Литмир - Электронная Библиотека

Кстати, о силе воздействия искусства. Когда я заканчивал седьмую книгу «Диагностики кармы», я начал спешить. Нет бы переждать, пока не пройдут очередные испытания, но очень уж хотелось побыстрее закончить. Сделал рывок для завершения книги – и получил очередную чистку. Все мелкие неприятности собрались в одну большую – мы попали в аварию. У жены оказалось сотрясение мозга, а я так ударился головой в лобовое стекло, что потом год мучился болями в шее.

За день до этого мы с женой ходили в кино. Шел фильм про альпинистов. Назывался он «Вертикальный предел». Сцены были настолько захватывающими, что во время фильма я часто отворачивался, потому что уже не мог смотреть.

Минут через двадцать после аварии, когда мы с женой пришли в себя, первое, что она сказала, это: «А ведь вчерашний фильм по ощущениям был гораздо острее, чем эта авария». Оказывается, воздействие художественного фильма на нашу психику может быть намного сильнее, чем тяжелейшая авария, где человек чудом остался жив.

Я потом думал об этом и понял, в чем дело. Любое событие влияет на наше тело, но сознанием и душой мы не всегда успеваем это понять и прочувствовать. А искусство целенаправленно влияет на нашу душу, на наши эмоции, сознательные или подсознательные. И получается, что искусство для нашего подсознания является большей реальностью, чем сама реальность. Я подумал, что искусство – это не только избыток энергии и цель, к которой мы стремимся. Искусство – это то, чему мы подсознательно подражаем. Для маленького ребенка родители – это его главная цель. Он любит родителей, стремится к ним и подражает им. Подражая кому-то, мы уподобляемся ему и ощущаем себя единым с ним, заимствуем его качества. Обучение идет через подражание. Если ты не любишь своего учителя, тебе будет очень тяжело обучаться у него. Когда мы смотрим фильм, мы подражаем главному герою, а когда видим портрет главы государства, мы подражаем ему.

Многие не могут понять, почему Россия занимает одно из первых мест в мире по воровству, безнравственному и беспринципному отношению к собственной стране. Только несколько африканских стран могут сравниться с Россией в этом. А причины в первую очередь кроются в психологии. В середине 1990-х годов, когда президент, премьер-министр и руководитель партии демократов сообща пытались разворовать и распродать собственную страну, народ начал им активно подражать. И продолжает делать это по сей день. Как тонко заметил известный сатирик, существует заговор, имеющий целью уничтожить и разрушить Россию, и в этом заговоре участвует вся страна.

Я опять вспоминаю об аварии. Когда я вышел из машины, чувствуя, что жив и могу двигаться, ко мне подошел человек и предложил купить ее за тысячу долларов. Я отрицательно покачал головой, сказав: «Машина спасла мне жизнь, я ее восстановлю». Я чувствовал, что та грязь, которую из меня вышибали аварией, была принята машиной. Весь негатив машина взяла на себя. Я часто видел, как вещи, которыми я пользуюсь, берут программу самоуничтожения и разрушаются, портятся и ломаются.

Я отбуксировал машину в Питер, потом отвез ее на станцию техобслуживания. В течение месяца подвозил новые детали, и через месяц машина была полностью готова. Странно, но у меня была какая-то внутренняя благодарность к этому неживому существу. И вот машину уже можно было забирать, но оказалось, что моя история на этом не закончилась. Вероятно, свое внутреннее неблагополучие я преодолеть не сумел. Ночью станция техобслуживания загорелась, сгорело около тридцати машин. Сильнее всего пострадала одна машина – мой «фольксваген». От него практически ничего не осталось. Машину сумели определить только по обгоревшим номерам. Я понял, что машина второй раз взяла на себя мою смерть. Это только на внешнем, поверхностном уровне мы отличаемся от неживой природы, а на тонком плане разницы нет.

Компьютер, машина, общаясь с человеком, достаточно быстро развивают чувствительность и начинают на него реагировать. Для чего мне нужна была эта авария? Наверное, выравнивались цели и приоритеты. Может быть, подсознательно я опять начал поклоняться жизни, будущему. А поклонение жизни ведет к ее потере. И мне сверху деликатно намекнули об этом. Понимание того, что поклонение одной противоположности всегда заканчивается переходом в обратное состояние, помогло мне легче относиться к событиям в окружающем мире. Более уравновешенно, что ли.

И когда я прочитал в газете о новаторской постановке оперы «Евгений Онегин», осуществленной в Германии, я уже не испытал презрения и возмущения. В этой постановке Онегин и Ленский стали гомосексуалистами и пели свои арии, лежа в постели. Германия всегда была страной философов. Ее поклонение порядку является результатом поклонения сознанию, поклонения духовности, то есть будущему. И сейчас искусство Германии поклоняется разрушению будущего. У гомосексуалиста будущего нет. Количество подобных постановок в западном искусстве закономерно будет расти.

Во вселенной есть два вида энергии – энергия тонких непроявленных планов, то есть будущего, и энергия прошлого, то есть материальная. Есть гордыня и ревность. Жизнь состоит из духовной и материальной составляющих. Когда человек утрачивает связь с Богом, он начинает поклоняться духовной и материальной составляющим, потом поклоняется их распаду и разрушению и стремится к этому. Поклонение сексу и силе, то есть превосходство над себе подобными, незаметно переходит в поклонение смерти и в гомосексуализм. Человек начинает испытывать счастье при разрушении материального и духовного аспекта жизни. Похоже, для многих западных стран спектакль подходит к своей кульминации и скорому концу. А может быть, это кульминация для всей цивилизации?

Кажется, если понять, что человечество подходит к своей гибели, ее можно предотвратить. Оказывается, все не так просто. Отрешиться от еды, секса, материальных благ достаточно легко, и сохранить любовь при их потере – тоже. А вот отрешиться от будущего, от высшей духовности для большинства попросту невозможно. Слишком важна ценность этого будущего, слишком оно масштабно.

На уровне сознания я готов сохранить любовь при крахе будущего миллионы раз, готов любить того, кто меня предал и несправедливо ко мне отнесся, но мое подсознание каждый раз выдает одну и ту же реакцию – полную непереносимость краха высших аспектов духовности. Я стараюсь заснуть и отключиться от мыслей. Но в голову упорно лезут воспоминания.

Я сижу в Нью-Йорке, в своем офисе. Раздается неожиданный звонок из Петербурга. Звонит бывшая жена моего учителя, того, кто научил меня диагностике физических полей человека. «Скорее приезжай, – говорит мне она, – мой муж зверски убит, похороны состоятся через два дня». Прилететь я не смог, убийц не нашли.

Память возвращается к моменту нашей первой встречи. Мой приятель, врач, однажды позвонил мне и сказал: «Ты знаешь, у меня в палате есть интересный пациент. Он может диагностировать взглядом любую болезнь. Но самое главное, этому можно научиться. У него серьезные проблемы с почками, но через неделю он выписывается. Если хочешь, мы пойдем к нему на занятия, где он обучает диагностике». Дней через десять мы пришли в лабораторию, которую возглавлял этот человек. Он был кандидатом наук. Невысокий лысоватый человек с голубыми глазами и очень серьезным взглядом. Потом я узнал, что он был не только незаурядным ученым, но и тренером по каратэ. При первом же разговоре я, указывая на его поясницу, спросил: «У вас не было травмы позвоночника в этом месте?» Он улыбнулся, пристально глядя на меня.

Была. Я в детстве ехал на велосипеде, и меня сбил грузовик.

Та давнишняя травма позвоночника сказывается сейчас на ваших почках.

Вполне возможно, – кивнул он. – Хотите меня полечить?

Хочу, – сказал я. – Можно это сделать на расстоянии, а можно поводить руками.

Помочь ему пытались многие экстрасенсы, но практически безрезультатно. Мы с ним подружились, потому что после моего лечения у него все пришло в норму. Этот человек знал невероятно много. Он составил каталог книг по паранормальным явлениям и нетрадиционной медицине из более чем десяти тысяч названий. Судя по всему, он прочитал все, что можно было достать о духовных практиках.

8
{"b":"907189","o":1}