«У этих русских слишком много пространства и мало людей!»

Поезд ехал на благословенный Запад. Пусть Европа нынче и не так богата, как раньше, но это уже проблема цивилизованного мира. Да и не могут быть богаты все просто по праву рождения. Иллюзии эпохи миллениума давно растаяли. Пришло время каждому человеку заново доказывать право на жизнь и достаток.И если для этого придется поехать в дикую восточную страну и делать там самую грязную работу, то значит, так тому и быть! Едущие в поезде люди ни о чем не жалели. Ни солдаты войск ЕС, ни наемники многочисленных частных компаний, ни так называемые гуманитарщики. То есть люди, уничтожавшие эту страну без оружия. Словом или грязным делом. Даже врачи были чаще всего озабочен совершенно другим, а не состоянием здоровья аборигенов. Да и платили им хорошо совсем за иное. За «мясо» и «бревна» из детей диких аборигенов.

— Сандра, выпьешь с нами?

Плохо говорившие на немецком поляки совсем не привлекали худощавую белесую немку. Да мужчины её, собственно, вообще не привлекали.

— Данке, найн.

— Вот и курва!

— Оставь её, она с Элис шпилится. Ей твой дрын совсем не нужен.

Подвыпившие польские наемники заржали во весь голос. Им было весело от осознания того, что удалось выжить и еще неплохо заработать.

— Войцех, нормальные бабы в Неметчине, вообще, остались?

— Не знаю. Вот получу жалованье, поеду в Берлин и лично проверю.

— Там тебя самого Ахмеды проверят. Не понимаю немцев. Как можно было из великого имперского города сделать исламский гадюшник.

— Вацлав, ты об этом потише говори. Муслимов нынче любят, по жопке гладят.

— Мне плевать. Я по закону могу туда с оружием поехать. Пусть хоть одна тварь попробует на меня косо посмотреть. Или их полицейский что-то вякнуть. Это нынче город «свободного права».

— Тогда я с тобой! Проверим, остались ли там годные женские задницы.

Все снова заржали, косясь на стоящую возле окна немку. Вот её зад в отличие от титек был как раз великолепен.

Сандра недовольно сморщилась и зашла в купе. Как же её бесили эти старинные русские вагоны! Но, к сожалению, из-за другой колеи поставить сюда нечто более современные было пока невозможно. Сидевший за столом Дитрих даже не поднял глаз. Он монтировал очередной ролик в молодежную социальную сеть. Конечно же, о тупых русских. Как они сами себя убивают, доводят до голода и не умеют элементарного. На ближайшей станции, где будет объединенная Евросеть, он отправит его в паблик. За это им и платили. И никому из съемочной группы канала не было дела до того, что мягко говоря, они показывают неправду. Все знали на что шли и за что шли. Деньги. Вот мерило нынешней жизни. Хорошие деньги! Чтобы приподнять свой статус хоть ненамного над толпой страждущих на твое место, новые европейцы могли пойти на все.

К черту все прошлые стенания о свободе волеизъявления, праве на жизнь и прочий либертарианский бред! Победил вездесущий и крайне эффективный социал-дарвинизм. Людей слишком много, ресурсы усыхают. И что в этом случае следует делать? Правильно! Не размазывать масло на всех. Большая часть людишек обойдется без него. Те, кто желает изменить свою жизнь, будут доказывать это делом. Не тянешь, слишком добрый и мягкий — катись на дно социальной лестницы. Слишком жестокий, не уживаешься в обществе — мы найдем тебе подходящую работу. Умник, который хочет получить свое по праву — добро пожаловать в Корпус Мира. Каждому отбросу найдется собственная ниша.

Но! Ничего не дается по праву. Заработай, заслужи! Тогда твоя судьба будет иной. И что из того, что перед тобой и блестящим будущим — тысячи жизней каких-то русских? Пусть сдохнут, твари!

— Когда станция?

Близорукие глаза Дитриха поднялись на женщину. Та лишь передернула плечами.

«Нищеброд, не может себе кибер-глаза нормальные вставить!»

— Смотри расписание.

— Сандра, ты чего такая сука? Постоянно трахаешься со своими фемками, и все равно недовольна. А вот у меня давно не было секса.

— Так тебе ни одна нормальная баба не даст!

— Ах, ты дрянь! — Дитрих отчего-то взбеленился. — Надо было тебя в том сраном городке оставить! Сдохла бы кучу мусора, а на следующей день тебя бы никто и не вспомнил.

— Сиди, не дергайся! Это же не ты меня вытащил, а тот полицай. Вот ему бы и отдался.

— Я не гей, чертова сука!

Сандра вспыхнула, но ей пришлось сдержаться. Времена засилия ЛГБТ идеологии уже миновали. Отщепенцев не трогали, но и на знамя уже никто не поднимал. Лесбиянка глухо выдохнула:

— Приедем в офис, с тобой разберемся.

— Это мы еще посмотрим!

Внезапно Сандра поняла, что совершенно не знает этого мужчину. Такой матерый волк сейчас в его глазах наружу высунулся. Хотя чего тут удивляться? Они же не команда, а группа случайно оказавшихся вместе людей. По-европейски дисциплинированных и деловых. Выполнили локальную задачу и разбежались. Так что по-своему Дитрих прав. Она ему никто. Решив, что вся их перепалка не стоит выеденного яйца, Сандра успокоилась и уставилась в окно. Не хотелось ни читать, ни смотреть видео. А хотелось хорошенько нажраться и оказаться в постели с какой-нибудь горячей чернокожей девчонкой. Но это только завтра. Завтра.

За окном появились низкие здания, завиднелись несколько дополнительных веток, промелькнула мимо будка захудалого провинциального блокпоста. Они явно подъезжают к станции. Женщина встала и резко открыла дверь купе. Как ни странно, но к ней присоединился и Дитрих. Файл в сеть закинется автоматически, а сидеть уже до чертиков надоело. И вдруг на этой станции будет остановка? Им никогда о них не объявляли заранее. Из-за секретности, наверное. Тогда можно выйти, размять ноги, купить «пирожки» или лучше нормальный сэндвич из автомата. Везде, где существует европейский порядок, стоят такие аппараты. Незыблемое правило оккупационной администрации.

— Смотри, и эта немецкая сучка вышла!

Поляки с гоготом открывали банки с дешевым пивом. Народу в коридоре заметно прибавилось. После с бескрайнего безжизненного пространства так захотелось увидеть очаг цивилизации. Пусть и такой дикой, как в России. Мимо неспешно проплывали складские помещения, за ними виднелись облезлые стены пятиэтажек. Эти чертовы русские совершенно не умеют нормально строить и создавать уют! Вон показалась дорога, по которой, разбрызгивая грязь, пронесся пикап. Молодая светловолосая девушка огорченно уставилась на испачканные грязью брюки. Поляки дружно загоготали.

— Вот такую белобрысую девку я поимел в поселке с дурацким названием Мхи. Там совершенно не было болота!

— Что ты с ней сделал?

— Поимел во все дырки и задушил. Предпочитаю чистую смерть. Как-нибудь попробуй. Меня торкает!

— Не вздумай вытворять такое в Берлине, Яцек. Самого вздернут.

В эфире прозвучали три характерных щелчка. Поезд на подходе. Его срисовали наблюдатели и передали сигнал через местную локалку. Станция связи безопасников была взята по-тихому еще утром. Прапор и Солдат с лучшими бойцами приняли в ней самое деятельное участие. Обошлось без потерь, спасибо тщательно проведенной разведке и взломанному серверу. Доморощенные хакеры с помощью полученных с востока кодов вошли в систему и сейчас усиленно показывали начальству, что служба на базе ведется как следует. Парочка взятых в плен безопасников постоянно торчала перед камерами, изображая кипучую деятельность. Еще бы им её не изображать, когда в задницу постоянно колют острыми предметами. Окровавленные тушки коллег вдобавок не нервы действуют. И померли те крайне хреновой и болезненной смертью.

По этажу раздалось громогласное:

— Готовность!

Чтобы не упустит ни малейшего шанса, переговоры велись как в древние века. То есть голосом. Любая внешняя активность будет замечена мощной системой безопасности поезда. По этой же причине неьзя было устроить взрыв. Все посторонние радиосигналы блокировались.