– Откуда ты знаешь Катин? – спросила я, вдруг почувствовав отчаяние.

– Кого?

– Катин… ту девушку, на день рождения которой ты явился без приглашения.

– Ах, Катин. – Он отпил глоток из своего стакана. – Я ее не знаю.

Я ждала, когда он пояснит, что явился сюда с другом или что он дальний родственник кого-то из гостей, но он так ничего и не объяснил. И я решила зайти с другой стороны.

– Тебе не нужны бурбон и пиво в придачу к этому скотчу?

Он впервые посмотрел на меня, моргая, как будто ему надо было избавиться от тумана в глазах.

– Это твоя лучшая фраза для съема? Переиначенная строчка из старой песни в стиле «кантри»?

Я увидела в его глазах намек на смех и улыбнулась, воодушевленная.

– Ну, у каждого из нас есть своя слабость, и моя – это музыка «кантри».

Минуту он изучал меня. Его взгляд скользнул по моим волосам и остановился на моих губах. Он провел пальцами по влаге на своем стакане. Я как завороженная смотрела, как он стирает ее большим пальцем с кончиков пальцев.

– Понятно, – сказал он, повернувшись ко мне. – А какие еще у тебя есть слабости?

Я могла бы сразу ответить ему: ты.

– Ну-у, – ответила я, обольстительно тряхнув головой и подавшись к нему так, чтобы он мог как следует разглядеть ложбинку между моих грудей в вырезе платья. – Я уже открыла тебе одну из них. Теперь твой черед.

Он хмыкнул и перевел взгляд на свой запотевший стакан. Затем медленно повертел его в руках и снова посмотрел на меня, будто решая, стоит ли продолжать этот разговор. После долгой паузы его глаза словно покрылись льдом, и он произнес:

– Ядовитые женщины.

Я изумленно откинулась назад. Это было то, что надо. По части ядовитости я была мастером. Если ему нужен яд, я могла бы впрыснуть его прямо ему в шею.

Он сделал долгий глоток скотча.

Я оценила ситуацию. Было очевидно, что этот парень только что сыграл в вышибалы, и в него попал мяч. Он медленно пил очень крепкий и дорогой напиток на вечеринке, устроенной на яхте, на которую он предпочел бы не приходить. Несмотря на то что я выставила все свои прелести напоказ, надев платье, которое мало что скрывало, он почти не смотрел на меня. Обычно мужчина, которого бросила девушка, не пугал меня. Такие мужчины после того, как им разбили сердце, могут обеспечить тебе страстный секс без обязательств. Они видят в тебе только лучшее – то, что напоминает им о счастливых днях с их бывшими, – они осыпают тебя комплиментами и льнут к тебе неделю или две, так что ты отлично проводишь время. Я обожаю только что брошенных мужчин. Но этот мужчина был не таким. Его не мучили сомнения по поводу его человеческой состоятельности из-за того, что отношения с женщиной подошли к концу. Он ставил под сомнение здравость ее рассудка. И пытался понять, в какой именно момент все начало разваливаться.

Он был безупречно одет, не приложив к этому усилий. Это получалось у него естественно – что означало, что у него есть деньги, – а я любила деньги. Я узнала корону «Ролекса», дорогую ткань «Армани» и непринужденность, с которой он взирал на мир. Мне был знаком и тон, которым он сказал «спасибо», когда бармен снова наполнил его стакан, и то, как он морщился, когда парочка, сидящая рядом с ним, сыпала бранными словами. Такие, как он, почти никогда не остаются одни. Интересно, подумала я, какая глупая стерва могла отпустить его? Но кем бы она ни была, я была готова стереть ее из его памяти в два счета. Почему? Потому что я была лучшей из лучших – я была шоколадом «Годива», автомобилем «Мазерати», идеальным бесцветным бриллиантом. Я могла улучшить жизнь любого – и особенно этого мужчины.

Уверенная в том, что я заведу с ним отношения, я улыбнулась ему и положила ногу на ногу, так что моя юбка задралась на бедре.

– Итак, – медленно проговорила я, – сегодня тебе повезет.

– Это почему же?

Он даже не посмотрел на мои ноги.

– Ну, я собиралась сказать что-нибудь саркастичное насчет того, что я тоже ядовита и опасна, но, судя по твоему виду, тебе сейчас нужна хорошая порция свежего сока или что-то вроде того.

Он рассмеялся.

– Как видишь, я забавная, – пошутила я.

– Да. – Он улыбнулся. – Немного.

Осмелев, я прижала локти к бокам и повернула свой барный табурет так, чтобы сидеть к нему лицом. Теперь мои колени касались внешней стороны его бедра, и он не сделал попытки отодвинуться.

Попался.

– Итак… – Я достала из сумочки перламутровый портсигар. – Это моя вторая слабость, ты не возражаешь? – Он взглянул на сигарету, которую я поднесла к губам, и покачал головой. Я зажгла ее и вдохнула табачный дым одним плавным движением, которое мне удалось довести до совершенства.

– Как тебя зовут, мистер Грустные Глаза?

Уголки его губ дернулись, брови чуть приподнялись.

– Калеб, – ответил он. – Калеб Дрейк.

Я произнесла про себя фамилию «Дрейк» с моим именем и решила, что это сочетание мне нравится.

Я выдохнула табачный дым в сторону океана.

– Я Леа… и, если ты правильно разыграешь свои карты, я могла бы стать Леа Дрейк. – Я подняла брови.

– Ничего себе. Ничего себе… – повторил он. – Это почти забавно.

– Она что, не захотела выйти за тебя замуж? – с сочувствием спросила я.

– Она много чего не хотела делать, – сказал он и, проглотив остаток своего скотча, встал. Он был чудо как высок. Мысленно я встала рядом с ним и оказалась на уровне его подмышки – значит, росту в нем, самое малое, шесть футов и один дюйм.

Я ждала его следующего хода. Но что бы он ни делал, он все равно был мой.

Он поцеловал мою руку. Я растерялась. Затем, к моему огромному изумлению, он ушел.

Черт.

А мне казалось, что мы с ним на одной волне.

Я думала о нем и на следующий день, страдая от похмелья. Кто он? Почему он явился на вечеринку? Что она сделала с ним, если смогла заставить его пренебречь мной? Мной! У меня мелькнула мысль, что его бывшая – это какая-то известная персона. Видит Бог, он достаточно красив, чтобы разбить сердце какой-нибудь знаменитости. Я вспомнила его невозмутимую небрежность, вспомнила трепет, который почувствовала, когда он наконец взглянул на меня. Приходилось ли мне когда-нибудь так стараться, чтобы заставить мужчину посмотреть на меня? Нет. А когда он наконец посмотрел, мне захотелось, чтобы он перестал. Он смотрел на меня, как будто уже знал меня как облупленную – прямо, скучающе, оценивающе, и я подумала, интересно, каково это – чувствовать на себе его взгляд.

Я поспрашивала, пытаясь выяснить, кто он такой и где он сейчас. Я была талантливой сыщицей. У меня была широкая сеть знакомств, и через два телефонных звонка я уже знала, где искать Калеба Дрейка. Еще два звонка, и мне предложили устроить с ним свидание вслепую.

– Подожди хотя бы месяц, – сказала я своей кузине. – Дай ему время зализать свои раны прежде, чем я спасу его.

Месяц спустя я подходила к суши-ресторану под названием «Тату». Мне было жарко, и мое сердце билось часто и гулко.

– Не может быть, – проговорил он, увидев меня.

Я сделала вид, будто удивлена и, опустив голову, спросила:

– Ты, случайно, не ищешь себе рыжую девушку?

Он утробно расхохотался и обнял меня.

На нем были белая рубашка с засученными рукавами и шорты цвета хаки. Он был покрыт золотистым загаром, как будто с тех пор, как я видела его в последний раз, он каждый день загорал.

– Откуда ты знаешь Сару? – Он подержал дверь, и я вошла.

– Она моя кузина, – ухмыльнулась я. – А откуда ее знаешь ты сам?

Я, конечно, знала ответ на этот вопрос. Бойфренд Сары и Калеб состояли в одном университетском братстве, и на ту вечеринку он пришел вместе с ними.

Я слушала, как он объясняет это. У него был сексуальный выговор. Когда хозяин заведения подвел нас к нашему столику, он по-хозяйски положил руку мне на поясницу. Мне это понравилось. Интересно, подумала я, сделал бы он это, если бы это была наша первая встреча.