Печорин… А именно это сравнение пришло Коху в голову, когда всё закончилось. Этот товарищ у Лермонтова ненароком разворошил кубло контрабандистов…

Десятники вооружились пистолетами и короткими кинжалами. Собрались быстро и пары минут не прошло. Сашка первый вышел на палубу и прислушался. Там у кормы всё так же чего-то шубуршались. Даже переговаривались вполголоса, хотя слов было не разобрать. Так, общий шум. Крадучись, прикрываясь мачтами, бухтами канатов и сложенными парусами, все двенадцать человек добрались незамеченными до места, откуда было ближе всего к непонятным гостям.

— Пошли, — Сашка хлопнул по плечу Бамбу.

Стремительный бросок чёрных силуэтов, и послышались удары и крики, выждав несколько секунд, Сашка последовал за калмыками. Чего им мешать, не маленькие, должны справиться. Зачем их готовили столько лет⁈ Однако и сам Кох сумел поучаствовать в схватке. Из общей массы чёрных тел выскочил человек и бросился к противоположному борту, получилось, как раз навстречу Коху. Сашка выскочил ему навстречу и встретил ударом в грудь. Беглец кхекнул и свалился спиною на палубу. Кох схватил левой рукой человека за волосы и правой зарядил в челюсть. Беглец опять кхекнул и затих. Решил выспаться, наверное.

Шуму понаделали мама не горюй. Раздавались крики, стоны, удары чего-то по чему-то, и характерные — падающих тел на деревянную палубу. Бумс. Это чья-то голова с ней встретилась. Вскоре и свет появился. Пока всё было только половинкой луны освещено и яркими южными звёздами. С зажжённым фонарём в руке выбежал из трюма боцман, а через минуту и капитан из своей каюты, тоже с зажжённым фонарём, пожаловал.

— Что тут происходит? — сразу видно морской волк, хриплый бас капитана подавил децибелами все остальные звуки.

Два фонаря, явно изделия фирмы Кохов, пусть и не прямо уж ярко-ярко, но надёжно осветили поле минувшего боя. Десятка полтора человек лежали на палубу и последним калмыки вязали руки за спиной.

— Али? — Сашка узнал в одном из лежащих переводчика — проводника к святым местам, — поднимите его.

Крещеного турка вздёрнули за локти и привели в вертикальное положение.

— Что тут происходит? — капитан корабля Николай Павлович Спицын поднёс фонарь к окровавленному лицу переводчика.

— Оля-ля, Ваша Светлость, вы истинный Печорин, — от нагромождения ящиков у борта к их группе шёл «юрист» Холоневский.

— В смысле? — Сашка двинулся навстречу.

— Контрабандистов поймали, — махнул рукой себе за спину в сторону ящиков польский граф.

— Да, что тут творится в конце-то концов? — вновь взревел капитан.

— Пётр Игнатьевич, вы что-то знаете? — Сашка от рыка остановился, так и не дойдя до ящиков.

— Откуда, только больше всего это похоже на контрабанду. На нашем корабле что-то в этих ящиках доставили сюда из России, явно минуя таможню, и тут показывать товар местным таможенникам господа тоже не собирались. Осталось узнать, что же в ящиках.

— Али? — Сашка вернулся к турку.

— Вы пожалеете, мая большой начальник знаеть.

— Да ну! Бамба посмотри, что в ящиках.

Послышался скрип отдираемых досок и через пару минут в круг света вернулся командир отряда калмыков с лампой в руках.

— Тесен мир, — хмыкнул Кох. И действительно — это была лампа его с братьями Кох совместного предприятия.

— Я думал это ваш груз, господин Болоховский, — насупился разобравшийся наконец в ситуации капитан.

— Нет. И что делать будем? — Сашку теперь ситуация эта забавляла. Только ведь и правда, что теперь делать?

— Отдайте наше… добра, и мы уйдет, — не так грозно, как в первый раз заявил Али.

— Что думаете, Николай Павлович? — только в историю с контрабандой ещё в самом начале выполнения миссии Сашке влипнуть не хватало. Это ведь точно тут завтра будет куча турецких полицейских и таможенников. И как они разрулят ситуацию, и как отреагируют на сотню вооруженных человек, было неизвестно, но добром кончиться не могло.

— Только лампы? — Сашка кивнул и к носу Али поднесли фонарь.

— М…

— Бамба. Проверьте.

— Есть ящик с пистолетами. Странные, штук двадцать, — минут через пять сообщил, вернувшись, командир калмыков.

— Покажи.

Ого. Кох таких и не видел. Наверное, это Кольт, раз с барабаном. Выходит, американцы его уже выпускают, а он маялся с переделывание девайся немецкого на двуствольный. Хорошая и полезная для них вещь, если есть патроны.

— А патроны? — Сашка вновь приказал осветить Али.

— Тысяча штук, — а не плохо его отделали вся физиономия бородатая в крови, нос поди сломали.

— Я куплю у вас пистолеты по…

— Пятьдесят рублей…

— Ни хрена себе. Хотя. Пусть будет. Господин капитан, давайте их отпустим. Вам же не нужны проблемы с полицией здесь, а потом в России. Мы ничего этого не видели. Завтра расстанемся, и вы спокойно поплывёте домой, решил проявить инициативу Кох.

— А если информация…

— Вы шутите, Николай Павлович? Тут нет ни одного человека, которому это выгодно. За своих людей я ручаюсь головой.

— Тогда давайте проделаем всё это быстро. Развязывайте этих злодеев. Скоро светать начнёт.

Через десяток минут лодки, загруженные ящиками с лампами, отчалили от корабля. С ними отчалил и Али. Остались они без переводчика и проводника к Святым местам. Зато с ящиком револьверов. Как оказалось, это были кольты «драгун». Барабан на шесть патронов. Всё же американцы ушли вперёд по сравнению с европейцами в вопросе оружия. Вполне на вид и вес приличный револьвер. Калибр 44. В американских калибрах Кох силён не был, но если в миллиметры переводить, то 11.5 мм. Жаль маловато получили револьверов. Двадцать штук на сто десять человек. Обязательно, как доберутся до Сан-Франциско нужно на всю команду закупить.

Событие двадцать пятое

Как я могу верить в Бога, если буквально на прошлой неделе мне закрутило язык под валик электрической пишущей машинки?

Вуди Аллен (Аллен Стюарт Кенигсберг)

Никаких возвышенных чувств, никакого просветления от въезда в Иерусалим Сашка не испытал. Ну, не верил он в бога. Даже если там чего-то такое и есть, то сказка про Иисуса его вообще не вдохновляла. Вот нет её у иудеев и ничего, справляются. А уж все церкви, хоть католическая, хоть протестантская, хоть православная, которые борются друг с другом, сжигают людей, продают индульгенции и отпускают грехи преступникам, если он десть раз прочитает отче нас… Это полный бред. Просто люди хорошо устроились и стригут деньги с несчастных людей. «Мне посредник между мной и Богом не нужен!» — Толстой, кажется, сказал. Кох, как-то классный ответ Льву нашему прочёл: «Богу нужны деньги, а передать их ему без РПЦ невозможно. Вот и результат, — отлучение…»

Может он и не прав, но так воспитали и менять чего-то после восьми десятков прожитых лет в своём отношении к церкви Кох не собирался. И вид Иерусалима с узкими загаженными улочками, с тысячами нищих, выпрашивающих милостыню, с вонь невозможной из дворов и, заваленных навозом, улиц не подвиг Сашку к изменению своего отношения к церкви. Больше всего Виктора Германовича поразили бродящие по улицам сотни бездомных собак. Прямо банды, бросающиеся на людей и друг на друга.

Храмы в центре города обветшалые, заборы полуразрушенные, толпы потных вонючих людей, толпящихся в храмах. Ужас ужасный. И ведь миллионы рублей, франком, пиастров и всяких других долларов и даже фунтов ежедневно люди привозят и оставляют в храмах. Неужели за такие просто сумасшедшие деньги нельзя навести в городе порядок. Сашка бы приказал выловить собак, завёл дворников, заставил построить общественные туалеты, а то паломники, приседают прямо на улице. А кто мешает местным властям штрафовать за выплеснутые на улицу помои. И это святое место? Выходит, богу нравится вонь, бардак, грязь, кучи навоза. А ну, да всё естественное не безобразно. Если раньше Сашка не верил в бога по привычке, то теперь из чувства противоречия. Не может вот это подвигнуть к вере бога.