Что еще запомнилось? Конечно, встречи. Их было много, самых разных. Да и могло ли быть по-другому? Весь цвет страны собрался тогда во Дворце съездов. Расскажу о некоторых.

Там же я подружился с ленинградцем Александром Демидовым.

В конце восьмидесятых его имя было у всех на устах: на съезде народных депутатов СССР он стал первым, избранным на альтернативной основе, причем в жесткой конкурентной борьбе. Он рассказывал мне, как это произошло. Выборы были настоящие. Во всяком случае, больше на них походили, чем сейчас.

Сам Демидов пошел на Невский и за десять рублей у свободного уличного художника сделал свой портрет с призывом «Голосуйте за А. И. Демидова». Затем в редакционно-издательском отделе института напечатал двести экземпляров, и с этой простенькой агитацией победил.

Победил Демидов, став народным депутатом СССР. Он по-прежнему работает в объединении ДОМО, не захотел воспользоваться открывшимися возможностями, как некоторые «лаборанты», попав во власть. Я горжусь дружбой с ним, хотя встречаемся, к сожалению, редко.

Яркими, волнующими, хотя и мимолетными были встречи с Михаилом Ульяновым, Владиславом Стржельчиком, Валентиной Терешковой. Я задавал вопросы Горбачеву, Лукьянову, Рыжкову, Лигачеву, Яковлеву, Шеварднадзе…

В верхней части Дворца съездов был великолепный банкетный зал, он такой величины, что был способен сразу принять шесть тысяч человек, чтобы они могли довольно быстро поесть. Именно здесь я и встретился с Михаилом Александровичем Ульяновым.

Любили его все без исключения, а знали в основном по кино. Но среди героев экрана, которых он сыграл, больше всех, по-моему, запомнился маршал Жуков. В этой роли он снимался в общей сложности больше четверти века. Когда в одном из российских городов возникла идея поставить прославленному полководцу памятник, местный скульптор не стал усложнять задачу: он вылепил маршала с Михаила Ульянова. Так и стоит теперь на центральной площади провинциального российского города бронзовый актер, а на постаменте выбито золотом: «Великому полководцу Георгию Жукову».

Встреча наша вышла так.

Утром в гостинице «Россия», где мы жили, у нас был легкий, почти на бегу, завтрак. И сразу – в Кремлевский дворец. После утреннего заседания, долго и нудного, отчаянно хотелось есть. Справедливости ради скажу, кормили нас не бесплатно, как утверждали в народе, но деньги мы платили такие «смешные», что об этом не стоит и говорить. Ассортимент же был необыкновенно богатый, особенно по тем временам – это же был девяностый год, магазины зияли пустыми прилавками, страна сидела на карточках.

В тот день я с кем-то заговорился в зале заседаний, и в столовую попал уже в конце перерыва. Только расположился за столом, зазвенел звонок. Зал быстро опустел. Я оглянулся: по соседству допивал чай Михаил Александрович Ульянов. Я поставил на поднос все мое «добро» и подошел к нему.

– Здравствуйте, Михали Александрович! Можно к вам?

Он внимательно посмотрел на меня. Вид у него был сосредоточенно-мрачный.

– Можно.

Мы молча пили чай, торопиться было некуда. Я знал, что двери в партер, где сидела наша делегация, уже закрыты. А на балкон можно свободно зайти в любое время.

Я придумывал, как начать разговор. Но первым спросил он:

– Вы откуда?

– Из Ленинграда.

– Прекрасный город, у меня там много друзей…

– Я хотел бы быть в их числе…

Почему я это сказал, и сам не знаю. Сказал – и испугался, вдруг подумает: нахал, любитель автографов…

Он улыбнулся:

– Как вас звать, новый друг?

– Как и вас – Михаил, только отчество – Константинович.

– Где вы работаете?

– Я строитель, управляющий трестом.

– Завидую.

– Чему, Михаил Александрович?

– Как чему? Вашей работе!

– А я вашей завидую…

Он поморщился, как от зубной боли.

– Если бы вы знали, хотя отчасти, закулисную жизнь актеров, вы бы так не говорили. Ну, бог с ними! Как вам здесь работается?

– Тяжело. Долго, а главное – много пустословия, болтовни.

Ульянов немного помолчал, потом сказал, никому, в пространство:

– Да, спектакль этот затянулся.

Мы вышли из банкетного зала, он протянул мне руку.

– Всего хорошего!

– До встречи, – ответил я, и он улыбнулся во второй раз.

Для меня эта случайная встреча была радостью, я долго не мог успокоиться и, как мальчишка, рассказывал о ней встречным и поперечным.

Шли годы, я видел Ульянова только в кино. Его роль как в картине «Ворошиловский стрелок» потрясла меня. Михаил Александрович сыграл ее как всегда талантливо, пронзительно и достоверно. «Всю жизнь живу впрок – сначала хлеб, потом спички, теперь вот оружие», – с горькой иронией говорит его персонаж, и в этих словах суть фильма, как я ее понимаю. Не только старый машинист, униженный и оскорбленный, жил тогда «впрок» – так жила вся страна…

Вторая наша встреча все-таки состоялась, и в обстановке, которую тогда, на съезде, было даже трудно представить себе.

В сентябре 2005 года Кириллу Юрьевичу Лаврову, художественному руководителю БДТ, исполнилось восемьдесят лет. В числе приглашенных, я участвовал в подготовке поздравления юбиляра, потому что в к тому времени уже был в театре здание сидящего на диванчике Ульянова. Они беседовали, вероятно, о студии, потому что Кирилл Юрьевич, как только я показался на пороге, сказал своему московскому гостю:

– Вот, Михаил Александрович, человек, который построил то, что вы только что видели…

Ульянов посмотрел на меня и удивленно поднял брови:

– Здравствуйте, мой ленинградский друг! Помнится – Михаил Константинович?

Лавров удивился, да и я, признаться, тоже.

– Вы знакомы?

– Давно, – сказал Ульянов, пожимая мне руку. – Молодец, доброе дело сотворил для театра…

Мне было приятно, что через столько лет человек не забыл нашей мимолетной встречи, каких у него в жизни было великое множество.

Наверное, многие видели эксцентричную комедию Дмитрия Астраханова «Все будет хорошо». Снимали ее под Питером, в старом полуразрушенном доме, большинство жителей которого были законченными алкоголиками или немощными стариками. Не съемочную группу они никакого внимания не обращали – веселье здесь продолжалось и днем и ночью. И лишь единственный раз эта компания воздержалась от выпивки, когда на съемки приехал Михаил Ульянов. Ради любимого артиста жители коммуналок скинулись и купили чудовищную бесполезную, в их понимании, вещь – огромный букет цветов. Они вручили цветы Ульянову, явившись пообщаться с актером в полном составе.

Всех героев Ульянова, и положительных, и даже отрицательных, всегда отличала прямота суждений. В жизни он был такой же.

При Советской власти был членом ЦК партии, заседал на съездах, имел звания героя Социалистического Труда. Потом страна стала другой, и люди стали другими, а он оставался прежним. Его любили люди самых разных идейных убеждений, и даже не имеющие таковых вовсе. Он был востребованным до конца своих дней. Он был добрым человеком, добро являлось для него целью, потребностью, смыслом жизни. Таким он мне и запомнился.

В составе ленинградской делегации на съезде было много интересных людей. Некоторых политиков мы знали еще по прямым телерепортажам со Съезда народных депутатов, которые смотрелись, как телевизионные шоу. Но среди всей нашей делегации выделялся Владислав Игнатьевич Стржельчик. Он таким был создан, его нельзя было не заметить. Сразу же запомнилось его выразительный бархатный голос, его деликатность, обходительность, юмор. В гостинице «Россия»» наши номера были рядом. Помню каждодневное утреннее приветствие: «Здравствуйте, Михаил! Давай подзаправимся и пойдем решать судьбы страны». В то время я, как и многие его зрители, мог даже не знать всех его званий и регалий, но было достаточно увидеть его имя на афише, чтобы обязательно пойти на спектакль. Я ходил «на Стржельчика».

Как никому другому, ему удавалось роли князей, вельмож, генералов и царей. Его отличали великолепная осанка, барственный облик, умение носить мундиры и камзолы. В его послужном списке – Александр II, Наполеон, Нарышкин… Оглушительный успех получила картина Евгения Ташкова «Адъютант его превосходительства», в которой Стржельчик сыграл роль генерала Ковалевского.