… Разрываю лист в клочья. Бесполезный и сброшенный на пол он летит в своём последнем полёте, пикируя под кровать на домашние тапочки. Окончательна проснувшись, я понимаю: что хочу пива, опять музыки, концертов, панк-рока и новых неведомых мне ощущений этой жизни.

Стасик Заубер был одним из многих антифашистках активистов, считавших своим долгом разоблачать и бороться. Будучи приверженцем Антифа, Заубер зорко следил за всей неформатной музыкой, смысл которой он до конца не просекал, но это и не было столь необходимым. Главное было поймать с поличным.

На столе с вечера лежали 2 части «Классовой ненависти». Кассеты были новенькие, только что конфискованные у панка Тролля под предлогом изучения текстов группы «АЗЪ». К слову сказать, панков он недолюбливал, и видел в последних лишь инструмент использования в леворадикальной борьбе.

Перед тем, как приняться за прослушивание, Стасик осторожно выглянул из за занавеска, во двор. Все как будто было тихо. Лично с Черепахом Стасик не был знаком, но в свете того, что oн слышал от других, всё казалось весьма и весьма правдоподобным.

Ровно через 10 минут прослушивания продолжать исследования не было никакого смысла, и, несмотря на честность, бескомпромисность работы «АЗЪ», теперь Стас был полностью уверен в своей исторической миссии.

Зауберу было совершенно ясно, что Черепаху никогда не удастся примкнуть к Левым, а те в свою очередь не станут особо парить мозги, и выяснять степень анархизма данного субъекта. Так, сочинялась ещё одна легенда. Так начиналась борьба против народной панк группы "АЗЪ*.

Поезд подошел к платформе, и «скины» с шумом выкатились на платформу. Один из них сильно толкнул прилично одетого, по виду интеллегеника. Заступаться за очкарика никто не стал потому, что все, кто втдел это- сделали вид, что не видели.

— Значит так, — сказал главный, — мы сейчас забьём иноверцев, это тех арбузников, которые на нашей земле торгуют, они и есть враги. " Смерть хачам! " Всем остальным, как получится, скорее всего как всегда.

Когда II бритых в бомберах и высоких тяжелых ботинках бросились вперед на палатки торговцев, вокруг возникла паника. Кто то из прохожих бросился через, дорогу, визг тормозов машин и гудки тревожно оповестили окрестность о беспределе. Другие прохожие просто стояли, словно приклеились к месту. Были и такие, которые криками одобряли действия фашистов.

В это самое время я со своей герлой оказался в эпицентре действий.

— Можешь строить из себя крутого, но не здесь, — сказала она, к тому же, как мы отсюда вырвемся, нам раньше намылят задайцу. Не видно ни одного мента поблизости, давай сваливать отсюда!

— Мы им неинтересны сейчас, — сказал я.

— Ты блефуешь Черепах, кусок мозгов. — Их в десять раз больше!

Я — панк, и, единственное, что меня по настоящему волнует, это музыка. Боже ты мой, моя герла спасла мою жизнь, если в конце каждой драки я не оставался бы цел, то уже бы был дохлым на все сто.

Когда мы, дав дёру, очутились в безопасности, мои, размышления продолжились. Сидя в кафешке и попивая пивцо, всё же я склонен думать, что правосудие — будь это хоть за бугром, сажает невинных, и оставляет настоящих преступников на свободе, чтобы те терроризировали обывателей, а это наши с вами папы и мамы, и чтобы стражи порядка не остались без работы, и чтобы Дума придумывала всё более драконовские законы.

Доёбываться до всевозможных людей дело не ганковское. Просить монетку, скорей так, из мысли, что просто естественно. Тем не менее, любой мент может задержать тебя за бродяжничество. Я знал одного панка, у которо была коронная фраза: НЕНАВИЖУ МЕНТОВ. Я, БЛЯДЬ, ИХ ПРОСТО ОХУЕННО НЕНАВИЖУ! Они закон против всех, а огромная масса честных людей их боится. Только вот где милиция, когда скиновские кулаки и тяжелые ботинки хуячат по панковскии лицам и яйцам. Бабах! И панки выплёвывают сгустки крови и кусочки родных зубов. Ещё бабах! Подвыпивших только что весёлых «ирокезов» забивают до мяса. Московские газеты пишут, но только не настоящую правду. Ни одни бритые не любят панков. Не успела из народной памяти стереться люберецкая кодла, как новые гопники — идейные хулиганы, принялись за дело.

Панки, панки, оле- оле — на выдохе ревела бригада футбольных хулиганов, круша носы и рёбра пацанам. Хулиганс в шарфе своего футбольного клуба, эдакий огромный мерин с рыжими волосами, ухватил здоровенной ручищей хрупкого на вид юнца лет 16, парень перелетел через тротуар и брякнулся перед легковухой. Испустив крик, панк замолчал, придавленный колесом машины. Дело приняло кровавый оборот, хулиганс на это не рассчитывали. Ведь они хотели всего лишь опустить грязных панков, ну, немного побить, но никак не до смерти.

"ГОПНИКИ-КОЗЛЫ!"

Концерт, который состоялся при стечении местной панк-тусни, нас порадовал. Все, как один, знали культовые песни группы и живо хотели пообщаться с нами до концерта, но как всегда получилось после. Перед нами на разогреве выступала местная банда. Бас- гитарист так разнервничался, что видно было — ему легче отжаться сто раз, чем выйти, и съиграть перед своими, земляками. В общем группка сыграла неплохо, но ждали, естественно, не их. Выступление АЗЪ" началось с классической хрестоматийной песни «Под Флагом нищеты». В процессе мы отъиграли ещё два десятка песен и удалились под одобрительные вопли фанатов. За кулисы к наш пытались прорваться человек 30 местных панков. Охрана не выдержала натиска и вся эта братва вкатилась в нашу гримёрку за сценой. Было весело наблюдать, как здоровенные охранники убежали за подмогой. А мы, раздав очередные автографы, и сфоткавшись на память, отправились ужинать в бар. Ночевать остались в Рязани. Местная девушка — хорошая знакомая Манагера, пригласила к себе на дачу, где произошло дальнейшее распитие горячительных напитков, а также сауна… Трахать одну вчетвером мне показалось неинтересным, жаль, что местные проститутки не вызвала у нас особого доверия, иначе ночь прошла бы ещё веселее. Утром, погрузившись в автобус, мы отбыли в Москву. Рязанский концерт нас порадовал в первую очередь его организацией, наличием зала с аппаратурой, ну и, конечно, фанатами.

Ни хрена себе панки! Возгласом больше злости, чем удивления окликнул веснусчатый, ушастый скин нашу троицу — панков в балахонах Эксплойтед. Сзади уже подкрадывались бритые, но только в два раза больше численностью.

— Ты е курсах, нас ща будут пиздить, — процедил сквозь выбитые передние зубы панк Домовой. Хомяк лихорадочно полез за чем то в карман брюк и с сожалением обнаружил, что нож остался дома. А всё потому что менты вечно выдёргивали Хомяка из тусы и наводили ему шмон.

— Ну, так где ваши шлюхи, панки? Ещё больше обнаглев и повысив голос издевался скин. — Я в курсах, что где то трутся ваши пизды, которые предлагают отсосать каждому, кто даст бабло.

— Еб твою мать! — взорвался я и прыгнул со своего места прямо на ушастого. Не на тех нарвались! Колесо драки завертелось… Конечно их было больше, они были страшны уже своим видом, но они никак не ожидали, что мы начнём первыми.

Чувак, соображай, чёрт возьми, башкой! — Еле переведя дух сказал я себе, когда мы заскочили, унося ноги в подъезд девятиэтажки. Код входной двери, к счастью, знал Хомяк. Бритые с кряком и улюлюканьем, вовсю пытались вломиться в подъезд. Мы быстро на лифте стали подниматься вверх, но почему то вдруг решили выйти на седьмом этаже.

Большинство психологов считает, что коллективное бессознательно срабатывает как раз в экстремальных ситуациях. Домовой, Хомяк тоном старшего выпалил я: представьте, что мы стая бегущих с корабля крыс, вдобавок за нами гонятся и потом, нужно же оставить место для песни. — Для надгробия! — мрачно буркнул Домовой продвигаясь к полуоткрытой двери.