– Шадоу поедет с нами, – произнесла Миера тоном, который не терпит возражений, а затем легко, несмотря на свои массивные одеяния, запрыгнула на спину лошади.
Эвриг, понимая, что ждать она не намерена, последовал её примеру, предварительно положив перед собой на спину лошади пленницу. Впереди поехала Миера, за ней Эвриг, держащий Милидию, Шадоу завершал их небольшой отряд, тайно выехавший из Нильсграда.
На пути им никто не встретился, Миера Южноозёрская тщательно выбирала как можно более непроходимые дороги, уводящие к Юго-Востоку, в горы. Лошади двигалась молниеносно и совершенно не ведали усталости. Если бы они использовали любое другое средство передвижения, то путь, который занял у них всего несколько часов, растянулся бы на многие недели, а то и месяцы. Но у Миеры всегда всё было лучшим, и лошади в том числе, оставалось только предполагать, где она всё это доставала, ведь очевидно, без волшебства здесь не обошлось. Но огромная стена бережно хранила все тайны края Южных Озёр и его Правительницы.
С наступлением сумерек безмятежно спящая девушка стала пробуждаться. Эвриг понял это, когда услышал её прерывистое дыхание. Опустив глаза, главный военачальник встретился с ней взглядом. Милидия испугано смотрела на него своими огромными карими глазами, которые теперь напоминали глаза загнанного охотниками лесного оленёнка. Этот взгляд, эта безмолвная мольба смягчила бы любого, но только не того, кто свою душу заложил в банк и получал с неё проценты, а именно так, должно быть, поступил Эвриг. Он безжалостно ударил девушку по голове своей тяжёлой железной перчаткой, и та лишилась сознания. Он постарался сделать это не слишком сильно, а потому Милидия всё ещё дышала, однако в чувства она до конца их поездки так и не пришла.
Только к утру Миера остановилась. Они были глубоко в горах, во владениях Юстции. На пути им попадались небольшие деревни, но она решила оставить бесчувственную Милидию в лесу, на болотах. Эвриг положил девушку на мох, и они, вернувшись к лошадям, вновь оседлали их, чтобы удалиться восвояси.
Они думали, что на обратном пути не встретили никого, но это было не так. Одинокий путник с рассветом возвращался из одной из ближайших деревень. Издалека он увидел их. Очевидно, он и сам опасался ненужных встреч, а потому накинул на лицо капюшон своего плаща и встал за деревом, едва увидев всадников. Предосторожность оказалась не лишней, этот человек узнал главного военачальника, и был уверен, что ничего хорошего не случилось бы, если бы тот узнал его.
Глава 3. Миера смотрит в зеркало.
– Принесите мне кофе, Шадоу, а потом останьтесь у дверей и никого не пускайте. – Распорядилась Владычица Края Южных Озёр.
Эта загадочная женщина подошла к окну, и стала опускать чёрные шторы, не пропускающие не капли солнечного света в её покои Нильсградского Замка. Вошёл её слуга, принёсший поднос, который поставил на стол и тут же вышел. Миера заперла дверь на ключ.
Чёрная вуаль поднялась к верху и сама собой, точно по волшебству слетела с её лица и покорно уложилась на спинку стула. Девушка устало сняла серебряный венец, и волосы, до этого сдерживаемые им упали тёмной волной на плечи. Её лицо всё ещё закрывала маска, обнажёнными были только нежные, как лепестки роз губы. Она неторопливо принялась за кофе. Этот бодрящий, крепкий напиток помог ей немного подкрепить силы после двух дней пути. Всё это время они скакали на её лошадях без сна и отдыха. К концу дороги даже крепкий и сильный Эвриг выглядел уставшим, и уже кажется, засыпал в седле, а она ведь была хрупкой и болезненной женщиной, и, тем не менее, оказалась выносливее его.
Немного болела голова. Избавившись от перчаток, Миера вылила на руки снадобье из смеси эфирных масел, содержавшиеся в хрустальном флаконе, что стоял не её туалетном столике. Длинными белыми пальцами она принялась растирать виски и лоб. Резкий запах эвкалипта, апельсина и лаванды вился вокруг неё шлейфом. Кофе согрело и вывело её из оцепенения, а аромат масел и проделанная процедура сняли головную боль и освежили мысли. Теперь она могла рассуждать трезво.
Поддавшись неожиданному порыву, госпожа Забвение дрожащими руками зажгла свечи у своего зеркала и резко сорвала с лица маску.
«Зеркало, зеркало, ответь же ты мне, кто всех прекраснее на Земле», – заклинала злая королева, после того как увезла Белоснежку в лес. И точно так же Миера теперь хотела убедиться во власти своей красоты. Ничего не изменилось, у неё было тоже бледное, нежное точёное личико, как и у той несчастной девушки.
– Я так же прекрасна, как и она и могу быть столь же желанна, – воскликнула она, получая удовольствие от своего голоса и своего лица, почти что ангельского, обрамлённого нимбом тёмно-каштановых волос, в которых бликами играло пламя свечей. Как две капли воды Миера походила на Милидию. Страстными с неистовым огнём карими глазами, она долго всматривалась в своё отражение, находя его идеальным и возвышенным. Да, как же давно она не видела своего лица, и все эти долгие годы его не видел и не знал никто другой. Даже Флюгерио… Нет, уж его-то она удержит подле себя … Она не отдаст его никому, слишком сильны её чары над ним. За ней величие и власть принца, за ней его будущее владычество над Нурмией, народы, которые преклонятся перед ним, целые миры, созданные и уничтоженные его волей, и наконец, она сама, одухотворённая и недосягаемая, как кристалл, и такая же холодная. Он будет думать, что обладает ею, но это она обладает им. А что может дать ему та девушка?! Она лишь жертва на алтаре власти, она отдаст себя в жертву ему, и как знать, быть может, сделает это добровольно. Она такая же ступенька к их престолу, как и все остальные, и больше ничего.
«Молчи и не открывай своего лица и впредь, Миера», – написал ей лично несколько строк Бернардер Валамбрез. Да, он, безусловно, прав, но впрочем, всё это Владычица Края Южных Озёр знала и сама.
Как они смешны и ничтожны, как тупы, эти Юстция и Арзель, а о других и говорить не приходится. Их методы давно изучены ею, они устарели и уже не оправдывают себя. Хитросплетённые интриги, яды, подосланные убийцы, поднятые мятежи, собранные многочисленные армии, лозунги, обещающие народу прекрасное и светлое будущие, костры, зажжённые во имя веры, новые и новые имена и доносы, выведанные пыткой. Как хорошо, она знает всё это и потому уже ни во что не верит. Той власти, которой жаждет она, необходима более надёжная опора и она уже нашла её, почти нашла…
Как же давно ей пришлось пройти всё то, что только сейчас начали изучать на практике её тёмные коллеги. Да, Валамбрез долго не мог переломить Край Южных Озёр. Тот сопротивлялся ему много дольше чем вся остальная Нурмия. Конечно, были ещё и Северные Острова Атолена, мятежи там вспыхивают, и по сей день, но Эвриг всегда жёстко и безжалостно подавляет их. А вот Край Южных Озёр это другое дело. Какие прекрасные и богатые земли, люди, талантливые, непокорные и одухотворённые, магия, которая точно задержалась в воздухе, которой напитан каждый дюйм этой волшебной страны. И этот Край оставался последним не желавшим признавать власть Бернардера Валамбреза. По всей остальной Нурмии уже правили семь его ставленников, а на юге всё ещё велась война, и продолжалось сопротивление. Впервые Бернардер Валамбрез был так близок к поражению. И как знать, быть может, вслед за Озёрным Краем поднялся бы и Нильсград, и Атолен, вспыхнули бы бунты на золотых рудниках востока, а рабочие заводов Зельзграда вышли бы на забастовки, и так бы вся Нурмия бы получила свободу. Свобода, какое нелепое и смешное слово, что оно означает? Вседозволенность? Нет, тогда что же? Философы, мыслители, утописты одаривали её прекрасным и возвышенным смыслом, который не стоит и ломаного гроша в реальной жизни. Как это всё глупо, или же дальновидно… О, да, если поставить на этот смысл слова, внушить его толпе, что и сделала она. Она пришла на юг как миссия, она возглавила их восстание. Эта слабая и хрупкая маленькая женщина была сильна духом как никто другой. Приказом воли она подчинила себе своё по-девичьи изящное тело и голову, её мысли всегда были трезвыми. Сутки напролёт она не спала в седле объезжая гарнизоны и составляя стратегические карты, и главное, поддерживая боевой дух и веру в победу своего народа. Она обещала им расцвет и свободу, в то время как вся остальная Нурмия была уже обречена. И Озёрный Край поднялся и выиграл эту войну.
