— Это вы уже с капитаном договаривайтесь, он же и хозяин пароходофрегата «Роза» — капитан Трюом.

— Где его найти? — удачно получилось. Не нужно договариваться с двумя заинтересованными лицами.

— Вон, в окно видна «Роза». Вон та, с синей трубой.

Капитан был с похмелья. Он орал на матросов, наводящих порядок на палубе, и те падали замертво, когда его отравленное сивушными парами дыхание их касалось. Гипербола. Падали взаправду, но от ударов в челюсть. Мужик был здоровый. Ростом с Сашку где-то — метр семьдесят пять. А вот в плечах раза в два шире. Такими гномов рисуют. Квадрат эдакий. Разэдакий. Пузо тоже имелось. А кулаки, которыми отправлял матросов медитировать, гном были с Сашкину голову.

— Кхм? — решил прервать воспитательный процесс Кох, пока живые матросы ещё остались. Кому-то же надо доставлять их в Картахену.

— Чего⁈ — здоровяк повернулся к Сашке и красные похмельные глаза пытались полыхнуть и испепелить вмешавшего в процесс вразумления матросов.

— Хочу доплыть до Картахены, — чуть отступил Виктор Германович. Выхлоп и в самом деле с ног валил.

— Там на баке сидит мой помощник Луи. Он продаст тебе билет. Отправление завтра в восемь утра. И про таможню не забывай. Они придут, можешь не сомневаться.

— Хорошо, я выкуплю все свободные каюты. Но у меня больше людей.

— Десяток гамаков свободны в трюме…

— Ещё больше.

Капитан перестал пускать глазами молнии и задумался. Поскрёб носопырку изнутри, а потом и снаружи.

— Есть старые гамаки, сейчас прикажу проверить и починить. Думаю, штук десять — пятнадцать наберём.

— Ещё больше. Нас сто тринадцать человек.

— Фьють! — присвистнул гном. Видно было, что в нём боролись два чуйства. Одно — это жадность. Это же какой непредвиденный доход. А второе — здравый смысл. На его кораблике столько человек на палубе разместить можно, но что скажут остальные пассажиры, которые вместо комфортабельного плавания получат толкучку на палубе.

— Мы будем стараться не мешать другим пассажирам. Это отряд и дисциплина на уровне. Максимальное количество будет сидеть по каютам и в трюме. Багажа у нас почти нет. Налегке путешествуем.

— Сорок франков с человека! — Кох цены видел. В конторе ему показали расценки на каюты. Получалось даже дороже, чем у него будет с Алисой за каюты первого класса.

— Хорошо, но два раза в день кашами покормите.

— Хм. Как я буду на такое количество ртов готовить⁈ Только рано утром и поздно вечером. Мне ведь остальных пассажиров кормить, — первое чувство победило. Или это один из основных инстинктов — хапать.

— Это нормально. Мы возьмём на эти четыре дня сухпаёк. Протянем. Вода и два раза в день горячая каша. Договорились?

— Золотом⁈ — Сашка знал, что во Франции отменили на днях бумажные деньги. Почти отменили, банки теперь не обязаны менять бумагу на золото и серебро. Всё, как и везде, бумажных денег напечатали от души, не поскупились. Золото у Сашки убывало быстро. Ну, ничего, в Лондоне на его имя открыт счёт в банке, да и Олег Владимирович Иваницкий их там встретит.

— Золотом, — Кох в уме прикинул, сколько это в граммах золота будет. Среди взятых им монет точно четыре с половиной тысячи франков золотом не было, — будут монеты разных стран.

— Хм…

— По весу пересчитаем.

— Добро, таможенник уйдет в восемь, мы отойдём и сразу вернёмся догрузимся, только вон там, где рыбаки причаливают. Деньги…

— Деньги после посадки на корабль.

— Понятно. Хорошо. Не опаздывайте.

Глава 14

Событие тридцать второе

«Государством своим они управляют справедливейшим образом»,

— писал брат Андрей Лонжюмо после путешествия к монголам через Переднюю Азию.

На «Аретузу» попали легко. Когда стали подходить через четыре дня, в целом спокойного плавания, к Картахене, Сашка в обед поймал уже слегка опохмелившегося капитана Трюома, находившегося в отличном расположении духа. А чего, необычный рейс на переполненном корабле через пару часов закончится. Ничего плохого не произошло, странные азиаты сидят тихо в трюме или по каютам и проблем не создают. А четыре с половиной тысячи франков золотом, вот они, в сундуке в его каюте заперты.

— Морис, дело есть, — потянул его от рулевого колеса Сашка.

— Говори Анри, — это так Кох представился — Месье Анри.

— Не хочешь ещё половину от полученного заработать? — Сашка тряхнул мешочком кожаным с золотыми монетами. Реальность данная нам в ощущении всегда подвигнет на верное решение.

— Деньги не большие… Почему бы и нет.

— Нам нужно в Гибралтар.

— У…

— Нет, две с половиной тысячи. Купи губозакатывающую машинку. Там от Картахены один день плыть. Утром вышли, вечером свободен, — капитан явно хотел удвоить выигрыш.

— Там лимонники. И там военные корабли. Нет. За две тысяч франков не пойду.

— Ладно, найдём в Картахене желающего, — Сашка насвистывая Марсельезу отошёл к борту, демонстративно долго запихивая мешочек в карман сюртука. Сегодня ветер был встречный и шли только на машине. Можно сказать телепались, но берег, вдоль которого они шли, приближался.

— Ладно, три тысячи, — через десять минут подошёл капитан. Уходил в каюту, видимо под ром лучше думается. Вкусно пахло от гнома.

— Эх, нужно бы поторговаться, но чёрт с тобой. Три тысячи. После схода на берег.

— Я доставлял туда м… товар. Всё будет нормально.

Нормально не получилось. В нескольких милях от Скалы их остановила выстрелом носового орудия «Аретуза». Трюом, матерясь, приказал лечь в дрейф, спустить паруса, которые только поставили, повернув на юг.

А Сашка бегом бросился в каюту к себе, переодеваться в Великого посла. От британца, догнавшего «Розу» через полчаса, отчалила шлюпка восьмивёсельная с офицером, видимо, на носу. Поднявшись по трапу, сброшенному ему, с парой матросов всего (смелый лимонник), офицер пристал было к капитану Трюому, мол чего в наших водах надобно, но Сашка его перебил, полез обниматься.

— Твоя есть королевская блитанская? — Сашка отвернулся от отпрянувшего нагла и подмигнул французу, после чего скорчил страшную рожу и головой мотнул, мол не отсвечивай.

— Ты кто такой? What the hell! (Какого черта! Черт побери!) — молоденький совсем англичанин в тёмно-синем сюртуке и таких же бриджах и дебильной шляпе типа бикорна, только поменьше, схватился за коротенькую шпагу, болтающуюся на поясе. Сюртук настолько притален был, что Гурченко бы от зависти лопнула.

— Ой, моя не сказать. Моя есть Великий посол Великого хана Великого ханства Джунгария. Мой ехать долго из Кульджа. Моя к твоя королева в посольства. Твоя королева умный. Она дархан Дондук принимать, она дархан Дондук целовать. Я твой королеве подарок дарить. Она мне ружья давать, я хан Великий давать. Он русских убивать, цинцев убивать. Золото короле давать. Дружбу давать. Вместе русских убивать. Твоя — офицер? Будет королева награждать. Адмирала давать. Ты давай плясать. Меня целовать, обнимать. Поплыли к королеве. Тута на корабле со мной Великое посольство.

— Dog on it! (Проклятие! Черт побери!). — Под Сашкиным напором офицерик тёмно-синий отступил к фальшборту и крутил головой, ища подмоги.

А не было подмоги. Калмыки тихонько обступили морячков и тоже полезли обниматься.

— Твоя чего не лада⁈ Блосай давай. Обнимайся давай. Гости пошли. Кумыс скисший пить будешь.

— Deuce take it! (Черт побери!) Кто вы такие, мать вашу⁈ — сейчас завизжит бедолага.

— Твоя тупой? Моя — Великий посол Великий хан Великого ханства Джунгария. Моя ехать к твоя кололева. Долго ехать из Кульджи. Твоя давай беги к начальнику, говори: «Ладость великая! Великий посол прибыл!».

— А! By jingo! (Черт побери!) Джон! Смит! Уберите этого от меня.