Пока Гле шла к стенке, она задумалась, так ли неправильно она поступила, а затем решила для себя: гуманизм – это буржуазный предрассудок.

 Перед тем, как на её голову должен был быть надет мешок, увидела она одного из людей, которые должны её расстреливать. Это был мужчина с детлистской нашивкой, но из пеммеристского подразделения. Его звали Рудкен Фрим. Он радовался перспективе, что убьёт Кантроне. А она думала, что, если уж именем республики её убивают, пусть в этом участвуют наиболее мерзкие люди. Наименее революционные.

 На казни присутствовал сам Хермер, он пригласил прессу, даже связанную с его политическими противниками. Он должен был показать борьбу с военными преступлениями максимально наглядно.

 Но что-то пошло не совсем так. Вначале раздался крик: “Мы не оцепили место проведения казни!” А затем взору присутствующих открылось сборище людей с оружием.

Это заявился Зомре Векхе со всем отрядом тотальной демократии. Он подошёл прямо рядом к Хермеру Пеммеру. Вначале он заявил, вроде читая по бумажке:

– Расстреляете Бродягу – мы уйдём, растворимся. Попробуйте без нас.

Но Хермер ухмыльнулся:

– Так ли мне нужно сборище бандитов и безумцев вместе с субтильными девочками, набранными чисто чтобы были?

 Тогда Зомре покрутил бумажку, после чего Хермер крикнул:

– Нет, что это я, вы нужны. Забирайте свою идиотку. Но без аннулирования приговора.

 Гле отвели от стенки, хотя не дали сразу рот и руки развязать.

 После этого Зомре съел бумажку. Вариант освобождения без аннулирования он считал допустимым компромиссом.

 Все присутствующие не вполне осознавали, что происходит.

 Через 15 минут им приказали отбить потерянную республиканцами деревню Дакре, немедленно выдвигаясь в её направлении. Они туда и ушли.

 Хермер Пеммер радовался тому, что бесящие рожи смогут прекрасно отправиться в лучший мир, унеся небольшое (он понимал их возможности и навыки) количество роялистов. А сама Кантроне не сможет заявиться нигде без сопровождения своих товарищей. Теперь головной болью стали предстоящие выборы. Он не обладал полной властью, законно их отменить, назначив себя единоличным лидером он не мог, а если попытаться взять власть силой – не вся армия его бы поддержала, далеко не вся. Так что надо было их выигрывать.

Глава 5

 Не то чтобы Усни Лекмер симпатизировал идеологии порядка. Совсем нет, он даже находил её какой-то близкой к монархии, даже худшей, чем монархию в чём-то, но он видел, что Хермер Пеммер реально смог взять Красту, реально единственный из тех, кто претендовал на должность лидера, был в последнее время лично на линии фронта, ну и Хермер Пеммер, видимо, является гуманистом. Всё-таки он попытался казнить убийцу безоружных.

 То есть на первом туре, когда Усни предложили избраться делегатом, он честно говорил, что будет голосовать за Пеммера.

 Пока шли выборы, республиканцы заняли вообще без боя Зинри, так как король и правительство, а также спецслужбы сбежали из столицы. Усни никогда не был таким счастливым, как когда вместе с другими республиканцами заходил в Зинри – столицу его страны, город, в котором он жил с момента переезда из деревни и в котором он не был с момента войны против Кини. Усни радовался, что Зинри не был разрушен, что все знакомые с детства улицы целые. Но было понятно, что сохранение Зинри было оплачено руинами Красты. Эту грустную мысль отгоняли многие повстанцы. Когда республиканцы заходили в город, Усни держал в руках флаг с горизонтальными белой и зелëной полосами, надеясь, что будут желающие размахивать этим флагом вместе. Но каково было разочарование, когда выяснилось, что среди политизированной части Зинри другие флаги были как-то популярнее. “Наверное, это из-за схожести с флагом роялистов, поэтому люди и в ступоре, не понимают, что это тоже флаг республиканцев”, – грустно думал Усни. Также разбавляли печалью радость от освобождения столицы и воспоминания о Красте. Периодически, совсем невпопад, в памяти Усни появлялись товарищи, погибшие за несколько месяцев в штурмах города, ров с телами расстрелянных по приказу Йорхема сторонников республики, маленькое тельце Гуница, убитого, что самое страшное, республиканкой, революционеркой Гле, странный взгляд Эвера, которого Усни всё же смог спасти. Как женщина, носившая святую для Усни серую форму, могла совершить такое? Жуткие воспоминания занимали голову Усни, но в основном он всё равно ощущал себя счастливым.

 Хотя Зинри был занят, всё равно решили проводить второй тур в Бренсе: безопаснее и уже было подготовлено место проведения – старая ратуша. Тем более, когда-то давным-давно столицей Квен был именно Бренс.

 Пускали только избранных делегатами (их было 150 человек), поэтому многие группы поддержки оставались у входа. Усни видел, как неловкая молоденькая брюнетка обнимает Свула Земма со словами: "Папа, ты сможешь, я в тебя верю, порви их всех". Усни видел и как переглядываются Свул Земм и Хермер Пеммер. Было понятно, что с вероятностью около 99 процентов кто-то из них победит. Они и держались увереннее. Если все, включая того же Детлу, согласовывали каждое слово со своими движениями, то Земм советовался лишь с Дуффе Веммером (который и дал добро на тактику агитации, не веря более в сторонников Детлы, тем более тот и так поддержит Свула во втором туре, как считал Дуффе, потому что выбора нет у него), а Пеммер даже не имел проекта речи.

 Значительная часть делегатов была одета в серые куртки – прибыли с фронта. У них были разные нашивки: пеммеристы, земмисты, детлисты. Остальные кандидаты не были популярны в армии совершенно. Ещё Усни не видел людей из отряда тотальной демократии. Но они идейно бойкотировали выборы: буржуазная этатистская глупость, да ещё и неравноправная по признаку пола и доходов.

 Хотя были и комбинезоны рабочих, ещё не ушедших на фронт. Видимо, электорат Детлы. Не очень много их было. Во-первых, многих мобилизовали в революционную армию, многие ушли сами, а вообще система выборов у революционеров не потворствовала рабочим: их голос значил меньше голоса владельца предприятия.

 Но вообще, преобладали люди в красивых костюмах. Всё-таки 10% самых богатых избирали 50% делегатов, безусловно, из своей среды.

 Усни внимательно смотрел за происходящим. Выдвинули кандидатов, их было семеро. Хотя Усни и дали немного почитать, кто за что выступает, он на эмоциях (он избран делегатом, это ль не радость?), забыл взгляды всех, кроме троих: Пеммера, Земма и Детлы, о которых было из каждой щели. Но эта проблема быстро решилась, ибо дали время на агитацию.

 Пока шла агитация, с Усни заговорил человек, представившийся Рудкеном Фримом. Этот человек, как и Усни, имел на руках бумагу о праве покинуть свою часть с целью участия в голосовании выборщиков. Рудкен спросил:

– Вы за кого? За Детлу?

– Нет, за Пеммера. Посмотри на мой шеврон. Пеммер на маньяка вроде не походит, с преступлениями хоть как-то, но борется, да и не трус. Ваш Детла хоть раз приехал в Красту, когда мы осаждали её?

– Я тоже брал Красту. Это моя родная жопа мира. В овраге нашёл там трупы мамы и сестëр. Тупые дуры, не свалили со мной в Теблен, когда предлагал. Мы тип за монархию, Рудкен, ты раскачиваешь лодку. А потом их порешал Йорхем. Как их, подозрительные, блин, лица. А Детлу тип не пустили вот, Пеммер не пустил, чтобы себе рейтинг не набивал. Я с Детлой разве что не бухал, я знаю его, ржали вместе над тупыми шутками. Я вообще инфу ему давал для кампании, я доверенное лицо.

– Так я и поверю. Все так говорят, а на деле трусы.

– Слушай, ты хочешь жрать что-то, когда кончится? Хочешь работу иметь, чтобы там  восемь часов, отпуск? Чтобы твои дети, если сделаешь их, не на помойку, а тип в школу шатались? Чтобы такой же дебилушка как ты или я мог не в говне жить, а человеком быть. Если Детла выиграет, он в министерстве труда мне работу искать будет. Я ж профсоюзный лидер, мы условия труда улучшили, баб погнали…