– Что вам угодно, молодой человек?

– Могу я, матушка, просить о свидании с послушницей Марфой?

– С какой целью вы собираетесь тревожить ее?

Яков не знал, что ответить и настоятельница добавила:

– Здесь нет места для игр в войну…

– Вот я принес деньги для ремонта, – протянул он монахине несколько червонцев. – Я чувствую свою вину и мне хотелось еще раз объяснить этой девушке…

– Это хорошо. Я вижу, что вы человек кроткий и искренний… Приходите в воскресенье на службу в церковь… Я скажу Марфе, чтобы она вас выслушала… Проповедь и назидание отцов всегда помогут… сын мой…

– Спасибо, матушка… Но я не православный…

Пожилая женщина немного задумалась и улыбнулась.

Она поняла молодого человека и тотчас приняла решение на следующей неделе отправить Марфу в дальний монастырь от этих целенаправленных глаз и бурных проявлений воли.

– Марфа – необычная послушница… У нее большая духовная дорога впереди… и глубокая миссия, – тихо промолвила вслед настоятельница.

На воскресную службу Яков пришел с необычным трепетом в душе. Чтобы увидеть Марфу, он даже решился на минуту заглянуть в церковь. Так было немало народу, кругом в объятиях нежной музыки певчих торжественно горели свечи.

Увидев знакомый профиль, он тут же вышел во двор.

«Я не сказал о времени встречи!» – с досадой подумал он, выходя из храма, и тут же почувствовал неожиданный свет сзади.

Он повернулся и увидел эти неповторимые страждущие глаза и вновь онемел.

– Здравствуйте, барин, рада вас видеть…

– Не зовите меня барином, Марфа… Мне хочется вам сказать… – он опять замолчал.

– Вы можете ничего не говорить… Я все чувствую… и буду молиться за вас…

– Мне очень приятно быть рядом с вами…

После небольшого молчания Марфа добавила:

– Нам суждено быть рядом…

– Так я могу надеяться?

– Будьте покойны, Яков… Моя жизнь и мои молитвы будут с вами…

– Вы знаете мое имя?.. Но оно не совсем такое.

– Нет, оно ваше исконно! – она опять ласково посмотрела на него. – Мне надо идти на службу… Прощайте.

– Почему прощайте?

– Я скоро покину это место… Меня отсылают в другой монастырь… Так надо, Яков… – она повернулась и пошла к храму.

Молодой человек, как во сне, долго смотрел на удаляющийся стройный силуэт. Яков ничего не мог понять, но больше никогда в жизни не видел ангельский облик Марфы, лишь только в воображении или во сне. Она осталась для него ликом православия, истинного понимания и даже душевного благоговения к русским людям, хотя остался он до конца жизни убежденным лютеранином. Только неугомонный ритм военной службы, постоянные ее тяготы и заботы помогли Якову со временем немного забыть неповторимый образ и первое чувство истинной любви.

В молодости воспитывают не наставления, а реальные люди, кажущиеся героями, с которых хочется писать себя. Среди этой молодой поросли Петр не являлся идеалом, но у него была власть, и все это чувствовали, немного завидовали, хотели по-своему быть при этой власти и помогать ей своими действиями и, естественно, продвигаться по службе.

Отстранив от власти царевну Софью, с 1689 года Петр начал лично управлять государством. Он приблизил к себе людей, доказавших ему свою преданность и верность. Среди них были в первую очередь Федор Ромодановский, управлявший Преображенским приказом и бессменный начальник всех потешных, а также начальник регулярных войск шотландец Гордон. Были и молодые сподвижники, почти ровесники, иностранного происхождения: Франц Лефорт, Меншиков, Роман и Яков Брюсы и многие другие, которые, имея опыт и будучи уже на командных должностях, на деле заявили о своей преданности царю.

Теперь уже от потешных войск осталось только название, а на самом деле это были первые зарождающиеся подразделения новой русской армии.

Начиная с 1690 года, во время импровизированных походов разыгрывались примерные сражения. В дневнике Гордона упоминается такое сражение между потешными и стрельцами от 4 сентября 1690 года: «Мы бились партиями и целыми корпусами до темной ночи, и с такой запальчивостью, что многие были ранены и обожжены порохом».

Тогда же при штурме Семеновского потешного двора пострадал сам Петр. Он неудачно обошелся с ручной гранатой, которая, разорвавшись в руках, обожгла ему лицо. Однако после нескольких месяцев лечения от ожогов Петр тут же, как встал на ноги, продолжил занятия и походные сражения.

Так молодой царь устраивал активные учения своей будущей армии. Одним из таких итоговых сражений «Марсовой потехи» был, так называемый, Большой Кожуховский поход осенью 1694 года на правый берег Москвы-реки у Симонова монастыря. По существу, это были первые крупные военно-инженерные маневры по взятию крепостей. Пётр принимал в них самое деятельное участие в звании бомбардира Преображенского полка. Полученный опыт учений использовался позднее в Азовских походах 1695–1696 годов и последующих военных кампаниях. Движение войск к месту импровизированного сражения проходило торжественно через Москву, процессия прошла по Мясницкой через Боровицкие ворота и Каменный мост.

На берегу Москвы-реки спешно соорудили крепость, огороженную высоким земляным валом и глубоким широким рвом, вдоль вала тянулся плотный плетень с проделанными в нем бойницами. Оборону крепости поручили шести стрелецким полкам с конницей. Во главе этого войска был поставлен капитан Преображенского полка Иван Бутурлин, который по этому случаю получил шуточный титул «царя Ивана Семеновского».

Другой отряд, который должен был осаждать крепость, состоял из двух потешных полков и двух полков новой организации с конными частями, гранатометчиками и артиллерией. Командование этим отрядом Петр поручил своему любимцу Федору Ромодановскому, который выступал как «царь Федор Прешбурский».

Общее руководство маневрами Петр возложил на Гордона как на знатока военного дела, а сам царь, в звании рядового бомбардира Преображенского полка Петра Алексеева, определился в потешную артиллерию, назначенную для осады крепости. Вместе с Петром сюда вошли и все его сотоварищи-бомбардиры: Меншиков, Лефорт, Брюсы, Хабаров, Корчмин, Воронин, Лукин, Третьяков и другие.

Бомбардиры, среди которых были Меншиков и младший Брюс, несмотря на то, что служили в кавалерии, были одеты одинаково с пушкарями, и выделялись среди бородачей своими юношескими задорными лицами.

28 сентября осаждающие подошли к крепости, перешли реку вброд и начали подготовку к штурму. По замыслу предстояло в намеченных местах засыпать ров, устроить удобные подъемы на крутой земляной вал и проделать проходы в плетеной изгороди подобно пробиванию брешей при штурме крепостной стены. Эти подготовительные работы обеспечили своими силами бомбардиры.

Стрельцы всеми мерами старались помешать работавшим внизу у рва, бросая в них из-за укрытий ручные гранаты и зажигательные снаряды. Бомбардирам удалось подтащить к самому рву телегу с прикрепленным к ней длинным железным копьем; на ней имелись зажигательные и горючие материалы – сера, смола, а на стержень копья были нанизаны пучки соломы. Телегу раскатили так, что копье врезалось в плетень; после этого ее подожгли. Огонь быстро перекинулся на плетень. Стрельцы бросились тушить пожар, но потешные отгоняли их от места пожарища. В результате всей этой операции часть плетня сгорела, и в нем образовался широкий проход для штурмующих. Отдельные смельчаки из потешных перебрались через ров и, вскарабкавшись на вал, начали лопатами расширять проход, сбрасывая землю в ров. Однако эту работу до конца довести не удалось, так как стрельцы отогнали их палками с горящими пучками соломы.