Он неловко составил чашки на стол, и одна, скатившись, упала на ковёр, но, по счастью, не разбилась.

– М-да, руки у меня уже не те, что прежде, – извинился он, подбирая чашку.

Чтобы навести его на другие мысли, Джес указала на фотографию в рамке на маленьком комоде. Мужчина и женщина лет тридцати пяти, обнимая друг друга, смеются в объектив. У женщины каштановые локоны, а у мужчины средней длины волосы того же цвета. Перед ними стоит пёстро раскрашенная деревянная машина, и у обоих в руках кисточки.

– Это ваши родственники?

Хладно-Каменецки провёл дрожащими руками по жидким волосам и со смущённой улыбкой ответил:

– Это мы с моей дорогой Ивейн. Через год ровно в тот же день мы поженились.

Вежливо не замечая написанного на их лицах удивления, он наполнил всем чашки, немного пролив и на блюдца.

– Прошло уже пять лет, а всё ещё кажется, будто это было вчера.

– На фотографии вы пять лет на… – Юри не договорил. Лицо его приняло виноватое выражение, и он, потерев ушибленную голень, бросил потрясённый взгляд на Джес.

Но Ариан понял, что хотел сказать Юри. Мужчина на фотографии выглядел лет на двадцать моложе и казался совсем другим человеком – счастливым и полным жизни. Хладно-Каменецки представлялся его ничтожной тенью.

– Да, – печально сказал сгорбленный человек, – это я. За эти пять лет столько всего случилось…

Повисла тишина, такая плотная, хоть на дольки режь. Очевидно, никто не знал, что сказать. Наконец Юри нарушил молчание:

– Э-э-э… можно воспользоваться вашим туалетом? Мне уже по дороге сюда было как-то нехорошо. В животе ощущение, будто наружу просится живущий со мной в симбиозе пришелец. Похоже, я перепил прокисшего молока, и теперь оно… э-э-э… ну да, срочно ищет выход…

Джес, сконфуженно схватившись за голову, уставилась в одну точку в полу. Ариан смущённо заёрзал на диване. Но Хладно-Каменецки, похоже, обрадовался возможности сменить тему.

– Конечно, Юри, просто поднимись на второй этаж. Первая дверь слева.

Юри протопал по лестнице наверх, а Хладно-Каменецки, сев на стул, подмигнул Джес:

– А у тебя, однако, симпатичный друг.

Щёки у Джес сделались багровыми:

– Нет-нет, всё не так. Юри не мой друг. То есть да, друг, конечно, только не друг…

– Господин Хладно-Каменецки, мы пришли к вам, потому что нам нужна помощь, – выручил её Ариан, и Джес посмотрела на него с благодарностью.

– Да, разумеется, мой мальчик. Пожалуйста, чем я могу вам помочь?

Джес рассказала ему всё, не забыв ни парящих в воздухе книг, ни неповреждённых кругов силы. Хладно-Каменецки ни разу не прервал её, но становился всё бледнее и растеряннее.

– Звучит на самом деле ужасно, – согласился он и зачем-то проверил, хорошо ли сидит его шёлковый галстук-бабочка. – Просто представить себе не могу, что кто-то в Аркене может причинить зло магестре. Ты ведь лучше других знаешь, какая она опытная ведьма. А не может такого быть, что она уехала из Аркена, чтобы сообщить своей племяннице, где находится её сын? – и он указал на Ариана.

Джес, заправив волосы за ухо, окинула Ариана задумчивым взглядом:

– Возможно-то возможно, но слишком маловероятно. И если она действительно уехала из Аркена – почему тогда не оставила сообщения и почему такой хаос в гостиной?

Хладно-Каменецки, кивнув, отхлебнул глоток чая:

– В самом деле, этому и я не нахожу объяснения. Может, вам просто нужно остаться в доме и ждать её возвращения?

Джес в изумлении подалась вперёд:

– Ждать возвращения?! Мы должны сегодня же её найти! – категорично заявила она.

– Вы можете сказать, что произошло после того, как… – начал Ариан и запнулся.

– После того как ты ушёл из дома? – деликатно помог ему Хладно-Каменецки. – Твоя тётя сильно разволновалась. Если честно, я редко видел её настолько встревоженной. Она попросила Джесмину пойти за тобой. Когда Джесмина не вернулась, она в конце концов попросила о помощи Бьорна. – Явно смутившись, Хладно-Каменецки поправил очки. – Понимаешь, раньше я наверняка смог бы ей помочь. Эти руки когда-то могли делать много всего чудесного. – Он с сожалением посмотрел на свои трясущиеся руки. – Но сегодня они мало на что способны. Даже заварить чай уже на грани моих возможностей.

В комнате снова установилось гнетущее молчание. Свет, падающий в щель между шторами, высвечивал танцующие пылинки. В узкую застеклённую дверь на террасу Ариан видел сад во дворе за домом, где покачивались ирисы.

– А что произошло после того, как Бьорн ушёл? – осторожно уточнила Джес.

– Я остался ещё ненадолго – пытался её успокоить. Я заварил для неё чай, но она к нему даже не притронулась. Она очень тревожилась за внучатого племянника.

В Ариане продолжало расти чувство вины, грозя заполнить всё пространство.

– Вообще-то я ушёл потому, что мне показалось, что она сама куда-то собирается, а я её только задерживаю.

– А Барнеби? Что он делал в это время? – спросила Джес.

– Бродяга? Ну, всё то же, что и всегда. Съел всё печенье и имел наглость потребовать ещё и чай, который я заварил для магестры Аконит. А потом я ушёл, уверенный, что он не исчезнет, пока не уничтожит все запасы в доме, – сплетя дрожащие пальцы, вздохнул Хладно-Каменецки.

– Значит, Барнеби, ещё оставался у неё, и получается, он последний, кто её видел, – заключила Джес. – Вы не думаете, – подавшись вперёд, последние слова Джес произнесла шёпотом, – что он мог сделать с ней что-то недоброе?

Ариан тоже упёрся взглядом в Хладно-Каменецки, теребящего кольцо у себя на пальце.

– Не могу себе представить, что бродяга может намеренно причинить вред госпоже магестре. Она всегда к нему добра, невзирая на его неслыханное поведение за столом, – прерывистым голосом сказал он и, кашлянув, оглянулся через плечо, словно хотел убедиться, что их не подслушивают. – Но этот перекати-поле не так прост, как кажется на первый взгляд. Пусть он без роду без племени и не знает хороших манер, но выступивший против него обретёт опасного противника, которого не стоит недооценивать.

Ариан вскинул бровь. Слово «опасный» он бы к Барнеби не применил, и, похоже, Джес разделяла его мнение. Заверь её Хладно-Каменецки, что солнце всходит на западе, она, наверное, выглядела бы так же.

– Джесмина, ты же наверняка знаешь, какой обманчивой может быть видимость, – сказал он с печальной улыбкой. – Но, разумеется, большого значения это не имеет. В Аркене и его окрестностях обретается несколько опасных существ, и, боюсь, не все согласны с решениями магестры Аконит.

– Значит, у неё есть враги? – снова включился в разговор Ариан, только что вспомнив, что этот вопрос любят задавать следователи в детективах, и решив, что подходящий момент для него настал.

Волшебник помотал головой:

– Нет-нет, так далеко я бы заходить не стал. Но твоя двоюродная бабушка – влиятельная персона, а решений, которыми все всегда довольны, не бывает.

– Как в истории с оборотнями, – кивнув, пробормотала Джес и, повернувшись к Ариану, объяснила: – В отношениях между союзом охотников и группой защитников окружающей среды, которая называет себя «Оборотни», возникли сложности. Судя по всему, это касалось квоты на отстрел. В конце концов госпожа Аконит выступила в роли посредника, но, думаю, и охотники, и защитники природы достигнутым компромиссом недовольны.

– Похоже, что так, – согласился Хладно-Каменецки. – Поэтому в последние дни поднялся большой переполох. И, как я слышал, нижнегородцы тоже недовольны и, судя по всему, нарушают пакт.

– А ведь она только на прошлой неделе навещала их, чтобы закрепить круги силы, эти неблагодарные…

Ариан хотел спросить, кто такие эти нижнегородцы, но их перебил раздавшийся наверху звук шагов. Лестница заскрипела, и вниз с шумом слетел Юри. С сияющим от радости лицом он встал перед ними, держа что-то над головой:

– Смотрите, что я нашёл наверху! Круто, да?

В его вытянутой руке покачивалась, глядя на них нарисованными глазами, странная кукла. Нет, не кукла – марионетка. На её безвольно повисших руках и ногах были закреплены едва видные нити. Трудно было сказать, что она изображала – возможно, какого-то зверя, но в одежде. Но кто бы это ни был, расписали марионетку так искусно, что она казалась почти живой. Ариану даже почудилось, что она ему улыбается.