– Я хочу поговорить с ним наедине, – я указал на Вогера.

Губернатор если и удивился, то вида не подал.

– Прямо сейчас, – мягко, но жестко настоял я.

На секунду в помещении наступила тишина.

– Узнаю породу, – вздохнула женщина. – Весь в прадеда, тот тоже имел неумолимый характер, намешанный на своем праве повелевать.

В голосе женщины проскользнула усталость, словно она ожидала от меня такой выходки, и в тоже время было нечто иное… одобрение и… гордость?

– Но… – попытался возразить имперский чиновник. Но графиня уже поднялась, решительно направившись в сторону выхода, и ему ничего не оставалось, как последовать за ней. На пороге тетушка обернулась:

– Только недолго, нам тоже есть что с вами обсудить.

Я кивнул, пообещав.

– Мы только перекинемся парой слов.

Нас оставили наедине с Вогером.

3.

Территория Колоний.

Тяжелый авианосец «Граф Петр Нечаев», флагман тихоокеанского флота Руса Империума.

Стоило графине с чиновником выйти, как на столе появилась миниатюрная фигурка филина, искусно вырезанная из камня. В глаза птицы были вставлены осколки рубинов, искусно имитируя живой взгляд.

– Что это? – спросил Вогер, настороженно оглядывая незнакомый предмет.

Я сделал знак помолчать, потянулся к фигурке и активировал ее коротким касанием, похожим на поглаживание. Глазки-рубины тут же вспыхнули кроваво-красным. На секунду в комнате установилась оглушающая тишина, словно всем одновременно заложило уши. От фигурки волнами пробежалась рябь, искажая воздух. И наступило вязкое безмолвие, вызванное запущенной магией.

– Это артефакт, – наконец пояснил я, убедившись, что «филин» нужным образом работает. – От прослушки. Чтобы наши общие друзья, – последовал небрежный кивок в сторону закрытой двери, – не знали, о чем мы тут с вами говорим.

Губернатор скептически поджал губы и поднял на меня насмешливый взгляд, как бы говоря: а кто сказал, что я им сам все не расскажу? И вообще, мальчик, не слишком ли много ты на себя берешь?

Подобное отношение начинало понемногу бесить. Сначала внезапно объявившаяся «тетушка» думает, что сможет вертеть «племянником» как захочет, теперь этот хмырь даже не скрывает, что не считает его сколько-нибудь самостоятельной фигурой на гигантской игровой доске под названием Колонии.

Раздраженная мысль мелькнула и пропала, на помощь пришла коллективная память предков.

Все смотрят и видят мальчишку, толком не показавшего себя, за исключением пары раз, применяя полузабытую магию. Но чего-то сколько-нибудь значимого ты еще не совершил, не показал, что являешься самостоятельной фигурой.

Но главное, не продемонстрировал ум и умение выкручиваться из ситуаций, не прибегая к помощи исключительно силы.

Сила есть – ума не надо, это не про Мещерских, хотя на пике расцвета они были более чем сильны. Но на пути становления клана им часто приходилось прибегать к хитрости, чтобы обыгрывать более сильных на тот момент врагов. Это ценилось в мире колдовских кланов – умение обвести противника вокруг пальца, не прибегая к грубым приемам. И Вогер об этом знал, точнее, понимал тонкости взаимоотношений между Старыми Семьями.

– Знаете, что самое страшное может испытывать человек? От чего разум отказывается работать, а все тело молит лишь о спасении? От чего все инстинкты начинают кричать: «Ты умираешь!»? – спокойно спросил я.

Губернатор если и удивился такому странному началу разговора, то вида не подал, держа маску стороннего наблюдателя, который здесь находится из-за собственной прихоти.

Вилора тоже не подала голос, но, кажется, покосилась, среагировав на необычное начало беседы. В остальном княжна вела себя тихо, позволяя мне играть первую скрипку нашей небольшой увертюры.

– Не знаете? Это удушье, – сказал я, завладев вниманием губернатора, и пояснил свой ответ. – На вас уже набросили удавку и стали тянуть. На подсознательном уровне вы это чувствуете, но не хотите признаваться даже самому себе.

Вогер шевельнулся, на секунду его лицо приняло жесткое выражение. В глазах был страх, точнее, понимание, что я прав. Кажется, он только сейчас это осознал, услышав из уст «сопляка», сказанное размеренным тоном.

– Вы знаете это, что вас поймали в ловушку, что окружили со всех сторон. Что удавка все сильнее затягивается. Иначе никогда бы не согласились на встречу на борту авианосца Руса Империума. Потому что знаете главное правило губернатора Спорных территорий – никогда не занимай чью-либо сторону. Именно поэтому до последнего момента вы вели себя со всеми имперскими инспекторами абсолютно одинаково, не отдавая кому-либо предпочтений. Разве не так?

Губернатор молчал, на мгновение в его глазах мелькнула лютая злоба за то, что вынужден здесь сидеть, слушая наставления от какого-то молокососа. Но злоба быстро погасла, уступив место сосредоточенности. Потому что Вогер был умный мужик и прекрасно понимал, как вести себя в ситуациях, когда от тебя ничего не зависит и ты вынужден плыть по течению, не контролируя происходящее вокруг, но стараясь сделать так, чтобы не смыло волной.

Это тоже своего рода искусство – выжить там, где остальные погибают. Не зря он столько лет управлял раздираемыми бесконечными конфликтами Спорными территориями, умудряясь лавировать между интересами сильнейших держав.

Но рано или поздно всему приходит конец, и однажды все заходит слишком далеко, когда для сохранения статус-кво даже губернатору банально не хватает власти. Когда одна из держав начинает нарушать все правила, пуская в ход тяжелую артиллерию, не просчитывая последствий. И тогда наступает хаос. Потому что трудно бороться против огромной дубины, имея в руках только рапиру. Тонкими уколами великана не завалить.

Выход один – позвать другого великана с такой же дубиной…

Или же нет? А что, если рапир будет несколько?

– К чему ты ведешь? – Вогер сохранял каменную маску на лице, создавая видимость, что продолжает слушать лишь из вежливости.

Но ментальный фон его сильно просел, я это видел – губернатор волновался, хотя и пытался всеми силами это скрыть.

– У вас отобрали Скайфолл, лишили власти, практически отрезали от ресурсов, – теперь я говорил быстро и жестко, не давая собеседнику вставить слово, а главное, опомниться. – Почему вы здесь, на чужом корабле? Почему не собираете еще одну армию, чтобы отбить свой город? Потому что вас заблокировали, не давая той поддержки, что изначально обещали. Особенно когда уговорили на глупость с объявлением награды за голову германской принцессы. Вы ждали войска, а вас поддержали лишь на словах, не предоставив в полной мере обещанное.

Тактика помогла, на короткое время губернатор оказался оглушен столь бешенным напором. Но он не был бы опытным политиком, если бы позволил смутить себя таким приемом. Опытный переговорщик быстро пришел в себя и перестроился.

Пришлось усилить напор.

– Что вам предложил Руса Империум? Защиту? Обеспеченную старость? Можно предположить, что когда все закончится, вам действительно выделят тихий домик где-нибудь у озера с красочным видом на лес, где вы будете доживать свои дни, – я усмехнулся. – Но ведь это неправда, и вы это понимаете. Однажды Империум захочет наладить отношения с германским соседом, или тот предложит это сделать сам. Неважно. Важно, что лично для вас это будет означать конец, ведь император Фридрих не забудет оскорбление дочери и обязательно включит в одно из условий мирного договора вашу жизнь.

Я слегка наклонился вперед, глядя Вогеру прямо в глаза.

– Знаете, что такое «государственные интересы», ваше превосходительство? Когда любой человек становится ничтожной величиной. И никакая плата за благополучие страны не считается чрезмерной. Вы же знаете это, вы давно в политике и видели такое не раз. Когда бывшего союзника сдают, стоит ему стать неудобной фигурой в будущих раскладах, которые изменяются чуть ли не каждый день.