– Вот, Александр, Саша, нашёл.

– Петюня, давай, заклеивай ему пасть, надоел, как собака, – сказал я своему, отчего-то молчаливому, подопечному.

Тот неуверенно протянул руку к скотчу и замялся.

– Офигеть как стрёмно, Александр Викторович, – признался он. – Можно я сначала водки выпью?

– Нет, только не он! – вновь заорал Медарон.– Этот гад умудрился у нас сигналку сломать, пока ехал, пришлось его связывать. Её невозможно сломать было, а он умудрился, мудак. Знал бы, что дело этим закончится, прибили бы сразу этого недоноска.

– Чё это я недоносок? – тут же обиделся Петюня. – Я просто люблю всякие красивые штуки. Кто же знал, что она такая… Ну, это, я вообще думал, что это яйцо какое-то, хотел посмотреть, что внутри. Локи меня отговаривал, хотя самому тоже интересно было. Вот мы и открыли, а оттуда как дрянь поползла всякая, ну мы и давай орать и давить. Еле затоптали её, хорошо успели, пока эти не накинулись. Дальше не помню ничего

Ох, Петюня. Не зря тебя Разрушителем назначили. Да и Локи хорош, пусть осторожный, но всё равно взломщик, мать его.

– Ладно, я сам, Саймон, подержи своего начальника, пока я его слова лишать буду. У нас тут не демократия.

Лободрот бережно, насколько позволяли его огромные конечности, взял голову и стоически держал её на вытянутых руках всё время пока я осуществлял перевязку. Медарон же сначала орал, потом мычал, бешено вращая глазами и неистово сопя носом. Однако, как же он может дышать без тела? Или же это просто имитация? Так нет, из ноздрей вырывался вполне себе правдоподобный свист, а в сохранившихся на нашу беду голосовых связках слышались хрипы и горловое клекотанье. Чего же ты наворотил, Создатель? Что это за магия такая?

– Ну всё, – я с наслаждением выпрямился и потянулся всем телом. – Я закончил.

Медарон же, казалось, совсем обезумел, это ясно читалось в его глазах.

– А что дальше делать, Александр? – спросил Лободрот, аккуратно опуская голову на землю.

Петюня же в это время скрылся за автомобилем и мне не в чем было его упрекнуть. Не каждый день при тебе заклеивают рот говорящей черепушке. Только вот как бы не учудил опять чего. Этот точно сможет найти на свою задницу приключений даже в самой, казалось бы, безобидной обстановке.

– Надо бы тела утилизировать, – предположил я, озираясь по сторонам. – Ну, или похоронить, по местному обычаю. Наследили мы тут, будь здоров, не дай бог, заметит кто и доложит, куда не следует.

– Правильно ты говоришь, – обрадовался тот, видимо выполнять приказы для прирождённого воина-убийцы было намного проще, чем продумывать долгосрочную стратегию. – У нас и лопаты есть.

– Чего только у вас нет, – пробормотал я, глядя в спину удаляющегося Лободрота, который уже вовсю нёсся выполнять поручение.

Хотя я вроде и не поручал ему ничего, всего лишь обозначил некий план действий, но сие качество в нём мне неожиданно понравилось. Как-то ненавязчиво, я бы даже осмелился предположить, с облегчением, искра кибериан переметнулся в мой лагерь. Надо бы поразмыслить, как использовать его в своих последующих планах, если таковые, конечно, вообще нарисуются.

По-хорошему, ему помочь бы не мешало, но усталость начала брать своё и я присел на, ставший уже знаменитым, камень. Так и просидел неподвижно, пытаясь собраться с мыслями, до тех пор, пока Лободрот не появился вновь, вооружённый специальным ручным неавтоматизированным инструментом для рытья ям. Что-то глючить стало мою систему, выдаёт справки, которые мне и даром не нужны. По крайней мере, сейчас.

Петюня ещё странно тихо себя ведёт. Я решил не дёргать тигра за усы и незамедлительно проверить своего мелкого напарника, не ровён час, расхлёбывать придётся уже не ложкой, а половником. Лободроту, скорее всего, моя помощь и не потребуется. Глядя на то, как он рьяно принялся за рытьё, я решил ему вовсе не мешать и, встав на ноги, поплёлся на поиски.

Как в воду глядел. Ни красоты местности, ни пряный воздух в совокупности с птичьим щебетанием, ни синее небо над головой не смогло сравниться с картиной, представшей у меня перед глазами. Этот паршивец нашёл-таки себе утешение в виде огромной пузатой бутыли с пёстрой наклейкой и, жмурясь от счастья, лакал её содержимое прямо из горла. Никакого уважения к благородному, судя по всему, напитку.

Да, понятия о жажде у нас с этим индивидуумом были прямо противоположными. Я отродясь не пил спиртного, но глядя на довольную харьку Петюни, да ещё если учесть весь тот груз непомерной ноши, который навалился на меня со всей своей решительностью, решил вдруг поддаться на провокацию и махнуть рукой на всё. Будь, что будет. Надоело.

– Дай-ка сюда, – потребовал я у него и протянул руку к бутылке.

– А-а, Викторыч! Опять всех убил, да? – радостно отозвался тот. – А я вот самогон нашёл, только он стрёмный какой-то, у нас в деревне лучше гонят. Бабка есть одна, секретный рецепт у неё, никому не рассказывает. Только если пузырь выпил, всё… С ног сшибает напрочь. А эту хрень пью, а всё не пьянею.

– Так давай я выпью.

– На. Тут у них целая коробка почти. Правда, половина разбилась.

Петюня протянул мне бутыль и я, помолившись про себя, чтобы ни одна посторонняя бацилла не передалась мне от этого разносчика заразы, присосался к горлышку. Падать, так уж на самое дно. Отлежавшись, можно пробовать начать восхождение заново.

– Ну ка, подвинься, – велел я ему, оторвавшись от бутылки и, силясь не задохнуться от сивушных паров, устало присел рядом. – Всё хотел тебя спросить.

– Про чё? – язык у Петюни уже начал заплетаться.

Соврал как всегда, пьянеет он быстро.

– Ты мамку любишь?

– Конечно, ты ещё спрашиваешь? У меня она знаешь какая? Никто не знает.

– Это точно, – кивнул я и, поморщившись, вновь отхлебнул приличный глоток. Алкоголь на вкус был отвратительным, но внутри вдруг всё окатило приятным теплом и слегка ударило в голову.

Петюня тем временем порылся в глубине салона, звякнул стеклом и достал ещё один пёстрый пузырь. С хрустом отвернув пробку, добродушно и немного смущённо улыбнулся.

– А зачем спросил про мамку?

– Так это она тебя пришельцам продала. Вот этим самым, – я кивнул головой в сторону лужайки. – Это их машины и омерзительное пойло.

– Так это тоже инопланетяне, да? – обрадовался парнишка и вновь припал к горлышку. – Ну, так ты всех убил, чего теперь бояться-то?

Святая простота. Он что, вообще меня не слышит?.

– Я говорю, мамка тебя предала, она здесь самая главная убийца. Ну, не считая Медарона, конечно. И Лободрота.

– И тебя?

– Я с ней даже рядом не стою.

– Ерунда какая-то,– беспечно отмахнулся Петюня и засмеялся. Хмелел он просто с катастрофической быстротой. – Мамка добрая, она и мухи не обидит. Правда, ругается иногда, но так это не со зла, она мне добра желает. Я вот сейчас ещё немного выпью, отдохну и пойдём к нам домой, мамка теперь ужин, наверное, приготовила. Жрать охота, спасу нет. Да и, кажется, дождь собирается.

Я задрал голову к небу, но не увидел ничего особенного, лишь небольшую тучку вдали.

– Петюня…

– Чего?

Нет, так не пойдёт. Похоже на то, что подобные мысли в эту маленькую головку попросту не помещаются. Так и чёрт с ним. Насчёт ужина, кстати, верная мысль, пора здесь уже заканчивать. Я никак не мог привыкнуть к тому, что столь тёмные дела, которые творятся здесь уже почти целый день, не находят не то что моментального отклика от местных властей, но и вообще какой бы то ни было реакции.

– Ничего, – буркнул я, допил остатки спиртного и поднялся. – Выбираться отсюда надо, поздно уже.

– Так пошли, чего тянуть?

– Пошли.

Лободрот, надо отдать ему должное, с поставленной задачей справился на "ура", несмотря на свой сдувшийся уровень. Видимо, аватар его и при человеческой жизни отличался недюжинной силой и выносливостью. Ну правильно, в кого ещё вселять опасного со всех сторон рептора, как не в такой же устрашающий, но земной экземпляр. А ведь у всех этих людей, которые сегодня погибли и, скорее всего, ещё погибнут, были семьи, знакомые, привычная, устоявшаяся жизнь. А мы своим появлением просто стёрли тысячи личностей из местного бытия. Неужели только по воле Создателя? Ведь и у нас у всех был выбор. Что за игра такая? И все ли правила действительно пишет нам он самостоятельно?