«Опасения насчет чего?» – забеспокоился старший сын.

Взгляд матери казался виноватым и сочувствующим. Карлини не мог даже вспомнить, когда она на него так смотрела. Это его сильно насторожило. Мать, обнимая себя руками, отправилась в свою комнату. Остановилась в конце коридора и повернулась к старшему сыну.

– Пока мы не поговорим, не позволяй высшим касаться твоей шеи, ладно?

Карлини кивнул, не находя слов.

Сон к нему этой ночью так и не пришел. Он остался наедине со своими догадками и мыслями. Карлини думал о матери и тайнах, которые она скрывает. О том, что он никуда не может сдвинуться с мертвой точки, так и не приблизившись к своей мечте. Карлини размышлял о том, как с каждым днем без посвящения ему становится все хуже.

«В стремлении к своей мечте я могу погибнуть, – произнес он про себя. – Я должен успеть осуществить задуманное, пока не стало поздно».

Под утро Карлини не заметил, как задремал.

…

Его разбудил оглушительный удар по столу.

– Я просто, хочу понять, почему в это доме мне никто не рад, Эни! – раздался громогласный бас.

Карлини разлепил уставшие глаза и рывком вскочил на ноги. От такого подъема у него потемнело в глазах и закружилась голова. Карлини переборол это чувство и быстро накинул рубашку.

Внизу послышался звон стекла. От этого юноша окончательно проснулся. Сердце забилось у него в груди, в крови подскочил адреналин. Прилив энергии спровоцировал появление искр из глаз. Янтарные огни рассыпались в пространстве, заполняя собой все вокруг. Помещение осветилось мягким и теплым светом всего на мгновение. Затем огоньки дождем рухнули на пол, оставляя на деревянном полу россыпь черных точек. Запахло горелой древесиной.

– Киньяр, нет у нас денег, чтобы погасить еще и твои долги! – кричала на мужчину мать.

От ее крика проснулся Каури. Закутавшись в одеяло, он уставился на Карлини взглядом испуганного олененка.

– Просто не выходи из комнаты, – прошептал Карлини. – Понял меня?

Он знал, как сильно брат боится отца. В последнюю их встречу Каури пришлось наложить на плечо шов. От злости и помутненного алкоголем разума отец почему-то подумал, что Каури смеется над ним, хотя мальчик смеялся над рассказом Карлини. Отец захотел проучить сына и случайно толкнул его сильнее, чем рассчитывал. Мальчишка налетел на конец металлической скобы, торчащей из стены.

Услышав новый удар по столу, Карлини выбежал из комнаты, толкнув дверь всем телом. Он быстро сбежал по лестнице вниз.

На кухне возвышалась огромная фигура его отца. Высокий, широкоплечий и совершенно неуправляемый морф отбрасывал на мать свою гигантскую тень. Отец явно не был трезв, ведь от него разило спиртным через всю комнату. У него совсем не было волос, на его лысине виднелся яркий блик от света лампады, которая висела под потолком.

– А вот и Карлини, – произнес отец с распростертыми руками.

У него были такие большие ладони и пальцы, что казалось, будто он может раздавить голову сына, как орех. Говорить с отцом всегда было страшно. Его движения были резкими и импульсивными. Предугадать их было сложно, и от этого становилось только страшнее.

Карлини медленно прошел вдоль стены ближе к матери и закрыл ее собой.

– Я не понимаю! – закричал отец и ударил руками по столу.

– Чего ты не понимаешь? – спросил Карлини, медленно засовывая руку в карман, где у него лежал мешочек со вчерашней выручкой.

– По какой причине я не имею права на свои деньги? По какой причине в этом доме, который я заработал своей кровью, я не имею права появляться и требовать то, что мое по праву?! – начал раздражаться отец.

– Здесь нет ничего твоего! – закричала на него мать, пытаясь отодвинуть сына в сторону.

Карлини остановил ее жестом, чтобы она еще больше не злила отца. Тот схватил тарелку с полки и изо всех сил ударил ею об пол. Под ногами образовалась россыпь осколков.

Карлини дрогнул. Несмотря на то, что сейчас он закрывал собой свою маму, ему было безумно страшно. Сейчас только он мог встать между ними. Карлини ненавидел себя за чувство страха, которое он испытывал, потому что должен был быть сильным ради своей мамы и брата.

Глаза отца были очень уставшими. Несколько сосудов полопались, оттого казалось, будто не только радужки были алыми, но и весь глаз. Отец был похож на одно из тех чудовищ, которые бродят в Западных лесах. На скуле бывшего моряка красовалась ссадина. С последнего раза, как Карлини его видел, отец как будто постарел еще на несколько десятков лет.

– Ты, маленький гаденыш, должен мне по гроб жизни за то, что я вырастил тебя, а не утопил в день, когда ты родился! – сказал он. – Не смей закрывать ее!

Отец всегда говорил обидные вещи, когда был не в себе. По началу Карлини воспринимал это очень близко к сердцу, а затем, когда эти случаи стали повторяться все чаще, он охладел и перестал воспринимать слова отца всерьез. Они не влияли на Карлини, когда речь шла о нем самом, но, когда приходилось отдавать ему всю выручку, юношу просто выворачивало наизнанку от злости. Он был готов сорваться, как бешеный пес, но мог только подчиниться, чтобы не быть убитым этим гигантом. Если Карлини умрет, никто не поможет маме и Каури.

– Да, отец, – проговорил он, показывая ему мешочек с монетами и стискивая зубы от злости. – Я должен тебе и теперь возвращаю долг.

Карлини грубо ударил мешком о стол. От ладони во все стороны разошлись языки пламени. Они, словно огненный цветок, закручивались, оставляя на столе горелые следы. Карлини подвинул мешочек с монетами к отцу, и как только он убрал руку, пламя тут же исчезло. От этого мешочек открылся, и несколько монет с изображением столкнувшихся в противостоянии огня и воды в треугольнике высыпались на стол.

На лице отца отпечатался ужас и непонимание. Он вопросительно посмотрел на мать, затем на Карлини, словно пытался разгадать какую-то загадку.

– Откуда эта магия? – закричал отец.

Он сделал один большой шаг вперед, схватил Карлини за воротник рубашки и поднял над землей. Отец изо всех сил прижал его к стене. Юноша ударился затылком так, что у него зазвенело в ушах. Мать что-то прокричала, схватив мужа за руку. Он отмахнулся от нее, ударив по лицу.

– Оставь его в покое! – все равно кричала она.

Отец не обращал на нее внимания. Он смотрел на Карлини в упор.

– Ты теперь всю свою выручку будешь отдавать мне за твою дерзость, понял меня? Что это за гребаная магия?

Карлини стиснул зубы и задышал, чувствуя, что за этим последует сильный удар.

– Ты меня понял?! – закричал на него отец так, что стекла на окнах задрожали.

– Я тебя понял, – тихо прошептал он.

Старый моряк ударил его спиной о стену и отпустил.

– Надеюсь, здесь все всё поняли! – закричал он и, подхватив мешочек со стола, распахнул дверь. – Вы все живы только потому, что я вас обеспечивал! И теперь я имею абсолютное и полное право на все, что я вам дал!

Он подошел к матери вплотную. В этот момент Карлини показалось, будто они общаются мысленно. Их яростные взгляды сосредоточенно сталкивались в противостоянии.

– Тут что-то не так! – угрюмо произнес отец, словно заканчивая их мысленную перепалку. – С ним что-то не так!

С этими словами он, сильно прихрамывая, вышел и захлопнул за собой дверь.

– Что со мной не так? – прошептал Карлини, округляя глаза.

Мама не ответила. Она лишь смотрела на выжженный на столе рисунок пустым и отрешенным взглядом.

Карлини не спеша поднялся с пола, касаясь затылка рукой. Он взглянул на свою ладонь. Крови не было. Карлини обрел привычку так проверять свой затылок после того, как сильно ударился в детстве. Когда-то, когда отец еще жил с ними, одним вечером Карлини очень много безобразничал, несмотря на замечания родителей. Он доигрался до того, что, сильно запрокинув голову, не заметил угла, о который знатно приложился. Тогда боли не почувствовал, однако вместо этого он ощутил, как что-то теплое стекает по его шее.