- Ты по какому вопросу, Вячеслав? Диплом защитил, все документы получил, только распределение и осталось.

- Да, Сергей Валерьевич, по поводу распределения.

- Ну, здесь всё просто. Три предприятия машиностроительного комплекса. Все здесь, в городе. На выбор. Мест хватает.

- Нет, Сергей Валерьевич, у меня другой вопрос. Нельзя-ли распределиться на север? В ЯНАО, например.

- Ну… Нам такие заявки не приходят. К тому-же, наш техникум приписан к машиностроению и финансируется именно этими заводами. И материалами, и оборудованием они нам помогают. Вон, лаборатории какие сделали, сам-же занимался.

- Сергей Валерьевич, может есть хоть какая-то возможность? – на самом деле, я знал, что случалось так, что выпускники с документами приходили на предприятие, и в отделе кадров слышали: «Ну и куда мне вас деть? У меня штат везде укомплектован». Хотя, в трудоустройстве не отказывали. Поэтому, думаю, машиностроительная отрасль не обеднеет, если один выпускник техникума не придёт работать на предприятие.

- Хм… Есть у меня знакомый в политехе, распределениями выпускников занимается… Ладно, позвони мне в конце недели, если смогу – помогу. А что вдруг на север, Слава? Я, насколько знаю, там всё очень неустроенно. Девять месяцев – зима. Летом грязь непролазная, комары, мошка. Отпуск могут и не дать, как новому работнику. Сразу зарплаты большой не будет. Может здесь всё же? Через годик поступишь в энергетический. Сразу на третий курс, как профильный работник с техническим образованием. А там, глядишь, и карьера пойдёт.

- Да думал я об этом. Но тянет северная романтика, покорение неосвоенных просторов. Преодоление трудностей – не буду-же я ему говорить, что скоро наступит жопа, и к ней готовится надо. Да ещё и с девочкой своей расстался. А бюджетные учреждения, включая и этот технарь, будут балансировать на грани выживания.

- Понятно… Хорошо, позвони в пятницу.

Я вышел от директора. Ну и куда идти? Домой не тянет, да там и нет никого, кроме бабушки. Друзья - кто на учёбе, или к сессии готовится, кто на работе, перед армией. Праздношатающихся Андропов не любит. Встряхнул пиджак, где-то зазвенела мелочь. Оказалось, у меня ещё с пятёрки осталось почти два рубля. Ладно, здесь недалеко есть маленькая кафешка, пойду мороженого съем, с кофе. Там и решу, что делать.

Эту кафешку я знал ещё с детсадовского возраста. Мой детсад находился недалеко, во дворах этого микрорайона. В СССР детсады были закреплены за ведомствами, и даже если какой-нибудь детсад находился во дворе вашего дома, это не значит, что ребёнка можно было водить туда. Не знаю, за каким ведомством был закреплен конкретно мой детсад, но каждый день моим родителям приходилось преодолевать сорокаминутную поездку в давке общественного транспорта, а затем ещё примерно километр пешком, чтобы доставить нас с сестрой в садик. Потом сестра пошла в школу, и в садик водили уже меня одного. И каждый раз, когда из садика меня забирал отец, мы заходили в эту кафешку. Он брал мне стакан берёзового за десять копеек, а себе сто грамм и стакан томатного. И только после употребления мы шли на автобус. Или к бабушке. Бабушка до обмена квартир жила в этом районе.

Кофе в СССР? Ха-Ха три раза. Существовали разнообразные заменители, такие как цикорий, ячменный напиток, желудёвый даже, но вот натурального кофе в СССР было не достать. Нет, наверное, люди, которые гораздо равнее всех остальных и имели доступ к дефициту и спецраспределителям, но простой человек мог довольствоваться только тем, что дают. В скудном ассортименте были четыре наименования соков, разнообразные бутерброды, булочки, рогалики, и алкоголь на розлив. Мороженого без кофе не хотелось. Мелькнула мысль взять сто грамм, но я подавил её, как волюнтаристскую. Здоровье надо поберечь в этот раз. Курить точно больше никогда не буду. От алкоголя не откажусь насовсем, но употреблять от нефиг делать – мысль неправильная.

Взяв стакан виноградного и булочку, пошёл за единственный столик, стоящий в помещении. Там уже сидела русоволосая девушка очень приятной наружности. Перед ней стояла вазочка с мороженым.

- Приятного аппетита. Я присяду? Не занято?

- Конечно, садитесь.

- Я – Слава – я отхлебнул сока и посмотрел на девушку. Та со странным выражением лица смотрела на меня.

- Привет, Слава. Я – Света… - и после паузы - Фирсова.

Я пригляделся к девушке. Дело в том, что я знал одну Свету Фирсову. Это была моя детсадовская любовь. И жила она как раз здесь, недалеко. В соседнем доме, от бывшего дома моей бабушки. У нас со Светкой были такие детские незамутнённые чувства к друг другу. Сошлись мы на почве умывания лица с мылом. В СССР не было мыла, которое не щипало глаза. Поэтому добровольно умыться с мылом для ребёнка четырёх – пяти лет было сродни подвигу. Каждый раз, приводя группу с прогулки, воспитатели загоняли нас мыть руки и умываться. Умывальников в санузле было всего три, соответственно, к ним выстраивалась очередь. Мы со Светкой всегда вставали самыми последними, и совершали свой героический поступок.

- До сих пор с мылом умываешься? – улыбнулся я. Светку я не узнал. Ну-так времени прошло сколько. А с учётом того, что мне сейчас восемнадцать только номинально, а на самом деле под семьдесят, то это и не удивительно.

- Узнал? Конечно умываюсь. Тушь с ресниц по-другому не смыть.

- Ну, тебе не привыкать, закалённая. Как ты? Учишься где-нибудь?

- В прошлом году поступила в мед. Первый курс отучилась.

- Сложно, наверное? У меня сестра училась медицинском техникуме. Я помню, как она зубрила.

- Ну, да, сложно. Но я давно хотела, готовилась, много литературы прочитала. Так что в целом – нормально. Главное – не запускать. А ты как?

- Только что автомех закончил. Диплом защитил, теперь вот распределение жду. Нам месяц выходных дали после защиты. В конце месяца направление дадут, и здравствуй, взрослая жизнь.

Мы так заболтались, что не замечали ничего вокруг. Вдруг моё плечо сжала чья-то рука. Другая рука упёрлась в стол. Я поднял взгляд. Возле нашего стола стоял мент с недоброй ухмылочкой на лице.

- Ну, что, волосатик, допрыгался?

- Мы знакомы? – Я глянул на его погоны. Сержант. На самом деле я немного офигел от такого обращения мента ко мне. Избалованный Путинской законностью и правопорядком, я не ожидал, что мелкий госслужащий поведёт себя так неадекватно. – Почему вы себе позволяете такую фамильярность? Удостоверение своё предъявите – я дёрнул плечом, сбрасывая руку мента.

- Что...? – мент, видимо, не ожидал, что я не испугаюсь представителя закона. Он несколько секунд молчал, открыв рот, и видимо подбирая слова – Неповиновение!.. Да я!.. Щас!.. На десять суток!.. – он захлопал себя по правому боку.

- Ну-ну. Пистик сейчас вытащишь? – я видел, что кобуры у него нет.

- Ну-ка встать!!! – заорал мент.

- А-то что? – я понимал, что я нахожусь не в благополучных двадцатых годах двадцать первого века, а в восьмидесятых двадцатого. Но я уже закусился и меня несло.

- Я!.. Щас!.. Наряд!.. – у него, видимо, произошёл разрыв шаблона. Эмоции захлёстывали, он не знал, что делать, хаотично жестикулировал.

- Дима прекрати! – вдруг сказала Света, - Прекрати немедленно, слышишь! Что ты таскаешься за мной?! Что тебе надо от меня?

- Девушка, помолчите! Вас это не касается – сказал он, не глядя на Свету и буравя меня взглядом. Ему, наверное, казалось, что он пронзает меня своим взглядом насквозь. Я-же видел перед собой набыченного пи%дюка. «Знал-бы ты, какие люди и в каких кабинетах пытались на меня взглядом давить».

- Дима! Прекрати! Ты знаешь, что я могу сделать!

И мент вдруг как-то сдулся. Он посмотрел на Свету, потом перевёл взгляд на меня, потом как-то слишком резко развернулся и вышел из кафешки.

О, спасительница! Славлю имя твоё в веках!

Ой! Пойдём, лучше погуляем. Поболтаем о жизни, о планах.

Куда пойдём? - спросил я, выйдя из кафешки.

Пошли в парк.

В парке было малолюдно, по случаю утра понедельника. Пара мамашек катили коляски и разговаривали. Несколько бабулек сидело возле детской песочницы и следили за играющими детьми.