Уже два дня Игорь, Марина и Славик не занимались изумрудами, а готовились к встрече «гостей». Игорь сразу настроил их на то, что сюда могут прийти плохие ребята и шлепнуть их, чтобы избавиться от ненужных свидетелей. Конечно, «дети» могли испугаться и впасть в панику. Но, слава богу, он все рассчитал правильно – «детки» были настроены решительно.

Вообще-то Игорь сам не очень верил в то, чем пугал ребят. Он намеренно подбросил им байку о внешнем враге, чтобы отдалить момент отчаяния, который непременно возникает, когда ребята до конца осознают, что выхода нет, что никто за ними не придет, что они умрут долгой и мучительной смертью от голода. Подбросил байку, чтобы они не стали опять, как сумасшедшие, бросаться на мрачные стены и кричать. Ему и самому другой раз ужасно хотелось это сделать – уж он-то знал, что легенда о враге, который вот-вот придет, является лишь придуманной им легендой…

И вот этот шум за дверью. Значит, конец близок. Тот или иной – но конец. Сказать «детям» или нет? А ну как скажет, а дверь не откроется… Тогда отчаяние придет сразу же. Нет, лучше молчать. А если она откроется, а «дети» не будут готовы?

– Кто там?! – наконец решился, крикнул он на все их подземелье.

Славик и Маринка мгновенно сорвались со своих мест, подбежали к кучам хлама, валяющимся недалеко от входа, и залезли в них, а Игорь схватил внушительную металлическую болванку, которую они накануне после долгих поисков раскопали в углу подвала. Минуты две-три все было очень тихо. Наконец из-под завала появилась голова Славика.

– Отбой, – сказал Игорь.

– Что, опять учения? – недовольно произнес Славик. – У нас ведь уже сто раз все отрепетировано…

– Ты что, не понимаешь, мы должны быть всегда готовы, – не согласилась с ним Маринка.

– Мы и так готовы! – огрызнулся Слава. – Все, больше я в эту грязь не полезу.

– А если следующий раз будет на самом деле?

– Не будет никакого «на самом деле»! Ты что, еще не поняла? Он нас дурит! Никто за нами не придет! Никому мы не нужны!

«Началось, – подумал Игорь. – Хорошо, что легенда хоть два дня прожила… И хорошо, что есть шум за дверью. Не показался же он мне».

Игорь снова готов был дать Славику по роже, чтобы истерика не перебросилась на Марину, но тут девушка сама закричала:

– Славик, ты дерьмо! Ты – тряпка, а не мужчина!

– Да, я – тряпка! – закричал в ответ Славик. – Но я хочу жить! И я не дерьмо! Я – гений! Кто, какие мелкие, ничтожные твари, не способные ни на что, решили запретить мне жить?! Я один стою сотни таких, как они! – Он выкрикивал это и в какой-то безудержной ярости пинал и пинал ногами дверь.

Марина закрыла лицо руками и уткнулась головой в грудь Игоря. Она не плакала. Она еще в тот вечер, два дня назад, решила, что больше не будет плакать: слезами горю не поможешь.

– Марина, – тихо сказал ей Игорь, – когда я спрошу: «Кто там?» – пожалуйста, спрячься. Хорошо?

– Конечно, спрячусь. Мы должны быть готовы. Я не против постоянно тренироваться. Даже лучше почаще. Чтобы не думать о еде.

– Если придут один-два человека, это хорошо. Я возьму их на себя, а ты сразу же беги наверх и кричи что есть мочи. Хорошо?

– Хорошо. Как договорились, так все и сделаю.

– Но их может прийти и больше.

– Ну и ладно. Зато быстро умрем, – просто сказала Марина.

– Господи, спаси и сохрани эту девочку, – вслух помолился Игорь и поцеловал ее в макушку.

Потом все стало развиваться так быстро, что Игорь ничего не успел крикнуть, а ребята безнадежно опоздали прятаться. Дверь вдруг распахнулась. Отлетел от нее и упал на пол Славик. В подвал ввалилось сразу несколько человек, двое были с автоматами. Игорь схватил свою железную болванку, думая только о том, что Маринке уже не спрятаться.

– Спокойно, – услышал он голос Орла. – Налоговая полиция России. Опустите ваше оружие, молодой человек.

Игорь еще какое-то время стоял с болванкой в поднятых для броска руках, но, постепенно начиная понимать, что к чему, медленно опустил железяку.

– Марина! С тобой все в порядке? – бросился к девушке Русанов.

– Вы кто? – удивилась Марина.

– Привет тебе от Гали, Маши и Петровича.

– Господи! – сказала Марина и отчаянно заплакала.

– Понимаешь, у меня с самого утра было предчувствие: что-то обязательно должно случиться. Она прямо из конторы позвонила, идиотка, – с нежностью сказал Орел.

Они с Русановым сидели в трехкомнатной квартире Орла, куда заехали поздним вечером после всех бурных событий этого длинного дня. Никита выставил на стол бутылку «Смирновской», Никитина мать Анна Сергеевна на скорую руку приготовила им нехитрую закуску.

Все, операция «Зеленый лед» закончена. Можно расслабиться.

– А у них же там все «жучками» нашпиговано, сам видел, – Орел помолчал. – Ну, ее и выследили… Уж как я гнал! И на тебе, закон подлости – пробка! Я по встречной полосе. В любую щель машину втискивал, только бы поспеть. И все равно опоздал. Первый раз, наверное, приехал на деловую встречу минута в минуту – всегда стараюсь минут на десять – пятнадцать раньше заявиться. И главное, все у меня на глазах: она идет, а тут «шестерка». Номера грязью заляпаны, стекла темные. – Никита замолчал.

– Ничего, не убивайся так. Ты же все равно спас ее! Раны не тяжелые. Завтра сходим, навестим, – подбодрил начальника Русанов.

Никита кивнул. Вообще рад был, что у Русанова сегодня дома Ноев ковчег: к Маше с Галей временно присоединились и Маринка со своим Славиком. Кабы не это, ему бы Русанова к себе не затащить, а ему так надо было отвести сейчас душу…

– А правда, что ты МГИМО с красным дипломом

закончил? Или это байки? – спросил вдруг Никита.

– А ты откуда знаешь? – удивился Русанов.

– От верблюда. У нас тоже свои методы имеются. Ну давай за Любу выпьем, за то, чтобы выздоровела.

Они чокнулись, выпили и закусили. Анна Сергеевна вошла в комнату, неся на вытянутых руках поднос с тарелками. На них исходила паром тушенная в пиве свинина.

– Это мамино фирменное блюдо, – прокомментировал Никита.

Анна Сергеевна поставила поднос на стол и с удивлением посмотрела на пустую бутылку.

– Мальчики, да вы, никак, уже целую бутылку уговорили? Не слишком ли погоняете, а?

– Мамуля, – пылко возразил Никита, – что такое для двух красивых молодых мужиков одна бутылка? Слону дробина. Принеси нам, пожалуйста, еще пузыречек, я его в морозилку засунул.

Анна Сергеевна покачала головой, но больше ничего не сказала. Поставила перед ними тарелки, забрала поднос, пустую бутылку и вышла. Русанов посмотрел ей вслед.

– У тебя мать учительницей работает? – спросил он.

– Ну. А ты откуда узнал? – в свою очередь удивился Орел.

– От верблюда, – передразнил его Русанов. – У нас тоже свои методы есть. Да нет, просто она действительно на учительницу похожа. А отец что, с вами не живет?

– Отца убили, – через паузу сказал Орел.

– Извини, не знал.

– Ничего. Это было в девяносто втором, на операции. Они в одном кабаке бригаду солнцевских отморозков гасили… Так что я мент во втором поколении.

Анна Сергеевна внесла запотевшую бутылку, поставила на стол.

– Только вы уж не очень налегайте, ладно, Никитушка? – попросила она.

– Ладно, мам, не будем.

Мать ушла.

– А ты что, так все время с мамой и живешь? – спросил Русанов.

– Третий год, – кивнул Никита. – Как от жены свалил.

– Развелся?

– Не. Так, разбежались. Сын у меня, Пашка, двенадцатый год. Конечно, не сахар парень. Весь в меня. У меня с ним нормальные отношения. Я к ним в гости хожу, они к нам с матерью. Все цивильно. А у тебя дети есть?

– Нет, – поморщился Русанов. – Развелись вот на днях.

– Что, так хреново было?

– Хуже не бывает.

– А родители живы? – поинтересовался Орел.

– Да. Но они в разводе. Отец у меня доктор экономических наук, в МГУ преподает. А мать… – Русанов отложил вилку, потянулся за сигаретами и сказал каким-то извиняющимся тоном: – Понимаешь, так получилось, что мать у меня вице-президент коммерческого банка.