Схватила его за ухо, потянула на себя и злобно, плюясь, проговорила прямо в лицо.

— Ты что, сволочь малолетняя, бедную старушку обокрасть решил? А ты знаешь, что такое недостача? У меня тут, — она притянула его еще сильнее. — Все расписано, все пронумеровано, и все под отчет! Понимаешь, чем мне это грозит?

— Отпустите! — заверещал Победа, но старухе было наплевать.

— А ну, показывай трусы!

В попытке избавиться от этого зрелища, я обошел их, уставился на небольшой шкафчик у дальней стены, где стояли какие-то награды. Когда я обернулся, чтобы спросить, мол, что это, старуха уже натягивала Мефодию трусы на затылок. Тот верещал, разумеется, но сопротивляться, видимо, не было сил.

Поэтому я обошел стойку и уставился на кубки.

— Силовые единоборства южных гор, — начал читать вслух бирки, которые были под кубками. — Чемпион. Смешанные единоборства Узбекистана… это еще где?

— Восток, — ответила старуха за моей спиной. — Это мне лет сорок еще было, оттянулась по полной!

Я повернулся, чтобы посмотреть на эту страшную женщину, заметил в ее руках трусы и красное лицо Мефодия, за ее спиной у двери. Улыбнулся и сменил тему.

— Мне бы домой съездить, в первый контур. Как мне это сделать?

— Первый контур? — удивилась она. — А почему эмблема тогда второго? Или ты своровал ее у кого-то, как это делает с трусами этот славный юноша?

Мы с Мефодием переглянулись, и, в целом, на этом бабушка закончила. Больше не допрашивала, а молча вытащила бланк, показала мне расписание, сверяя его с настенными часами и, заявила:

— Этот рейс будет… под стать образу вашего дома.

Чтобы это могло значить?

— Обратно в воскресенье на такой же рейс, но тебе придется искать остановку.

— А где?

— Откуда я знаю, где у вас, нищих там остановки, — жестко ответила она, принимая подписанную мной бумагу. — Рейс бесплатный, но как ты и понимаешь…

Понимал. Точнее, понял через полчаса, когда сел на телегу, переполненную студентами. Помимо того, что в это «корыто» была запряжена какая-то полудохлая лошадь, так еще от нее и изрядно пованивало. Словно она вот-вот должна была испустить дух.

Мест было мало, при такой толпе людей. Телега была сделана из грубо сколоченных досок, сгнивших и сломанных.

Студенты, к слову, были все из первого класса. Заморыши и нищие в целом, такие же, как и я. И стоило мне выбрать себе место, как мне дали побольше свободной зоны. Моя эмблема с цифрой два, не то чтобы привлекала внимание, но заслуживала уважение в подобной… подобной толпе.

А вот путь назад, в сторону дома, занял убийственное количество времени. Если я выезжал в десять утра, согласно часам той старухи, то на остановке, где все студенты бросились врассыпную, словно где-то увидели бобролюда с ружьем, мы прибыли после позднего полудня.

Мне припомнилась поездка с Арвидом, и что-то мне подсказывало, что с ним было в разы быстрее.

— Эх, — потянулся я, спрыгивая с телеги. — Свежий воздух! И нет недовольных морд!

— Свалил-ка нахер с дороги, — послышался голос с телеги.

Я повернулся, чтобы оценить обладателя столь наглых манер и уставился на Филча. Да-да, того самого извозчика, который кинул меня под ноги разбойникам.

— О, знакомые лица, — улыбнулся я. — Как же тебя приняли обратно?

— Свалил с дороги, — тявкнул он вместо ответа. — Выродок нищий.

А затем и ждать моего движения не стал, ударил ладонью по правой булке, старому коню, и тот начал двигаться назад.

Телега, разумеется, могла бы меня и снести. Но я отошел, еще раз злобно посмотрел на этого выродка, а затем вдруг понял…

Черт. А куда мне идти⁈

Глава 19

Я простоял на улице в месте, где меня высадили, больше часа, пытаясь понять, в какую же сторону мне идти. Но удача улыбнулась там, где ее вообще не ждали.

На дороге остановилась черная карета, водитель которой был смуглым мужчиной с неприятным лицом. Дверца кареты открылась и из нее послышался немного знакомый голос:

— Ты не потерялся?

Голос принадлежал той самой странной барышне, которая сидела сегодня за завтраком рядом с Мефодием. Она пристально смотрела на меня через свои огромные очки, и, как мне казалось, что-то бормотала. Но в темноте кареты я не мог знать наверняка, отчего шевелятся ее губы, и шевелятся ли вообще? На улице был солнцепек и я был готов к тому, что мне может начать казаться что-то… не то.

Опыт пустыни, черт бы ее побрал.

— Константин же, верно? — спросила она еще раз. — Потерялся?

— Эм, нет, — немного растерянно ответил я. — Просто забыл, в какую сторону идти.

— Ты никогда раньше не ездил телегами? — догадалась она. — Хочешь, подвезу?

Я призадумался. С одной стороны, мне это было на руку, а с другой, что-то девушка была какая-то мутная. Учитывая, как с нее психовал Победа… даже Победа! Что-то мне подсказывало, что не просто так. И я отчетливо понимал, что она — не мираж. Так что, не имело смысла отказываться.

— Да не бойся, я не кусаюсь, — улыбнулась она, высовываясь из дверцы. — Ты же из семьи Бобровых?

— Ну, да, — вяло улыбнулся я. — Знаешь, где мой родовой дом

— Ты про хибару ту? — засмеялась она. — Конечно, знаю! Садись! И не бойся, это бесплатно!

Ну, раз еще и бесплатно, то я не стал противиться. Как только я уселся на жесткую лавку, обшитую какой-то тканью, в нос тут же ударил запах каких-то духов. Да такой яркий, что в глазах заслезилось.

Яростно растирая лицо и мысленно матерясь про себя, я уже пожалел, что оказался здесь

— Прости, — тут же сказала девушка. — Флакон утром разбила, а карета так и не выветрилась.

Она внимательно посмотрела на меня через свои огромные очки, и, как мне показалось, улыбнулась. Следующим делом, она отодвинула шторку на одной из сторон, чтобы открыть окошечко, а вот я в это время понял одну важную вещь.

Это она неспроста флакон разбила, а что-то пыталась либо оттереть, либо замаскировать. Потому что весь пол был залит красными каплями. Нет, конечно, есть шанс, что это следы духов, но что-то мне подсказывало, что это не так.

— Я Виктория Шелест, — представилась она. — Наследница рода убийц второго контура!

Ага. Убийца значит? То-то все кровью залито, а не духами.

— Бобров Константин, — сухо представился я, гадая, что сейчас должен был сделать. Может, поклониться? Или что-то еще?

— Давно Мефодия знаешь?

А, так вот оно что. Влюбилась, что ли?

— Ну, плюс-минус дня три-четыре, — честно ответил я, не сводя с нее глаз. — А что, понравился?

— Если бы, — как-то невнятно ответила она. — Не знаешь, давно у него раздвоение личности? Мне показалось это несколько странным.

— Понятия не имею, — я потянулся и прикрыл глаза.

Черт, как же здесь душно.

— Ничего странного в его поведении не замечал? — она продолжила допрос и в этот же миг карета подпрыгнула на кочке. — Черт, Василий, объезжай ямы!

— Простите, госпожа, — послышался глухой голос через стенку кареты. — Первый контур. Нищета и отсутствие нормальных дорог, тут ничего не поделаешь.

— А ты, — начал спрашивать я, игнорируя ее вопрос. — Какими судьбами в этом месте? Вроде бы тебе не по статусу тут кататься…

— Я ехала целенаправленно сюда, — ее тихий голос изменился и стал более жестким, что ли. — Чтобы узнать у тебя насчет Мефодия.

— А в стенах академии этого нельзя было сделать? — удивился я. — Какой смысл было ехать через весь город, чтобы что-то спросить?

— Потому что у меня есть еще кое-какие дела здесь, в вашей обители нищих.

Она действительно полностью сменила образ тихушницы. Стала жесткой, холодной и еще более странной. Меня же не покидало чувство, что она меня обманывает. Только бы понять еще, в чем дело⁈ А затем она вообще замолкла и растворилась в своих мыслях, что… было еще страннее прошлых вопросов. Она совсем тю-тю?

— Скажи мне вот еще что, — девушка спустя полчаса тишины, вновь заговорила. — Почему ты до сих пор жив? Всеволод Владимирович ясно сказал, что еще пару дней назад, ты должен был склеить ласты. Объяснишься?