Денис дважды провернул в замке ключ, лёгкими пружинистыми шагами спустился по лестнице и вышел из дому, придержав за собой скрипучую деревянную дверь парадной. Буквально через дом, на тихой малопроезжей улочке, пересекавшейся в конце квартала с широким проспектом, находился местный продуктовый магазинчик. Прямиком туда и направился наш с вами герой, исполненный желания перехватить бутылочку красного солнцежарского вина и сделать пару хороших глотков для пущего настроения, перед тем как вновь обосноваться в удобном кресле интернет-кафе, расположенного через улицу наискосок от его дома.

На сайте знакомств, в виртуальном сегменте данного конкретного города его уже ожидали две замечательные девушки, предстоящую встречу с каждой из которых нужно было оговорить и аккуратно развести их по календарю. Удовольствие от предвкушения живого знакомства с представительницей прекрасного пола, от свиданий тёплыми закатными вечерами искрящегося города – ни с чем невозможно сравнить! Денис пребывал на высочайшем подъёме счастливого энтузиазма и упоения жизнью, исполненный активных планов и светлых надежд.

К ночи этого яркого, изумительного дня он уже связался по телефону с одной из девушек, вслух повторив ей пару лучших своих комплиментов из переписки с ней и не забыв восхититься её голосом. Другая же, впечатлённая его ненавязчивым вниманием, столь непривычной в наши дни, да к тому же не напускной, галантностью – и в то же время интеллигентной простотой в общении, согласилась на встречу, назначив её на вечер следующего дня, благо впереди как раз начинались столь подходящие для этого выходные.

Впоследствии, буквально в ближайший понедельник, Денис заполучит несколько телефонных номеров и по одному из них договорится с приветливым местным чувачком о кое-какой работе, на первое время, да ещё и с возможностью оформления документов, по части легализации пребывания в стране, так как приехал он сюда по обычной туристической визе. Первые фото своего пребывания в сияющем весеннем Солнцежаре воодушевлённый стартом новой жизни Денис – с гордостью выложит на странице популярной в те годы социальной сети «На связи». И единственной проблемой для него теперь останется лишь необходимость выбора между замечательными солнцежарскими девчонками, по меньшей мере – двое из которых уже вполне определённо были готовы к дальнейшему развитию начинавшихся романтических отношений.

Дела таким образом ощутимо налаживались – и это правильно: русский человек совершенно логично и справедливо должен чувствовать себя на родной земле, как дома.

***

«Понятие «культура», как проявление различных форм творчества, существует у них – как они сами декларируют – для совершенствования духовной природы человека…» – юнга перемещал взглядом массивы визуального контента, из недр всепланетной информационной сети:

«Но фактически, они предпочитают отображать и созерцать в основном широкий спектр насилия представителей собственного биологического вида по отношению друг к другу. Причём, склоняясь, зачастую, к максимально жестоким формам данного взаимодействия. Так называемый «кинематограф», например, в наибольшей степени состоит из демонстрации актов жестокости и агрессии. И в реальной жизни, надо отметить, многие из них ведут себя соответствующим образом. Какой же тогда смысл, в подобной «культуре?» – задал он вопрос, удаляя произвольный фрагмент видеоматериала, на котором переполненное торжествующей агрессии двуногое существо – с патологическим наслаждением режущим предметом ампутировало голову сородичу по биологическому виду. Юнга и понятия не имел о том, что в это же самое время, в тесном и душном полумраке самодельной подводной лодки человеческое существо мужского пола истязало вопившую от боли и ужаса представительницу пола противоположного, испытывая, при этом, садистское «эротическое» удовольствие. Закончится же вся эта чудовищная, омерзительная история, обошедшая все телеканалы мира, как раз – именно её расчленением. Способность получения удовольствия методом причинения боли другому – одно из самых омерзительных качеств, присущих биологическому виду, горделиво именующему себя «человеком разумным».

Капитан же, действительно – как и упоминалось в начале повествования – не испытывал целенаправленного интереса, к населявшему эту чудесную планету примитивному квази-разумному социуму, однако же в поведенческой модели высокоразвитой цивилизации, которую представляли наши с вами инопланетные персонажи, отсутствовали такие качества, как раздражительность или надменность. И поэтому капитан, умиротворённо наслаждаясь неспешным движением корабля в нижней границе стратосферы, неторопливо и до известной степени отрешённо произнёс:

«Вся так называемая «культура», чего бы они там сами для себя не утверждали, является по большей части лишь формой развлечения, способом достижения состояния эмоциональной экзальтации. Склонность к насилию, проявления которого мы наблюдаем как в человеческом искусстве, так и в объективной реальности, очевидно исходит опять-таки из животного происхождения данного вида. Отдельные же, непродолжительные периоды, когда формы искусства и творчества обретали нравственное и гуманистическое направление, равно как и любые другие попытки извлечения вида из базисного животного состояния, были и остаются крайне невыгодными для узкого круга особей, управляющих обществом. Пользуясь терминологией этого же социума, на планете изначально и неизменно существует феодальная модель общественного устройства, поскольку представителям узкого доминирующего круга значительно проще управлять безнравственным и малообразованным населением» – закончил капитан и чувствуя его расположенность к беседе, юнга продолжил заданную тему:

«Однако случаются у них и образцы созидательного, гуманистического искусства, равно как и примеры большой мысли, устремлённой к духовному росту…» – телепатически поделился он с собеседником визуальным и акустическим рядом, состоявшим из наиболее известных земных образцов звуковой, изобразительной и словесной культуры. Беседа их, в отличие от привычных для нас с вами форм и градуса эмоциональности, не являлась ни спором, ни даже дискуссией: ни один из них не пытался ни оправдывать, ни критиковать предмет текущего обсуждения. Культура диалога, как бы нам с вами это ни показалось странным, вовсе не обязана содержать в себе неприязнь к собеседнику либо категорическое отрицание иной точки зрения. И пробежавшись по массиву предоставленной ему информации, капитан несколько задумчиво резюмировал:

«Это – правда. Как правда и другое: а именно то, что даже самые возвышающие формы творчества, полёт мысли и спорадически проявляющаяся тяга к созиданию и осмысленному существованию вида – так и не сделали человечество по-настоящему развитым в нравственном смысле этого слова. А нравственность, как мы с вами хорошо знаем, и есть подлинный и самый важный показатель разумности живого существа»

***

Судья Виктор Буренко небрежно шлёпнул папку с документами на стол и скрипя креслом полез в сейф, где его ждал спасительный шкалик «Абсолютизма». Вчерашний сабантуй у замглавы прокуратуры аукался теперь сушняком, мешками под глазами и отвратительным настроением, поправить которое ему, как назло, в ближайшее время так и не удастся: в дверь – крайне несвоевременно постучались. Это оказалось даже тягостнее, чем девятая шуба стервы-жены, из-за которой перед ним замаячила перспектива строительства теперь ещё и специального шубохранилища, а также мудака-пешехода, сбитого им по утру и помявшего крыло почти нового «Лэнд Крейсера», во время проезда оживлённого перекрёстка на жёлтый свет. Тачку теперь предстоит отгонять в ремонт, презрительно тыча в нос очередному плебею-механику служебным удостоверением.

Крякнув от возмущения, Буренко прорычал что-то нечленораздельное показавшейся в дверном проёме физиономии сержанта миграционной службы и тот вошёл в кабинет, пригласив за собой какого-то взъерошенного типа.