Царица поднялась на приготовленный для её сожжения костёр и посмотрела в темнеющее небо. Где-то там, в вышине, набежало белое облачко, вдруг оно задвигалось, зашевелилось и потемнело. Она присмотрелась, а это не облачко, это её любимый парил в высоте и смотрел вниз на людей, смотрел на неё, не отрывая взгляда. Вдруг лицо у облака заволновалось, глаза часто заморгали, и на землю ударили капельки дождя.

– Любимый мой, не плачь, ты же мужчина и воин! Ты знаешь, вся моя жизнь, каждый мой день был наполнен подготовкой к сражениям. Не было часа, чтоб я не думала, как поведу воинов племени, моих амазонок, в бой. Мне казалось, что высшее проявление счастья – этот звон оружия и предсмертный крик врага. Мы приводили в стойбище поверженных мужчин после побед над врагом, и они становились отцами наших детей.

Потом я встретила тебя, уже сама оказавшись, в плену у твоего народа. Ты подарил мне такие чувства, такую радость любви, какой у меня никогда не было. Надо было остаться с тобой и жить вместе, наслаждаться от радости мысли, что ты рядом! Так бы я и поступила, если бы была простой воительницей.

А что же амазонки? Они, слушая царицу, плакали, простирая руки к небу, прося дать им защиту. Хоть все и были мужественными воинами, прошедшими по полям сражений, не раз смотревшими смерти в лицо, но они всего лишь были женщинами, с их слабостями и капризами.

Амазонка. Иллюстрация из интернета.

Фалестра спустилась в погребальный склеп и положила рядом со своей царицей меч, котел, зеркало и конское седло с золотыми накладными бляхами.

– Это всё пригодится тебе там, в загробном мире! – сказала и не смогла сдержать слёз.

Наступало утро. Из-за краешка земли выглянул кусочек солнышка, лучик света, робко пробив утреннюю темень, осветил небосвод…

Память о славянских амазонках осталась в древних манускриптах, прежде всего в «Велесовой книге», как память о родоначальницах разных славянских родов – дочерях патриарха Богумира: Полевы (тотем полян), Древы (тотем древлян), Скревы (тотем кривичей).

Амазонская рота Потёмкина. Современная реконструкция.

Так что, друзья, как вы поняли, племя амазонок в балке Киз-Яра было далеко не единственное в то время, селились амазонки и на Дону, Кавказе, да и много где ещё. Но хочу предложить Вам главу о так называемой «Амазонской роте» Григория Потемкина. А потом вернёмся назад во временных рамках, и последуем дальше, крутя колесо истории Мелитополя.

Шёл 1787 год. Прошло ровно четыре года, как в июне 1783 года на скале Ак-Кая возле города Карасубазара (современный Белогорск) представители крымскотатарской знати торжественно присягнули на верность Екатерине II, которая подписала Манифест о присоединении Крыма к Российской империи. Принимавший присягу Потемкин был удостоен титула «Светлейшего князя Таврического».

В марте царица пригласила к разговору князя, который с присоединением Крыма пропадал в оном и, основав, город Севастополь, строил корабли для нового флота, да и вообще деятельность в Крыму явилась наиболее важной заслугой Потемкина перед Отечеством.

Князь Потёмкин уверенно подошёл к фасаду Зимнего дворца, посмотрел на балкон над порталом подъезда, на который можно было попасть из Кавалерской комнаты, где размещалась охрана. Улыбнулся мысли: «На первом этаже жил комендант дворца с интересным прозвищем – „майор от ворот“».

– Гришенька! Фазанчик мой золотой! – Екатерина II подошла к князю.

– Здравствуй, матушка! Давно не имел счастья лицезреть Вас!

– Садись, дорогой супруг, сейчас распоряжусь подать на стол! – весело засмеялась.

Императрица отдала распоряжение и села рядом.

– Ну, рассказывай о краях южных, что нового там у тебя!?

Потёмкин огляделся. Сколько раз он тут бывал у Екатерины! Вот если из Кавалерской комнаты идти по направлению к Миллионной улице, можно пройти в личные покои императрицы. Сначала – в Бриллиантовую комнату, оборудованную для хранения драгоценностей, а затем в спальню и будуар. Ох уж этот будуар!

– Что размечтался, лихой татарин, – засмеялась императрица, – аль язык проглотил!?

– Рад увидеться был, государыня, от радости аж язык прилип к нёбу!

– Давай рассказывай!

– Так, матушка, всё радеем за Отечество наше, чтобы положить к ногам твоим земли новые! Ох и жаркие бои пришлось провести с турками! На моих глазах крымские греки били бесстрашно туретчину, и даже женщины с ружьями и саблями защищали свои дома не хуже мужчин!

– Так уж с ружьями и саблями, Гришенька? Это, Светлейший князь, кажется, ты переборщил явно!

– Ей богу, государыня, вот те крест, так и было! Провалиться мне на этом самом месте!

– Чем докажешь тогда их выхваляемую храбрость? Тогда и поверю тебе князь!

– В мае у Вашего Величества дорога будет в Крым лежать по осмотру земель новых, вот и явлю доказательства по сему случаю.

– Ладно, Светлейший, пройдём в Приёмную комнату, подробней расскажешь о делах. Государевы дела и решать надо в кабинетах нужных!

После встречи с императрицей гонец от Потёмкина уже пулей летел в Крым с письмом к премьер-майору Балаклавского греческого полка Константину Чапони. В сообщении говорилось: создать особое женское подразделение и обучить новобранцев воинскому искусству, чтобы можно было их императрице представить через два месяца.

Чапони ещё раз перечитал Указ Светлейшего, удивительная бумага!

– Что же это Григорий Александрович удумал в этот раз?

Но надо выполнять, времени в обрез. Разочаровывать Потёмкина было опасно, а государыню и тем паче!

Чапони довёл содержание полученного из столицы специального предписания до сведения капитана Сарандова – (согласно словарю Брокгауза и Ефрона – Сарбандовa). Тот, в свою очередь, предложил своей молодой жене Елене Ивановне Сарандовой возглавить роту, став ротным капитаном.

Уже через пару недель сто благородных жен и дочерей балаклавских греков были отобраны в новую женскую роту, которую стали называть «Амазонской».

2 января 1787 года началось путешествие Екатерины II и её свиты в Крым, дабы познакомиться с землями Новороссии, присоединенными к Российской Империи. Путешествие было приурочено к 25-летию царствования императрицы.

Екатерину сопровождали около тридцати высших чиновников империи. Кроме того, в путешествие были приглашены иностранцы: послы Австрии, Франции и Англии, два принца и император Австрии Иосиф II. Его участие было особенно важным: Екатерина стремилась заключить с Иосифом союз против Турции. Это было государственной тайной, и Иосиф путешествовал инкогнито, под именем графа Фалкенштейна.

Торжественная процессия государыни следовала по четко расписанному графику. В девять часов утра все двигались в путь. Днем в два часа делалась остановка, чтобы пообедать. В семь часов вечера снова останавливались, чтобы переночевать.

Дорогу в Крым Потемкин потребовал «сделать богатой рукой, чтобы не уступала римским. Я назову ее Екатерининский путь». Он повелел обозначить победное шествие Екатерины от моря до моря специальными «дорожными знаками»: каждая верста обозначалась специальным треугольным обелиском, а через каждые десять верст водружали каменную «милю» – «круглую пропорционально вытесанную колонну с украшением вроде осьмиугольной капители». Следует сказать, что «Екатерининские мили» были разработаны по проекту архитектора Старова и изготовлены в Карасубазаре из белого камня, который и сейчас добывают в карьерах на территории Белогорского района.

24 мая 1787 года императрица Екатерина Великая со свитой прибыла в греческое селение Кадыковка (ныне Кады-Кёй), где была устроена аллея из лавровых деревьев, усеянная лимонами и апельсинами; в середине дорога была также усыпана лаврами; в конце аллеи, простиравшейся на четыре версты, выстроена палатка, в которой, ожидаючи, находился протоиерей Ананий, а на столе приготовлено было Евангелие, крест, хлеб и соль.