– Драть тебя надо было в детстве… Много и сильно… – Прокомментировала мои слова госпожа Милославская и даже пару раз прищелкнула языком. Это, наверное, ей представилась картина, как она гоняет старшего сына ремнем. Поздно.

От злости у дамочки периодически скрипели зубы. Или это не у нее… Андрюха рядом ещё застыл. Могли скрипеть его челюсти. От пережитого. Братец стал невольным участником нашей семейной ссоры. А это – то ещё испытание, как оказалось.

– Ясно. Не хочешь ноги… Ну, извини. Другие органы предлагать как-то неприлично. Мать, все же.

Меня очень сильно не устраивало присутствие маман. Но эта настойчивая женщина, как только мы с Андрюхой собрались выйти со двора, нарисовалась на крыльце с категоричным заявлением, что она пойдет с нами. Так понимаю, Семён немного утратил доверие в ее глазах и Светланочка Сергеевна решила лично составить мне компанию. Не могла она смириться с тем, что за два дня моя репутация не пострадала ни разу. Не верила, что нет косяков.

– Зачем? – Я обалдел от такого поворота.

Ещё официальная мать за мной не таскалась по селу. Вообще сумасшедший дом какой-то. Мало говорят о Жорике Милославском, что ли? Теперь ещё цирк с клоунами явился.

– Соскучилась! Хочу проводить все свободное время с сыном. С любимым сыном! – Заявила она, задрав подбородок. Мол, давай, поспорь.

Как назло, во дворе обозначился Виктор. Он только что вернулся с пруда и теперь пытался обойти сестру, которая загораживала ему дорогу к дому. Дядьку я уважал. При нем не хотелось собачиться с Милославской. Стрёмно как-то.

– Жорик, да возьми ты ее с собой, в самом деле. Прогуляетесь. – Сказал в сердцах Виктор.

Походу, терпеть присутствие Светланочки Сергеевны ему было ой, как, непросто.

– Куда? На клад… – Андрюха честно собирался задать вполне разумный вопрос: давно ли погосты стали подходящим местом для семейных прогулок?

Однако, тут же получил от меня очень выразительный взгляд.

Братец как-то не громко всхлипнул и осекся. В этом он уже поднаторел. Научился понимать сразу, если смотрю с выражением "заткнись, придурок", лучше реально заткнуться. А я для себя решил. Госпожа Милославская хочет следить за мной лично? Не вопрос. Я ей сейчас устрою показательное выступление. Чтоб больше не хотелось.

– Конечно, мамулечка. Идём.

Светланочка Сергеевна опешила от неожиданности. Она не надеялась на такую быструю победу. Думала, сейчас начну спорить, психовать и все такое. А вот хрен там! Настоящий Жорик, скорее всего, так и повел бы себя. Но я – не он.

– Ты уверен? – Поинтересовалась она с сомнением.

– Естественно! Идём.

Я развернулся и вышел со двора.

– Погоди…Так мне надо переодеться! Неприлично ходить по улице в домашнем! – Крикнула маман.

Но потом поняла, что останавливаться, тем более, ждать кого-то, не собираюсь, и рванула следом, прямо как была. То есть в той самой пижаме, при создании которой было ободрано несколько павлинов, и тапочках с весёлыми, пушистыми, помпонами, розового цвета.

– Георгий, мне нужно поменять одежду! Слышишь? Не могу же вот так! – Светланочка Сергеевна вприпрыжку бежала следом за мной.

– Тебе нужно, ты и меняй. – Я пожал плечами, мол, это же очевидно.

Андрюха прыгал рядом, каждый раз закидывая оба костыля на приличное расстояние. Поэтому передвигались мы с ним достаточно быстро.

– А-а-а-а-а-а… Я поняла. Хочешь, пока буду приводить себя в соответствующий вид, сбежать по-тихому. Думаешь, не рискну идти по деревне в домашнем. – Маман не отставала и упорно мчалась следом.

Ее прикид уже оценили некоторые соседи, оказавшиеся в этот момент возле своих дворов. Только что пальцем не показывали, похохатывая между собой. Ну, ясное дело. Опять Милославских показывают.

– Зачем же по-тихому? Даже не скрываю, именно этого и хочу. Иди домой, переодевайся. Потом догонишь. Если получится, конечно. А я очень постараюсь, чтоб не получилось.

– Ах так? – Светланочка Сергеевна решительно распустила пояс, а потом заново завязала его, только теперь на узел.

Верхняя часть пижамы имела широкий запах и была пошита в виде кимоно. Наверное, маман сделала это, чтоб не потерять столь фееричную вещь во время деревенской прогулки. Или опасалась, кто-то захочет у нее отнять потрясающее произведение дизайнерского искусства. Где только откопала, не пойму. Порядочные советские женщины попугаев из себя не строят.

– А я все равно пойду с тобой. – Решительно заявила Милославская.

– Иди. Кто спорит? Тебя же вся деревня только ненавидит. А так ещё поржут хоть от души. – Я пер вперёд, не останавливаясь.

Тем более, раз эта особа увязалась с нами, дорога теперь одна – на кладбище. За дедом Мотей можно не заходить. Смысл? Все равно никто не даст насладиться уединением и посвятить время разработке деталей моего гениального плана. Так, кажется, выглядели фантазии братца?

– Да плевать я на них хотела! Колхозное жлобье! Быдло!

– Слышишь, ты… – Резко остановился. Было четкое ощущение, сейчас взорвусь от злости.

Маман, взявшая приличный разбег, столь радикальных действий от меня не ожидала, а потому по инерции ускакала вперёд. Затем поняла, что ни меня, ни Андрюхи рядом больше нет и, оглянувшись, остановилась.

Мы замерли напротив друг друга. Как два ковбоя из старого вестерна. Отвечаю. Не хватало только пары "кольтов" в руках. Андрюха даже немного сдвинулся в сторону.

– Сама-то давно из этого колхоза выбралась? А? Ты если коровье дерьмо с рук отмыла, думаешь, будто его под ногтями не осталось? На себя посмотри. Городская!

Прям взбесила меня. Честно. Нашлась, блин, дворянская кровь. Родилась в деревне. Выросла в деревне. А теперь, ты посмотри, какая Цаца.

– Ты изменился… Сильно… – Протянула госпожа Милославская, изучая меня пристальным взглядом.

– А ты повторяешься. Уже слышал от тебя эту фразу. Расширяй свой словарный запас.

Я снова пошел вперёд. Андрюха молча скакал рядом. Он, конечно, в чем-то глуповат, но вот то, что лезть сейчас между мной и Светланочкой Сергеевной опасно для жизни, понимал прекрасно. А я, честно сказать, давно не чувствовал себя настолько злым. В этой, новой жизни, пожалуй, никогда.

– Что произошло с моим мальчиком? – Госпожа Милославская решила попробовать другой сценарий и начала разыгрывать из себя заботливую мамочку. Даже не смешно, честное слово. Она, наверное меня принимает вообще за идиота.

– Твой мальчик, подозреваю, сидит в доме без сладкого. Не зря же ты его в комнату загнала.

– Я не про Семена. Жорик, ты ведь мой сын. – Маман так увлеклась новой ролью, что в голосе зазвенели слезы.

Братец даже покосился на меня с осуждением. Типа, перебарщиваю. Нет! Ни хрена! Отлично понимаю, насколько она опасная и хитрая сволочь. Вон, Андрюха, прекрасно зная ее суть, хоть и с моих слов, уже повёлся на спектакль.

– Сын. Да. Есть такое недоразумение. Только в отличие от Сеньки, совершеннолетний и не дебил. Несмотря на фальшивый диагноз, который ты мне прилепила. Так что, давай, не будем устраивать этот цирк. Ты отправила меня в деревню, чтоб я вырос, поумнел, прекратил вести себя, как мажористое говно…

– Как кто? – Не выдержал Андрюха, услышав незнакомое слово.

Я шел быстро, поэтому братец изрядно запыхался. Ему приходилось махать костылями с удвоенной силой, чтоб успеть за мной.

– Действительно, Жорик, где ты набрался этой гадости? – Маман с чего-то решила, будто у нее появилась поддержка в лице Переростка и немного приободрились.

– Эта гадость увязалась за мной сама…

– Георгий!

Светланочка Сергеевна вдруг споткнулась, театрально взмахнула руками и упала. Правда, очень аккуратно, в траву, которая росла рядом с дорогой. Красиво упала. Как раненная лань. Подняла лицо, глядя на нас с Переростком огромными синими глазами. В них блестели слезы…

– Тьфу, ты…млять… – Я сплюнул на землю. Правда, в другую сторону. Не совсем же урод. – Вот не знал бы тебя, мамуля, поверил бы. Отвечаю. А теперь вставай и топай за мной. Если уж так захотела семейные узы закрепить. Ждать не буду. Уйду, а ты валяйся в траве, сколько угодно. Хоть до утра.