Я держала эту мысль при себе, но мне часто казалось, что мама ищет утешения в нем, потому что он был так близок к Итану.
С пледом и подушкой в руках я спустилась в гостиную и увидела спящего Чарльза.
Он выглядел намного спокойнее, когда спал.
Я осторожно приподняла его голову, чтобы подложить под нее подушку, и накрыла его пледом. Его ботинки и куртку я положила в стороне, рядом с сумкой, которую собрала в квартире.
Я надеялась, что, как и мама, он поспит подольше, потому что уже знала, какой будет моя ночь.
Я собиралась просто лежать, уставившись в дыры на потолке, и думать о том, как утром сообщить маме, что команда Итана по легкой атлетике проведет поминальную службу на спортивной площадке.
Может быть, мои глаза будут настолько сухими от того, что я все это время не моргала, что я не смогу остановить их закрытие.
Как я могла уснуть, когда мое сердце было разбито, а душа устала от всего?
55. Уэстон
Настроение в кампусе было таким же, как и погода сегодня.
Плохое и удушливое.
Серые облака украшали голубое небо над Истбургом. Куда ни глянь, всюду попадались люди в черных одеждах и толстых зимних куртках.
Из колледжа позвонили и сказали, что в конце недели на спортивной площадке кампуса состоится панихида по Итану, чтобы помянуть его в последний раз.
Мы с Картером шли через кампус в костюмах, поверх которых были надеты зимние куртки, и чем ближе мы подходили к спортивной площадке, тем больше становилось людей.
Не все были в черном.
Легкоатлеты пришли в спортивной форме и кроссовках.
В центре спортивной площадки была установлена трибуна с пюпитром и сотнями стульев. Когда мы с Картером подошли к трибуне, ощущение было гнетущим. Я чувствовал на себе пристальные взгляды. Некоторые перешептывались, а некоторые просто глазели.
— Я не знаю, смогу ли я это сделать, Картер.
Я поправил галстук и посмотрел налево и направо, вглядываясь в тысячи глаз.
— Ты сможешь, парень.
— Но, может быть, мне не следует быть здесь.
Мое горячее дыхание появилось передо мной в холодном воздухе.
Картер потер ладони друг о друга.
— Конечно, ты должен быть здесь. Не говори себе такой ерунды. Это абсолютно не твоя вина. Ты понял?
— А что, если мне все-таки стоило посмотреть дважды? Может быть, я бы увидел грузовик.
— Уэс, перестань валять дурака, а то я набью тебе рот снегом. — Сказал Картер, засунув руки в карманы своей зимней куртки.
Я думал, что ощущение переполненности в груди улучшится, но произошло совсем обратное.
— Нам действительно нужно посетить бар после этой панихиды. — Тихо пробормотал он, оглядывая толпу.
Мы с Луной были двумя разными людьми.
То, что было между нами раньше, теперь осталось в прошлом, и теперь мы были двумя людьми с общими воспоминаниями. Я никогда не думал, что она станет частью моего прошлого, но я пытался научиться принимать это.
Картер кивнул позади меня, и, обернувшись, я увидел Чарльза, держащего под руку Руби, которая, несмотря на пасмурную погоду, была в солнечных очках.
Мой лучший приятель помахал рукой Луне, которая остановилась рядом с Чарльзом, когда Руби поприветствовала лидер нашего колледжа.
Микрофон громко пищал через динамики, разбросанные по спортивной площадке. Я не мог дождаться, когда наконец-то сяду, потому что мне казалось, что я могу раствориться в толпе.
— Прошу всех сесть. Пожалуйста, оставьте первый и второй ряды свободными для семьи и друзей Итана. — Говорил в микрофон руководитель нашего колледжа мистер Торнтон.
Мои мысли метались между желанием сесть в последнем ряду на прежнее место и желанием сесть рядом с Луной. Я хотел бы сесть рядом с ней, взять ее за руку и показать ей, что я не собираюсь так быстро сдаваться.
То стремление, которое я испытывал на льду, когда у нас была игра, я испытывал и к этой девочке.
Люди сели. Мы с Картером сели за Чарльзом, который сел рядом с Руби, уже вытиравшей слезы салфеткой под солнцезащитными очками.
Рядом с Чарльзом было свободное место, где сидела Луна, но она уже стояла впереди, еще раз поприветствовав лидера нашего колледжа и пожав руки тренерам разных видов спорта.
Мы с Картером и Арией и Генри сидели в конце второго ряда, а друзья Итана сели рядом с местом Луны, все в спортивной экипировке.
Микрофон снова подал звуковой сигнал, и мистер Торнтон постучал по нему, прежде чем поблагодарить всех за то, что они пришли.
— Мы все знаем, почему мы собрались сегодня на нашей спортивной площадке.
Да, я знал это, и все остальные, кто уже таращился на меня, знали: я попал в аварию.
Луна стояла рядом с тренером Хендерсоном, чуть поодаль. С моего места было видно, как она дрожит и снова и снова разворачивает записку в руке, давая ей проскользнуть, а затем прячет ее вместе с руками в карман своего черного пальто.
— Сегодня мы хотим вспомнить легкоатлета Итана Самсона Монтгомери, который погиб в конце ноября в результате дорожно-транспортного происшествия. Пожалуйста, встаньте, чтобы помянуть его в тихую минуту.
Мы все сделали то, что сказал мистер Торнтон, и поднялись со своих мест.
Я смотрел на замерзшую лужайку и слышал повсюду сопение или сдавленное хныканье. Сидящая по диагонали передо мной Руби плакала, и Чарльз поддерживал ее.
Что я наделал?
— Спасибо. — Коротко сказал он в микрофон, и мы все снова уселись на складные стулья.
Сначала тренер Итана сказал несколько слов о его таланте и страсти к легкой атлетике.
Мое сердце билось в спазмах, а сломанные ребра только сильнее болели от постоянного напряжения в теле.
Странное ощущение — быть на поминальной службе и слушать, каким замечательным был человек, погибший в аварии, за рулем которой я сидел.
Я знал, что я не виноват, и это было доказано, но все же именно я был тем человеком, который вел машину и должен был доставить меня и Итана домой в целости и сохранности, поэтому я все еще винил себя.
Каждое утро я просыпался с чувством вины за то, что у меня было ощущение, что меня должно вырвать.
В тот вечер Чарльз отвез Итана в Sigma Devils и мы с ним разговорились, потому что на следующий вечер должны были быть на одном ужине. Чарльз поехал с девушкой домой, и поскольку я все равно не пил, когда вел машину, я предложил отвезти его домой.
Он оказался отличным парнем.
У Итана был хороший музыкальный вкус, что он и продемонстрировал, когда пролистал мои плейлисты на телефоне, включил песни и показал мне свою любимую группу The Harpers.
В машине я понял, насколько они с Луной похожи.
Выбор слов, образ мыслей. Во всем.
На заднем плане играла песня Hope из его любимой группы, и между нами сначала было тихо.
— Значит, завтра ты тоже будешь там. Наверное, в качестве вышибалы. — Пошутил Итан, положив мой телефон обратно на центральную консоль моего джипа.
— Да, в качестве вышибалы, а ты, наверное, повар?
Мы немного посмеялись, он был веселым парнем, и атмосфера была приятной. Я бы соврал, если бы сказал, что не был немного напряжен, сидя с ним в машине.
В конце концов, он был братом моей девушки.
— Ты можешь мне что-нибудь пообещать, пока мы наконец не уйдем от этой пошлой темы? — Спросил он, когда я выехал на шоссе.
— Конечно!
— Пожалуйста, не разбивай ей сердце. — Заикался Итан.
— Я совсем не могу этого сделать.
Между нами снова воцарилось молчание, и, сосредоточившись на движении, все ближе и ближе приближаясь к перекрестку, я краем глаза заметила, что Итан что-то набирает в своем телефоне.
Я обещал ему, что никогда не разобью сердце Луны.
Она доверилась мне и отдала свое сердце в мои руки.
Но потом был перекресток, грузовик, врезавшийся в бок Итана, и все закончилось в одну секунду.
Генри, сидевший рядом со мной и державший Арию за руку, толкнул меня локтем и вывел из задумчивости, в которой я находился, уставившись на свои туфли.
