***

Иногда вспоминаю, как сидя за столом, бабушка очень внимательно на меня смотрит. Я смущаюсь и спрашиваю:

– Что ты так смотришь?

– Наташа, глаза на то и даны, чтобы смотреть! —улыбается бабушка.

Потом сделается серьёзной, и скажет:

– Вот, меня не станет, тяжело тебе будет.

Теперь улыбаюсь я, и говорю:

– Всё будет хорошо, бабушка!

***

Время, когда меня водили в детский сад, было прекрасно. Мне нравилось там всё!

В садике со мной произошёл такой случай. Воспитательница перед прогулкой сказала всем сходить в туалет, потом собираться на улицу. Мы спокойно одеваемся, и тут в раздевалку вбегает разгневанная нянечка и, почти задыхаясь, страшно кричит:

– Кто ходил в туалет по большому и изгваздал весь унитаз?

Помнится, слова были сказаны покрепче. Нас выстраивают вдоль шкафчиков, и воспитательница объявляет:

– Пока не сознается тот, кто это сделал, гулять не пойдете!

Так мы стоим очень долго. Я знаю, что в туалет я ходила, но всё аккуратно за собой убрала. Но мне так стало жалко того бедолагу, у которого болел живот, и он испачкал унитаз. Наверное, он теперь стоит и боится, что его накажут.

Стоять уже всем надоело, и я спокойно выхожу и говорю, что это я ходила в туалет. Нянечка хватает меня за шкирку и тащит в туалет, к испачканному унитазу, заставляет его мыть. Унитаз, конечно, был испачкан на славу. Я, стараясь спокойно и уверенно объяснить, что я ходила в туалет, но на другой унитаз, и поэтому убирать это не буду. Голос мой предательски дрожит, но я стою на своём и смотрю нянечке прямо в глаза. Она кидает мне ёршик, что-то кричит, а я стою, как вкопанная, и молчу. Понемногу её гнев утихает, и она отпускает меня.

Я, довольная, бегу догонять ребят, которых уже выпустили гулять.

***

Школа, конечно, тоже интересное время. Мне было трудно слиться с классом. Училась я на тройки, бабушка с уроками не помогала, но и не ругала за плохие оценки, только говорила:

–Учись, Наташа! В жизни пригодится.

На уроках я, как положено, начинала внимательно слушать учителя. Но внимание моё быстро переключалось. Я начинала рассматривать мимику учителя, его движения, меня больше интересовало, с каким настроем подаётся материал, а не его содержание.

Как-то раз мы с одноклассниками договорились вечером покататься на горке, была зима. В тот раз я решила остаться ночевать у мамы, а девчонки должны были за мной зайти. Но вечером почему-то я ушла к бабушке. Придя на следующий день в школу, девочки объявили мне бойкот. Сказали, что я не сдержала слово, они зашли за мной, а меня не было дома. Я понимала, что это только повод, и они, к этому всё шло, наконец-то, из-за «настоящего» повода будут меня прессинговать. Дошло дело до того, что в туалете они меня затолкали в угол и стали угрожать, запугивать.

Я стояла и ждала, когда всё закончится, почему-то боясь выйти из туалета. Девчонки надо мной смеялись, дразнили, а я стояла, сжавшись в комок, и ничего не могла сказать в ответ. В ту минуту, когда страх буквально стал душить меня, в туалет заходит наша отличница Вика, берёт меня за руку и выводит в коридор. Как я была ей благодарна!

Так я стала общаться с Викой. Она после уроков звала меня вместе идти из школы домой, с ней было очень интересно. Вика отличалась от всех девчонок в классе, была другой, серьёзней, вдумчивее, что ли.

Как-то спросила меня:

 —Наташа, а почему ты не учишь уроки, не читаешь книги?

Я даже не знала, что ей ответить, раньше я об этом никогда не задумывалась. Всё шло как шло, как будто, так и надо было. А вот Вика словно посадила какое-то пытливое семя в меня.

Я стала размышлять, а правда, почему я не учусь?

Не помню, в каком классе нам стали преподавать черчение, вёл предмет мужчина. И как так получилось, что я, обычно тихая, незаметная, поругалась с ним прямо при всём классе! Одноклассники молча, с изумлением смотрели на меня, когда я отговаривалась с учителем. Сама себя не узнавала в этой ситуации. И что на меня нашло? Учитель сказал, чтоб я покинула класс, и я, гордо поведя плечиком, вышла в коридор.

Четверть заканчивалась, и он мне выводит за неё двойку по черчению. Сказать, что я была в шоке, ничего не сказать. Двойка за четверть! Тройка для меня была нормальной оценкой, но двойка – это позор! Как я принесу табель с такой оценкой домой?! Подошла классный руководитель, и я, не сдержавшись, расплакалась. Она меня утешила:

– Наташа, учись в следующей четверти хорошо, и в аттестате будет хорошая оценка. А к учителю-то ты подойди, попроси прощения. Сама ведь виновата!

И я пошла. Учитель оказался очень добрым и пообещал помочь, если возникнут трудности с предметом. В следующих четвертях у меня были только пятерки! Но в аттестате по черчению у меня красуется четверка. Та, первая двойка, не давала возможности поставить пять.

Но как же она мне дорога, эта оценка!

Затем учитель математики тоже мне ставит двойку за четверть. Все каникулы я сижу над учебником, и в следующей четверти у меня четверка. Учителя, наверное, договорились ставить мне двойки, чтоб я начала более- менее учиться. Странный подход, но ведь подействовало!

Всплывает в памяти о школьной поре девочка Алла. Не знаю, о чём она думала, когда, проходя мимо, скомкала газету и кинула мне в лицо. И тут во мне просыпается такая смелость! Я догоняю Аллу в женской раздевалке (у нас была физкультура) и начинаю с ней драться. Я била её кулаками, она, конечно, пыталась сопротивляться, но меня было не остановить! Девчонки молча на всё это смотрели, не встревали. Видимо, хотели посмотреть, до чего я могу дойти в своей ярости. Выплеснув эмоции и успокоившись, я ушла. Потом Алла сама подошла ко мне и сказала, что больше трогать меня не будет. Даже как-то раз мы сели с ней рядышком, поговорили по душам, и она поделилась своим горем.

Жалко, что наш класс не собирается, было бы интересно встретиться, вспомнить школьные годы.

***

Повзрослев, я стала ходить ночевать в город, к маме, хотя отношения у нас с ней сложились не простые. История мамы была очень интересной.

В детстве у неё было прозвище – Анфиса. Это она так говорила, но почему её так прозвали – не пояснила. Девочки-ровесницы её обижали, и она начала дружить с ребятами постарше. Так и познакомилась со своим будущим мужем, Евгением. Любовь к нему она пронесла через всю жизнь.

Когда они объявили о своей свадьбе, и весть распространилась среди людей, из соседней деревни к матери жениха пришла женщина. Она «добросердечно» предупредила:

– Зачем вы её берёте в семью, она же припадочная!

Мать Евгения не растерялась, и вежливо так поблагодарила «доброжелательницу»:

– Вот спасибо, что предупредили! Да только ничего страшного в этом нет! Как раз для нас, мы тоже такие же, припадочные!

Женщина так и ушла ни с чем.

Сыграли свадьбу, всё честь по чести. С мужем мама была как единое целое. Евгений, думаю, её тоже очень любил. Они жили в достатке, проводили вместе всё свободное время, ходили на рыбалку и в лес, за ягодами.

Мама, правда, жила всегда на своей волне, была очень колкая на язык, любила пошутить. К ней всегда тянулись люди. Когда она была уже на пенсии и торговала сувенирной продукцией на рынке, около неё всегда останавливались люди и делились своими заботами. Я удивлялась, откуда у неё столько знакомых? Но жила она с каким-то надломом, это чувствовалось сразу.

Смерть Евгения маму словно подкосила, во время похорон её несколько раз откачивали в машине скорой помощи.

Позже мама рассказала мне странную историю.

После смерти к ней стал приходить муж. Приходил всегда ночью, и она с ним жила ночами. Они разговаривали, пили чай, а утром мама, счастливая, шла на работу. Потом она случайно рассказала об этом своей маме, и та её отвела в церковь. Батюшка прочитал молитву и – всё прекратилось. Говорила, что иногда жалела, что рассказала об этом своей маме. Смолчала бы, и та не отвела бы её в церковь, и батюшка не прочитал бы над ней молитву. И она была бы счастлива ночными приходами мужа…