Вероятность побега из такой тюрьмы не превышает нуля процентов, но кроме этого, в округе действует постоянная премия за пойманного беглеца в сумме двести тысяч долларов. И если кому и удастся сбежать из тюрьмы, то от рук гончих тому не уйти.
В тюрьме в самом его центре расположен особый блок, где находятся самые опасные заключённые, которых делят по уровню их возможного побега на три категории. «Опасен», «особо опасен» и «State criminals» или «си-кри». Последние находятся в камерах не более шести квадратных метров, оснащённых стальными дверями и решётками. Один час в сутки они могут проводить в комнатах, где можно заниматься физическими упражнениями или просто прогуливаться. Бетонные помещения, напоминающие пустой плавательный бассейн. Заключённые «си-кри» никогда не видят друг друга и общаются только со своим тюремщиком. Общение с редкими посетителями происходит в отдельной комнате через пуленепробиваемое стекло.
Камеры целиком сделаны из литого бетона, включая стол, стул и койку. В каждой камере есть туалет и душ, оснащённые таймерами и раковинами без крана. Время их работы строго ограничено. Одна из стен такой камеры оборудована зеркалом из полированной стали, прикрученным болтами к стене, электрическим освещением, радио и телевизором, показывающим развлекательные, образовательные и религиозные программы.
Окна в потолке расположены так, чтобы заключённый не мог определить своё местоположение в тюремном комплексе, он видит только небо и крышу над окном, что ещё более усложняет возможность побега. Пищу доставляют вручную тюремщики через проём в стальной двери, причём при полном отсутствии контакта с сидельцем.
Тюрьма содержит множество датчиков движения и видеокамер, более тысячи стальных дверей с контролем открывания. Пространство между проволокой и стенами тюрьмы контролируется лазерными лучами и датчиками давления, и охраняется служебными собаками.
Именно здесь сидел один из самый жестоких преступников Мексики со статусом «си-кри» Эль-Чуппо по прозвищу «Санта» – Святой. Почти десять лет. На пожизненном сроке.
Частный аэропорт Вашингтона
– Квентин, – второй пилот «Бомбардира» – частного борта из Мексики, принадлежащий компании «Эруа» из Картахены по фамилии Браун Бартоломео по прозвищу «Би-би» весьма редко обращался к лицам, находящимся на борту самолёта. Даже если они составляли часть экипажа.
К таким броскам из одной страну в другую экипаж судна был готов постоянно. Для этого их и нанимали. Ещё ранним утром они были в Картахене, ближе к полудню приземлились в Гвадалахаре, взяли пассажиров и в обед застыли в частном аэропорту Вашингтона.
– Да, Барт, – стюард Тарантино уже полгода работал на частной авиалинии и все из-за того, что из государственной его попёрли сразу-же как он ступил на землю Америки в Нью-Йорке почти пару лет назад. И все из-за этого подонка из ЦРУ, укравшего у него номерное удостоверение дававшее право пересекать незримую линию между странами в аэропортах всего мира без таможенного или иного досмотра.
– Сегодня вылет в десять. Только что звонил Босс. Поэтому чтобы все было как всегда. Ясно?
– Как не понять, мистер Браун, – Квентин Тарантино, получивший место исключительно из-за своего имени и фамилии после почти пятинедельного болтания на биржах труда, пока в конце прошлого года не раздался тот самый звонок, изменивший его жизнь в лучшую сторону.
Его нанял лично директор компании «Эруя» из Картахены, Колумбия по выясненной информации, компании довольно солидной, имеющей огромные обороты и штат в полторы тысячи человек. И филиалы по всей Латинской Америке. Самые крупные с Мехико и Хуаресе, на границе штатов. Именно к этим людям и прислонился Квентин с превеликим удовольствием полностью осознавая тот факт, что эта работа, весьма прибыльная, могла принести ещё больше прибыли тем, у кого мозги заточены на доход. Именно такими мозгами и обладал мистер Тарантино. Во всяком случае он так считал.
– Когда подойдёт мистер Линдон? – поинтересовался он временем прихода первого пилота.
– Не знаю. Он в аэропорту. Ждёт команды. Но наше место здесь. Поэтому ждём.
Квентин сел на одно из кресел и вытянул в ожидании ноги.
Из двух пилотов он с большим уважением относился к Джону Линдону. Бывшему военному пилоту ВВС США. А вот Браун Бартоломео его пугал. Не понять, где имя и где фамилия. Как к нему обращаться? Браун или Бартоломео?
– Барт, ясно? Никаких мистер Бартоломео. Только Барт. Иногда можно мистер Браун, – при первой встрече полгода назад ответил пилот на попытки Квентина заслужить его расположение.
А как всё хорошо начиналось. Его взяли на федеральную службу. Пройдя подготовку, стал контролёром по перевозке денежных средств Федерального банка. Затем инспектором. Только благодаря своей фамилии ему удалось вырасти до помощника направления, если бы не фатальная встреча с тем козлом. И вроде бы неплохой парень, но козлы они всегда ими остаются.
Пытаясь заснуть, он сложил руки на груди, стараясь контролировать дыхание. Не получалось. Эти рекламные посылы приводили к обратному. И он открыл глаза, чтобы до конца полёта уже не засыпать.
Затем встал и подошёл к бару. Проверил, все ли на месте. Бокалы. Бутылки. Холодная закуска. Фрукты. Посмотрел в сторону двух пакетиков с белым порошком. И преодолев желание отвёл взгляд.
Джеральд Бак по прозвищу Грек.
Грек не пил последний год и за это время успел переосмыслить всю свою жизнь. Не так чтобы полностью, но безусловно самую напряжённую её часть, на грани фола, к сожалению никому не нужную. После того как ему удалось отомстить за смерть Софии он не видел себя нигде, кроме как на дне бутылки. Поставив себе цель лишить Америку алкоголя, он шёл к ней твёрдым и уверенным шагом, пока однажды не оказался на грани, за которой увидел старуху Смерть, манившую его пальчиком.
И тогда он завязал. Намертво. Даже перестал смотреть в сторону магазинов, торгующих спиртным. Впрочем на зоне не слишком то и загуляешь.
Скоро утро. Он открыл глаза и вытер со лба холодный пот. Ему опять снились ужасы. Скользкие, мерзкие тени ползали под ногами, заставляя трепыхаться сердце, оставляя в нем чувство беззащитности. От напряжения мышцы на ногах сводила судорога. Чуть дальше в тумане он видел уродливые деревья, застывшие в каком-то фантастическом танце, заслоняющие луну. Их короткие стволы с сумбурно нанизанными ветвями без листьев, кажется, пережили не один пожар. По корням полз дым, распространяя ядовитый запах, проникающий в лёгкие, разъедая их. Но, если картинки видений были расплывчаты, то гнетущая музыка, давящая на перепонки ушей, до того ясно раздавалась в голове, что казалось, он сам дирижировал оркестром.
Заставив себя проснуться, и когда это удалось, Грек вышел на веранду, чтобы остудить мысли. Вытерев хрустящим полотенцем лицо, бросил его под ноги. Внизу ползла змея автомобилей. Доносящиеся клаксоны и запах выхлопных газов привели его нервную систему в порядок.
Он поднял голову в небу. Ещё ночь, но приближение рассвета чувствуется в каждой звёздочке. Недавно сверкающие, ныне они медленно тускнеют, а кое-какие уже исчезли с горизонта, не оставив о себе даже воспоминаний. Утренний туман касается кожи, и он чувствует его стылое прикосновение. Фриско с утра удивительно хорош.
Зябко подёрнув плечами, он возвращается в тёплую постель, где его вновь ожидает холодная лапа ужаса.
Джетта, от прикосновения тел, открывает глаза, и ему кажется, что-то произносит, лишь по движению губ понимает, о чём она спросила. Где ты был? Не ответив, он накрывается с головой, чтобы вновь погрузиться в свой кошмар.
Его осудили на три года. Отсидел год. Целый год долгий год в тюрьме за преступление, за которое в иной стране наградили. Но только не в штатах. В трупе Мазорини нашли пулю от его зарегистрированного пистолета, и хотя хоронили продажного копа, все-таки был он – копом. Говорят, самые мстительные полицейские – в Сан-Франциско. Которые не просто узнали, кто виноват в смерти бывшего, но даже выяснили место, где он проводит время.
