Глаза закрылись и дыхание замедлилось.

Муж дёрнул головой, резко, коротким движением, будто муха села на щёку, и очнулся.

– Машка! Что же ты наделала!

Бросился к жене, по пути схватив бумажные полотенца, небрежно стирал с глаз кровь, этим же полотенцем промакивал живот, жена ничего не чувствовала. Её не было в этой реальности, сознание потеряло связь с миром.

Андрей согнутой рукой смахнул стёкла с пола и потянул жёнушку на пол. Расстегнул одежду на животе, стянул брюки с резинкой для беременных и бандаж, увидел стекло в ступне, вырвал его, а затем снял носок. Снял рулон с остатками бумажных полотенец и положил под шею. Разглядел, что нос полон крови и повернул голову женщины на бок. Схватил смартфон и набрал 112.

Разговаривая по телефону с диспетчером скорой узнал, что надо проверить пульс. Но уверенность, что жена жива, не покидала его.

– Что вы мне говорите? Она не может умереть, она жива. Она столько перенесла и это перенесёт. Она не может взять и вот так умереть.

– Как мерить пульс? На руке?

– Нет, не чувствую. На шее?

– Тоже не чувствую! Не может быть!

– Зеркало? Какое зеркало? Пудреница? Сейчас поищу.

– Да, дыхание есть, запотело.

– Нашатырь? Он так и называется? Я не знаю, есть или нет.

Андрей ворвался в ванную комнату, открыл шкафчик, на него посыпались пластиковые бутылочки с косметикой. Не то. Мужчина раздраженно отмахивался от дождя с мицеляркой, тоником, кремами и прочими уходами.

– Где же может быть аптечка? Может в спальне? Да, кажется, там я что-то видел. Что вы говорите? Обрызгать водой? Да она, итак, облилась кипятком, какая вода! Сейчас я ещё поищу, может быть, найду.

В комоде спальни нашёлся огромный контейнер с розовой крышкой, сбоку на пластиковой коробке красовался нарисованный Доктор Айболит.

– Нашёл! Нет, не нашатырный спирт? Аптечку нашёл, да сейчас посмотрю!

Андрюха вывалил всё содержимое на белоснежный плед огромной кровати с железными спинками. Лекарства, таблетки, тюбики, разноцветные кремы и мази рассыпались огромной горой хлама.

– Хлоргексидин? Это оно? Нет?

– А Гексарал подойдет?

– Да как он выглядит? Как? Стеклянный? Коричневый?

– Есть таких две Меновазин? Не оно?

– О вот нашатырный спирт! Что делать?

– Открыть пробку и дать понюхать?

Андрей вернулся на кухню. Он открутил белую пластиковую пробочку, сел на корточки, затем упал на колени и тоже напоролся на стекло, но не порезался. Поднял кусочек в руки и бросил о стенку. Сунул в нос жене флакон, но ничего не произошло. Понюхал сам. Ничем не пахнет. Заметил ещё одну пробку, но плотную полупрозрачную. Попробовал открыть руками, не получилось, подцепил ногтем, не вышло. Схватил зубами и открыл, но параллельно отхлебнул глоток лекарства. От омерзения сплюнул, дёрнул рукой и капли нашатыря упали жене под нос.

Маша дёрнула веками, изогнулась и глубоко вздохнула – будто утопленница ожила. Цвет глаз изменился с серого на чёрный.

– Андрей…

Её голос был еле слышен, внутри хрипы и какие-то посторонние звуки.

– Спаси детей…

И снова закрыла глаза.

Муж схватил нашатырь в правую руку, Машкину голову в левую и близко прижал тару с вонючим лекарством к ноздрям жены.

– А ну-ка дыши! Я сказал, дыши! Ты выдержишь, ты справишься, ты сможешь!

Маша снова глубоко вздохнула, но уже не так, как до этого – вздох был только ртом, спина не изгибалась.

– Андрей, прости меня, шкафчик был сломан, я хотела предупредить тебя.

– Сейчас приедет скорая.

Супруг поднял с пола мобильник, который всё ещё светился, демонстрируя экраном то, что его ждут на том конце провода:

– Скорая, вы ещё здесь? Спасибо! Да! Она жива, ждём вас. Что? Пантенол? Видел в баллоне. Как дезодорант? Хорошо, оболью.

– Маш, я вернусь через секунду, потерпи, дорогая, сейчас будет не так больно. Врачи уже выехали к нам.

Зазвонила дверь домофона:

– Скорую вызывали?

– Да, скорее. Скорее, пожалуйста, сюда.

Врачи, одетые в тёмно-голубые костюмы, прошли на кухню, один из врачей наклонился со стетоскопом к беременной, а второй осматривал помещение.

– Вы что-нибудь пили?

– Жена только воду, я ещё ничего не успел, а что?

– А что здесь произошло? Вы дрались?

– Нет? Я же вам рассказал по телефону…

– Вы рассказали диспетчеру.

– Как долго жена была без сознания?

– Мне кажется час или два.

– Сколько?

– Не знаю, как долго вы ехали? Она недавно очнулась.

– Понятно…

Один из фельдшеров вышел в прихожую, оглянулся назад, удостоверился, что хозяин квартиры не увязался за ним и связался со станцией:

– Это Светлячков. Галечка, вызови, пожалуйста, наряд полиции на наш адрес. Здесь полный погром, похоже, была попытка убийства…

Врач вернулся к коллеге, присел на корточки, открыл пластиковый оранжевый чемоданчик и набрал в шприц лекарство:

– Сейчас тебе будет полегче. Это сильное обезболивающее. Какой у тебя срок, милая?

– Сколько, 33 недели? Мы тебе поможем.

Он наклонился к коллеге и на ухо спросил:

– Довезём?

– Да, кризиса нет.

– Что с ребёнком, сердцебиение есть?

– Одно? – шёпотом уточнила Машенька и попыталась вскочить на локти.

Боль ошпаренного живота не позволила подняться. Лицо исказила гримаса:

– Божечки, как больно! Что со вторым ребёнком? У меня двойня!

Врач улыбнулся, по-доброму, как отец. Уголки глаз превратились в щёлочки и на щеках проступили ямочки:

– А-а-а! А я-то думаю, почему так странно сердечко стучит, как будто второе издалека эхом отстукивает. Да, значит и со вторым всё в порядке. Вам надо в больницу. Сейчас подействует анальгетик и поедем.

Тот же коллега, который делал инъекцию, снова опустился на колено и прошептал больше в шею, чем на ухо:

– Надо бы дождаться полиции, чтобы не сбежал…

– Слушай, нам главное жизнь спасти, а не преступника поймать, давай оставим это на них.

– Машенька, как ты?

Андрей сидел на стуле и с интересом слушал все разговоры врачей. Но когда те повернулись в его сторону, то виду не подал, что что-то услышал. Словно был готов обречь себя на разборки со структурой в погонах. Или настолько уверен в своей правоте, что не стал перечить. Или устал от стресса, не спорил, пусть будет, что будет.

– Машенька, главное, что ты жива.

– Андрей, главное, что дети живы, а я справлюсь, и не из такого выбиралась.

– Это точно, тебе со мной не везёт, вечно что-то происходит.

Дверь открыл полицейский, без звонка, без стука, просто вошёл, как к себе домой:

– Добрый вечер! Старший лейтенант Синичкин, кто хозяин квартиры?

– Добрый ли этот вечер, старший лейтенант? Я хозяин дома. Кто вас вызвал, соседи?

– Это неважно, поступил тревожный звоночек о том, что здесь произошло покушение на убийство.

Фельдшеры Скорой помощи нетерпеливо уставились на полицейского. И один из медработников позволил себе повысить голос на служащего:

– Скажите, мы можем ехать? Пострадавшую надо срочно госпитализировать!

– Подождите, я опрошу её.

Худенький и высокий полицейский низко наклонился над Машей, как фонарь над скамейкой, но всё равно до её лица оставалось ещё больше метра. Девушка непонимающе крутила глазами, переводила взгляд с врачей на мужа, затем на полицейского:

– Зачем вы здесь, что случилось?

– Это вы мне ответьте, что случилось, что с вами произошло?

– Я хотела придержать сломанную дверцу кухонного шкафчика, но не успела. Отвалилась вторая петля, дверца упала мне на лоб, а по пути зацепила с плиты кастрюлю с кипятком. Кипящая вода вылилась мне на живот, а крышка упала на пол и разбилась. Я оступилась и проколола осколком ногу, потеряла сознание. Позже приехали врачи, а теперь вы.

– Чем вам разбили лицо?

– Это дверь упала.

– Как кипяток оказался на вашей коже?

– Это кастрюля упала, а кастрюлю зацепила падающая дверца.

– Увозите…