– Верите сами, что Детла выиграет?

– Не то чтобы особо верю…  Лишь бы он не поддержал Земма во втором туре, а то ряряря, швабода, а страна по миру и всяким иностранным любителям сладкого…

 Рудкен отошёл от Усни.

 А почти все кандидаты говорили о том же, о чем и всегда: кто-то – о важности развития территорий со смешанным населением, кто-то – о развитии науки, кто-то – об отказе от развития науки, кто-то – о пользе всего хорошего и вреде всего плохого, Детла – о губительности эксплуатации. Пеммер свою агитацию вёл предельно коротко и необычно:

– Каждая кагонька знает, что человек оценивается по делам. Вы барабались в этой Красте – я её взял. Потом наши силы освободили и Зинри. Да, был эксцесс с расстрелом пленных. Но мы приговорили эту шлюху к казни. И лишь риск потерять войска, которые до такого состояния, когда подразделения имеют разную идеологию и плохо соотносятся друг с другом, довели вы, а не я, лишь риск ухода так называемых тотальных демократов заставил меня отсрочить расстрел. Заметим, приговор не аннулирован, он будет приведён в действие, если роялисты не грохнут Кантронович сами в ходе боёв, когда будет создана нормальная армия, а этих граждан мы объявим бандой. А пока они приносят пользу. Ловить пользу для государства желали лучшие наши предки. Мы договорились, так сказать. Потому что я гуманист, хоть и не деру глотку за гуманизм в отличие от вас.

 Земм решил бить по слабому месту риторики Пеммера:

– А почему Пеммер продолжает снабжать военную преступницу Кантронович – да, формально не её, а Векхе и Кермера, но мы всё понимаем? Может, отказ от расстрела был по сговору, а эта дама, устроив то, что она устроила, действовала по приказу моего оппонента, поэтому наказания и не было? Но даже если это был эксцесс, что это за такой порядок, при котором невозможно даже расстрелять преступницу? Может, её сторонники заплатили моему оппоненту? Хотя я предполагаю, что мой конкурент и Кантронович заодно, они оба хотят построить такой строй, чьими основами являются безумие и варварство. Кроме того, в подразделениях, чья господствующая идеология пеммеристская, позволяется носить детлистские шевроны. Может, и с ним Вы заодно, Пеммер? Нет, я не за запрет идеологии творчества социума, но люди наших взглядов всячески подчёркивают невозможность пересечения свободы и творчества социума. Второе – легальная, но довольно глупая идея, потому что без частной собственности нет и не может быть свободы. А, может, Вы ищете точки пересечения с ними? И хотите свой авторитаризм и консерватизм совместить с отменой частной собственности? Думаете, я о себе так пекусь? Неправда. Когда умерла моя жена, многие красавицы хотели быть со мной, но я остался верен своей супруге и воспитал нашу дочь. Когда меня выгнали в Лочан и лишили подданства, мне предлагали гражданство Лочан, но я остался верен своей стране и воспитал республику. Я не хочу отдавать революцию безумцам типо Кантроне. Я скорее съем волосы, чем только посмотрю в их сторону, что нельзя сказать о моём оппоненте.

Такого варианта агитации Пеммер не ожидал, но с улыбкой на лице он легко ответил:

– Я понимаю, что тупые предъявы были, есть и будут, но мне казалось, что по поводу отмены казни всё слышали журналюги, связанные с Земмом. Просто на следующий день вышла в газете "Время свободы", активно печатавшей агитацию за моего оппонента, статья. Я её даже прочитал и узнал, что настолько развалил армию, что даже не могу никого казнить из-за этого, каждый дурачок на счету. Скоро будут младенцев есть живьём, а я буду, как терпила, проглатывать, потому что иначе некому воевать будет. Я пояснил публично в газете через день после этого, что я еле-еле добился того, чтобы армию дали мне, а не свободной и счастливой коалиции, для этого нужно было четыре кровавых неудачных штурма Красты. Полную власть над армией на момент я имел менее месяца на момент того инцидента. Так что мой оппонент решил байку переменить. Оказывается, я с ней в сговоре. Просто кто-то не в сговоре со своими продажными так называемыми журналистами. На тему шевронов ещё проще. Когда провозглашалась республика, было решено, что до первых свободных выборов у нас, кажется, нет единого флага, разрешены все флаги и шевроны, кроме королевского. Предлагал и, конечно, подписал этот пункт некий Свул Земм. Пусть Вам Ваши хозяева из Лочан лучше агитацию придумают. А ены профинансируют.

Немалому количеству людей понравилась аргументация Пеммера.

 Свул не сообразил задать вопрос, почему и над Крастой, и над Зинри был поднят флаг именно Пеммера, если единого флага нет и все равнозначны.

 Началось голосование. Усни без раздумий проголосовал за Пеммера. Как голосовали другие, он не знал.

 После этого начался подсчёт. Земм получил 61 голос, Пеммер – 59 голосов, Детла – 22 голоса, остальные по мелочи.

 Теперь была очередь проигравших кандидатов распределять свои голоса между двумя победителями первого тура голосования делегатов. Причём всё решал Детла: передача его голосов одному из двух кандидатов определяла победителя. Земм уже готовился отмечать, ведь он существенно ближе в программе к Детле, чем Пеммер.

 Но Детла задумался. Конечно, простым работягам не достанется ничего хорошего от обоих. Можно сказать, что это битва двух малоприятных для жителей планеты Кевера животных. Но так ли страшен порядок Пеммера, если он не может расстрелять Гле Кантроне, всё же довольно прогрессивную, как бы Детла не ругал её? Если в контролируемых им подразделениях люди отдельные показывают своё инакомыслие, нося красно-зеленые шевроны? А точно ли Земм не собирается запретить идеи творчества социума, если его так напрягают даже эти шевроны?

 Короче, Детла, к удивлению всех присутствующих, отдал свои голоса Хермеру Пеммеру.

 Уже после выборов Хермер Пеммер пошёл в гостиницу, где его ждал Лунмер Квибкен:

– Поздравляю! Надеюсь, Вы надолго задержитесь на своём посту.

– Слушай, хватит, твоя задача, чтобы я на нём был навсегда, то есть любой ценой найти любую загвоздку, чтобы не проводить новые выборы и запрятать поглубже всех крикунов. И нам нужно больше юристов, которые будут действовать на благо порядка, чем больше, тем лучше.

– А Ваша идея с вербовкой этого, как его, Эвера Кюнна, это Вы серьёзно? Вы не боитесь вербовать тех, кто ещё недавно в нас стрелял?

– Мон поражён. Я думал, ты подогадливее. Конечно. В роялистах я уверен больше, чем в республиканских крикунах, которые точно отвернутся от нас, если мы объявим, что во имя порядка выборы переносятся на неопределённый срок. Крикуны объявят меня узурпатором и начнут всячески гадить. А этот парень выглядит многообещающе. Ты же знаешь, что я людей нутром чую. Где бы я был сейчас без этой чуйки?

 Выходя из гостиницу через многочисленную толпу зевак, избранный лидер переглянулся с Лунмером.

 Когда Свулу Земму, только планирующему запить своё горе, рассказали о том, с кем выходил из гостиницы Пеммер, Свул понял, что против него что-то замышляется. Что-то нехорошее.

 А у Детлы впервые появилась мысль, что как-то неправильно он передал голоса.

 Глава 6

 Хотя Эвер Кюнн всё ещё хромал, рана на его ноге почти зажила. Так чувствовал он сам и так сказал врач, с которым Эвер почти не разговаривал, когда узнал, что врач – идейный республиканец. Эвера этапировали в Бренс, так что из зарешеченного окна был виден именно этот населённый пункт. Город был давно под контролем повстанцев или, как считал Эвер, мятежников. Из здания старинной тюрьмы не было видно дворца, где проходили выборы лидера неделю назад, не было видно штаб-квартир разных движений. Но был слышен республиканский гимн, который исполнялся где-то ближе к центру города и который никто не пытался перебить.

 Эвер, читая довольно примитивную беллетристику, которую ему принесли в его большую камеру (она была рассчитана на несколько человек, но сидел он там один), встретил на страницах книги упоминание бешеной блондинки – так, просто роковой женщины, но перед глазами встала другая блондинка. До ещё первой их встречи при упоминании слова "блондинка" Эвер представлял свою маму, мягкую женщину, обожающую петь. Но первая встреча с дурой всё изменила.