– Это дискриминация! – уверенно заявляет Гриша, хотя сам не особо понимает значение этого слова, но чувствует верно. Воевать интереснее всего с теми, кто шуток не понимает совсем, а учительница по русскому как раз из этой категории.

– Григорий, что вы понимаете о дискриминации? – заявляет она в ответ и спускает очки с носа – что вы вообще знаете об этом слове? Я даже не уверена, что вы это слово с первого раза напишите правильно.

– У бэшек нет денег на репетиторов – злится Вовчик и Света с первого ряда ему кивает, одобряя его вмешательство – на то мы и бэшки.

– Так, тишина! – рявкает учительница. Её, как и других учителей порядком достала эта немая, а порой и не немая война между бешками и ашками – ни о какой дискриминации здесь речи не идет, о деньгах тем более. Но моего времени не хватит на дополнительные занятия. Я, итак, два класса тащу, ещё три девятых перед ГИА. Моя рекомендация – ужаться в расходах и нанять хорошего репетитора – класс шумит, их ровняют с ашками, которые всё имели для лучшей жизни, а бэшки нет. Разницы на самом деле между теми и другими почти нет, но это вынужденное разделение сделало мелочное отличие весьма выразительным. Опять-таки никто не преследовал этой цели. Дотошные родители лишь желали отгородить свое чадо от негативного влияния нижних слоев другого класса, а именно Вовчика и его компании.

– Рекомендации, ну-ну, нет Гриша правильно сказал про дискриминацию, может он и не понимает этого слова до конца, но видимо чувствует верно. Если Айга не может осилить программу, то вы должны помочь. Это бесплатная школа, насколько я помню – говорит уверенно Таня – у неё нет денег на репетитора, даже на дешевого.

– А может вы дадите сказать Айге? – злобно спрашивает старушка, её Таня бесит больше, чем даже Гриша или Вовчик. Те недостаточно умны, чтобы спорить и не так напористы. А вот Таня в её понимании в каждой бочке затычка и вечно апеллирует к своему заболеванию и ущемлению её никому неведомых прав. Класс стих, Айга уставилась в парту, в другой школе была та же проблема, всё, потому что с шести до двенадцати лет она жила с матерью в племени кочующих оленеводов, где на русском говорили редко или вообще не говорили. А потом отец вырвал её из того райского, как казалось Айге, мира и затолкал в обычную школу – Айга? Может мне поговорить с твоим отцом?

– Нет, не надо – сразу сказала она и только Евтеев, сидящий рядом заметил, как она всполошилась на слове отец – я буду заниматься, придумаю что-то. Не переживайте, я справлюсь.

Класс шумел, к удивлению Сергея Петровича, больше обычного. Они уже вошли все оголтелые и взбешенные, а он сразу вспомнил, что до этого у них был урок русского со старой вредной бабкой, которая даже учительский состав успевала поучать. Он быстро взял кейс и пошел в учительскую, не любил оставаться в классе и слушать бессмысленную болтовню малолеток. Тем более сегодня должен был состояться суд Светланы Григорьевны, который тянулся уже полгода. Сергей Петрович любил такие истории и не он один сидел в учительской ожидая грязных историй.

– За квартиру я ему буду должна триста тысяч. Но квартира отойдет мне – рассказывала Светлана Григорьевна и все выдохнули с облегчением – тяжело будет, наверно кредит возьму, но так лучше. Ему дали две недели на переезд, думаю он съедет через пару дней – она с надеждой глянула на Сергея Петровича, которого интересовал только денежный момент. Он в очередной раз напомнил себе, что очень здраво поступил, так и не женившись ни в первый, ни в третий гражданский брак.

– Как это всё печально. Может ещё сойдетесь? – вмешалась химичка, для которой финансовый вопрос напротив был неважен, а важны были отношения. Её жизнь никогда не была бедной, богатые родители, богатый муж и она даже в половину не понимала трагедии Светланы Григорьевны и её долга.

– Исключено – отчеканила Светлана Григорьевна – теперь я независимая и самостоятельная…

– Для меня русский как иностранный язык – оправдывалась Айга, а весь класс окружил её. Евтеев смотрел в стол – но я осилю ЕГЭ, просто надо чаще решать тесты, буду день и ночь решать.

– Евтеев, мать твою! – и Вовчик хлопнул его по плечу – под твою ответственность. Помоги, ты ж у нас с мозгами – Евтеев готов был сквозь землю провалиться, только не личные занятия с какой-то девочкой, которую он, итак, боится, как огня. Но опять-таки просил, хотя скорее приказывал Вовчик, чья увесистая рука лежала на его плече.

– Я могу давать списывать…

– И что толку? На ЕГЭ кто списывать даст? Мы хоть нижнюю границу пройдем, а она – у класса появилась новая объединяющая идея.

– Нет-нет, мне бы просто задания скидывать типовые, а то я ведь даже не знаю. У меня только эти учебники – Айга повернулась к Евтееву, он пыхтел и краснел.

– Я закину всё на почту и буду проверять – холодно сказал он и ушел.

– Я ошибаюсь или я давно не бил Евтеева? – спросил Вовчик и Света мигом пихнула его в бок – а что, он зазнался. Может ему в ашки пора перевестись? А то больно умный стал.

– Он струхнул – бросил Принц – он же с бабами вообще не умеет разговаривать – все закивали, а Таня закипела.

– С бабами? Ты сказал… о боже, и ты ещё смеешь судить Евтеева? Сам то ты как к женщинам относишься, говна кусок! – Принц усмехнулся, очередной бой с заносчивой девчонкой, но в этот раз он не планировал сдаваться.

– Ой, извините задели ваши феминистские взгляды. Суть дела не меняет, Евтеев просто стесняется. Так что Вован, тебе его не бить надо, а пожалеть – Вовчик кивнул и притянул на свои колени Светку. Здесь среди своих никто ничему не стеснялся. Они миловались, забыв о случившемся.

– Свою маскулинность засунь поглубже в задницу – огрызнулась Таня и посмотрела в ясные и чистые глаза Принца, но не улыбнулась, сдержалась. Так полагается истинной феминистке.

– То, что мне даровала природа в задницу не засунешь. Смирись уже, Танька, женщина лишь следствие мужского блага.

– Что ты мелишь? Нет, вы слышите, у него вместо мозгов только клеше о мужиках – возмущалась Таня, но всем было давно плевать. Верочка любовалась любовью Вовчика и Светы, остальные сидели в телефонах и только Айга смотрела в стол и думала, что будь она среди оленеводов всё было бы иначе. Там она была на своем месте, а здесь, здесь она была чужая.

Однако молчаливое дело Евтеева Никиты пошло в гору. Он со всей ответственностью подошел к заданию и заваливал почту Айги заданиями и разборами. Две недели и даже старушка учительница начала подмечать улучшения, до которых остальным уже как будто не было дела. Впереди зрел май, горячий, любимый май и пугающий поход в леса в конце месяца.

– В ногу идем. Евтеев, с правой, а не с левой – командовала Светлана Григорьевна. Солнце палило нещадно, совсем не по майскому, а на носу был великой праздник «9 Мая» и каждый класс должны был с песней гордо маршировать на общей линейке на школьном плацу. Бэшки, как всегда, были худшими из худших, песня не пелась, шаг не чеканил, тогда как ашки должны были с гордостью открывать парад неся в руках знамя победы. Честь эта давалась не каждому и подняла очередную волну протеста среди бэшек, которые приложили все свои усилия, чтобы максимально отразить свое равнодушие к данному мероприятию.

– Извините, я путаюсь, где право, а где лево – отвечал Евтеев, стоящий в самом конце в силу роста. По этой же причине его ошибки были заметнее всего. Рядом, на его радость, шагал ничуть не лучше Гриша, а за ним Айга.

– Мы будем ходить здесь до ночи, пока не получится – угрожала Светлана Григорьевна, потрясая кулаком.

– Мне дурно станет, я не могу до ночи тут ходить – жаловалась Таня из первого ряда.

– Танечка, свежий воздух и солнышко, тебе на пользу – ехидничал Принц со второго ряда.

– Пошел к черту! – бросила в ответ она и Светлана Григорьевна закрыла лицо ладонью. Она устала. Муж так и не переехал и споры вернулись. Он увиливал, не желая покидать квартиру. Теперь их отношения перешли на новый уровень, да с таким размахом, что двумя днями ранее они перешли к драке.