. Он с удивлением посмотрел на меня, но всё же пожал её. Я его приобнял в момент рукопожатия.

- Но-но! Я попросил-бы! Что за телячьи нежности! – он отстранился от меня – у тебя есть объект для обнимашек, вот и тренируйся на нём – Лёшка недвусмысленно посмотрел на Катьку – А вы, девушка, в следующий раз перед приходом заобнимайте его так, чтоб он со своими непристойностями даже и подходить не думал.

- Всенепременно, милостивый государь, исправлю ситуацию прямо сейчас. Только вы уж не подглядывайте, а-то советами замучите.

У Лешки с Катькой за полгода нашего знакомства сложились вот такие странные отношения. Я чувствовал, что они друг-другу нравятся. В смысле, как люди, не как объекты флирта. Лёшка втихомолку одобрял мой выбор. Катьке Лёшка тоже нравился, но вот обходиться без таких подначек и колкостей они не могли.

- Стоп-стоп-стоп, горячие русские парни. Брейк и разошлись по углам. Кать, подожди меня в гостиной, я сейчас. А ты, Лёх, чаю ей предложи, что-ль.

Мы жили в четырёхкомнатной квартире. Это был результат слияния нашей трёшки и бабушкиной однушки, после смерти деда. В комнате, которую мы называли гостиной до замужества жила сестра. Она была на три года меня старше, закончила медицинский техникум, по распределению отработала два года в деревне на ФАПе. В деревне-же и познакомилась со своим мужем. Сейчас жила в общаге от областной больницы, в которой работала медсестрой.

После душа я зашёл в комнату к Катьке, в домашней одежде и с полотенцем на шее. Налил себе чаю, уставился на Катьку.

- Ну, я слушаю, говори.

- Ты почему вчера не пришёл? – Катька решила начать с наезда, видимо, её напрягало моё изменившееся поведение.

- А кто тебе сказал, что я не приходил?

- Тётя Надя, мама твоя.

- Она тебе сказала, что я дома не ночевал, остался с ребятами. Она не могла сказать тебе приходил я или нет.

- Ну, так ты-же сам говоришь, что остался с ребятами, значит не пришёл – по выражению Катькиного лица я видел, что ей не нравится эта игра, она теряет инициативу.

- Ты только это хотела выяснить?

- Нет, не только...

- Так вот, я приходил. И всё видел.

- Что видел? – Катька растерялась.

- Десантника твоего… – дело в том, что Катя жила с родителями в доме новой улучшенной планировки. На этажной площадке по четыре-пять квартир, и если не пользоваться лифтом, то на площадку можно подняться не слышно. Катя жила на третьем этаже, мне всегда было лень ждать лифта, и я поднимался пешком, это было быстрее.