Чарльз собрал оставшиеся вещи в спортивную сумку, взял свою зимнюю куртку и, прежде чем выйти за дверь, остановился и обернулся в последний раз, как это сделала Луна.

— Просто отвечу на твой вопрос. Последние несколько недель я спал на диване, потому что мне чертовски страшно оставаться одному в этой квартире, и я ее тоже не трахал. Я не буду трахать младшую сестру своего лучшего друга. Я с тобой закончил, Уэстон, понял? — Проворчал он, исчезая из раздевалки.

Было ощущение, что Чарльз утянул за собой напряженное настроение, как ленту. Но я все еще чувствовал все его слова в своем теле.

Мне нужно было и хотелось все это исправить. Первым человеком, к которому мне нужно было обратиться, была Луна.

Я искал Луну по всему кампусу, пока не оказался в коридоре: она прислонилась к одному из шкафчиков спиной ко мне.

Она не видела меня, но глаза Арии сразу же встретились с моими.

Ария покачала головой как можно мягче, чтобы Луна ничего не заметила.

У меня сейчас был бы урок, но в тот момент мне было все равно.

Ария серьезно смотрела на меня и предупреждала взглядом, но я должен был поговорить с Луной. Должно быть, она увидела, как Ария покачала головой, и поймала ее серьезный взгляд, потому что она повернулась ко мне, когда я стоял перед ней.

— Мы можем поговорить? Пожалуйста?

Мой голос сорвался на последнем слове, когда я увидел ее вблизи.

— Я уже захожу, хорошо?

Ария сочувственно улыбнулась ей, после чего исчезла в коридоре и закрыла дверь.

Закрыв дверь, она отделила шум в зале от шума в коридоре.

Только мы вдвоем стояли в этом большом и длинном коридоре. Все двери были закрыты, и ни одна душа не проходила мимо.

— Чего ты хочешь, Уэс?

Она прикусила клыками сухую кожу на губе.

— Я хочу тебя, Луна. Я хочу, чтобы мы вернулись. — Тихо вздохнул я.

Она глубоко вздохнула и провела руками по лицу.

— Пожалуйста, Луна. Я хочу, чтобы между нами все было как раньше.

Сейчас я не хотел бы ничего больше, чем вернуть ее и почувствовать ее рядом с собой, и я был уверен, что в глубине души она чувствует то же самое.

— Не будет, никогда.

Она выделила последнее слово таким твердым, жестким тоном, что мне показалось, будто ударная волна ударила меня по коже.

— Может быть, и нет, но мы можем попытаться. Пожалуйста, скажи мне, что у тебя и у меня еще есть шанс. — Умолял я.

54. Луна

Многое может произойти быстро, но я никогда не думала, что буду стоять перед Уэстоном, не зная, что произойдет между нами дальше.

Большая часть меня не хотела вставать с кровати и исчезать из реальности под одеялом. Я хотела наконец перестать думать и выключить звук, но не могла, потому что эта маленькая часть меня, которая каждый день напоминала мне об Уэстоне, постоянно находилась рядом.

Иногда я лежала в постели и думала о том, что когда-нибудь все снова будет хорошо, но все плохое возвращалось в мгновение ока.

Моя душа была пуста, а тело — просто безэмоциональная оболочка.

Итан был вырван из моей жизни, да и из жизни всех остальных, просто так, без всякого предупреждения.

Когда вообще можно подготовиться к чьей-то смерти?

— Мы с тобой сейчас просто не имеем смысла. Пожалуйста, просто оставь все как есть.

С тими словами я заглушила чувство, что мне его не хватает.

Может быть, это было неправильно — отталкивать его от себя, но когда я смотрела на него, я не видела ничего, кроме этой единственной ночи.

— Скажи мне сейчас, что я тебе больше не нужен. Скажи, чтобы я оставил тебя в покое, и я оставлю тебя в покое. Мы больше не будем знать друг друга.

Я колебалась.

— Для нас обоих будет лучше, если ты оставишь меня в покое, Уэс. Пожалуйста. — Пробормотала я последнее слово.

Я не только причиняла ему боль, но и себе.

Сейчас мне нужно было думать в первую очередь о маме, а все это еще впереди, и вместо этого я должна была отдохнуть от всего этого дерьма раньше, чем это сделает мама.

Мне нужно было отдохнуть от всего этого.

— На этом мы закончили. — Предложение Уэстона прозвучало скорее как вопрос, чем как четкое утверждение.

— Наверное, да. — Снова засомневалась я.

— Видишь ли, ты сама не хочешь, чтобы между нами все закончилось. Я прав?

Этот разговор нужно было закончить прямо сейчас.

Я поднесла руки к лицу.

— Просто отпусти это. Что ты не понимаешь, Уэстон? Когда я вижу тебя, я не чувствую ничего, кроме ненависти. Я ненавижу тебя.

Я заставила себя произнести последние слова, потому что иначе он не отстанет.

— Ты не ненавидишь меня, Луна.

— Нет, ненавижу. Потому что каждый раз, когда я пытаюсь заснуть, я просыпаюсь с мыслью, что мне нужно пережить ту ночь, и вспоминаю, почему ты просил меня не ненавидеть тебя, пока я не пойму, почему ты это сказал.

Я никогда не смогу его ненавидеть, но я говорила себе, что смогу.

Уэстон был слишком глубоко в моей душе и занимал мое сердце целую вечность.

Мне было чертовски больно говорить ему что-то подобное и смотреть в его глаза.

— Как ты думаешь, смогу ли я спать спокойно? Каждую чертову ночь я засыпаю и просыпаюсь в этом кошмаре. Неужели ты думаешь, что я не хотел бы, чтобы это был я? Чтобы это я сейчас лежал мертвый под землей, как Итан?

Его взгляд был полон паники, и по выражению его лица было видно, что он понял, что сказал.

— Пошел ты, Уэстон. Мы закончили. — Сказала я твердым тоном, проскочил мимо него и открыла тяжелую дверь в коридор, чтобы попасть в свой класс, потому что я не могла позволить себе пропускать занятия, и хотя я с удовольствием занималась бы только тем, что лежала бы под одеялом в темной комнате, мне приходилось заставлять себя выполнять распорядок дня.

Может быть, когда-нибудь мне удастся снова жить, по-настоящему жить.

До тех я должна была бороться с длинными днями и учиться смиряться с потерей Итана, потому что я знала, что он не хотел бы этого, если бы я продолжила.

После окончания занятий я ворвалась домой и покинула кампус с туннельным зрением, потому что знала, что Уэстон все еще где-то здесь, и я не хотела видеть его снова.

Не после того, что мы с ним друг другу сказали.

Между нами все было кончено, и это еще больше разбило мне сердце, а я-то думала, что почувствую освобождение, когда между мной и им все закончится.

Все произошло наоборот, и это была абсолютно моя вина.

Я не должна была позволять себе поддаваться этим негативным мыслям.

— Мама? — Позвала я, входя в дом, вешая зимнюю куртку, шапку, шарф и ставя зимние ботинки на маленькую деревянную полку. Я не ожидала от нее никакой реакции. Для нее это было просто замечанием, что я дома.

В гостиной она сидела за круглым обеденным столом, все еще одетая накануне.

Она сидела, закутавшись в серый кардиган, перед своим завтраком. Жареное яйцо с беконом выглядело совсем не аппетитно. Тост с авокадо выглядел сырым, на ломтиках авокадо уже появились коричневые пятна, а чай, который я заварила ей утром, тоже уже успел остыть.

— Ты ничего не ела. — Тихо проговорила я, взяв поднос в руки и поставив его на кухне рядом с полной раковиной посуды.

— Который час? — Мечтательно спросила она, глядя на меня.

Я закрыла глаза и наполнила легкие воздухом, стоя у раковины, а она задавала мне этот вопрос.

Она задавала мне этот вопрос каждый раз, когда я возвращалась домой из колледжа.

После смерти Итана у нее пропало чувство времени, и она целыми днями смотрела в пустоту.

— Мама, уже вечер. Не хочешь подышать свежим воздухом?

Я выскребла еду из тарелки, которую поставила для нее утром.

Позади меня послышалось шарканье ее тапочек по деревянному полу, и она, как привидение, побежала к лестнице.

— Все в порядке. Я устала.