– Вы думаете, что по пути мы никого не встретим? И вас никто не узнает? Да последняя мышь в государстве имеет представление о том, как выглядит знаменитый князь из рода Германарихов! А уж дворяне… Нам лучше путешествовать инкогнито, иначе черного колдуна, напавшего на королевича, мы никогда не найдем! И вот еще что, вам придется на время нашего совместного похода сменить имя!

– Да какого… Вы совсем спятили? – не выдержал князь. – Сами свое смените, на нем язык можно сломать!

– Приятно видеть, что вы начинаете потихоньку вливаться в жизнь простого народа. Уже даже заговорили по-человечески. Ну так вот, мое имя хоть и сложное, но иногда встречается. А вы один носите имя Эрманарих, и все ваши предки по мужской линии до двадцать девятого колена носили это имя… ну или почти это. Так что, как бы вы не переодевались, оно вас выдаст с потрохами. Вас же никто не заставляет менять его насовсем. Но пока возьмите другое. Например, имя Герман вам подойдет, и оно похоже на ваше. Верно?

Чародейка немного помолчала, а потому указала рукой в сторону и произнесла:

– Ванная там.

Пока князь приводил себя в порядок, Беренайс заканчивала сборы. Она изначально понимала, что придется отправиться в путешествие, но не рассчитывала, что это будет сегодня. Думала, Эрманарих придет обсудить их совместный поход, а уже завтра, с утра, они отправятся в путь. Но раз князь намерился ехать сейчас, придется ему уступить. В конце концов, какая разница? Чародеи прекрасно могут обходиться без сна несколько суток, хотя это и нежелательно, все равно организм рано или поздно свое возьмет. Но после одной бессонной ночи ничего страшного не случится.

– Полетишь с нами? – поинтересовалась Беренайс у ворона, засовывая в сумку мешочки с колдовскими порошками, травяными сборами и несколько амулетов.

– Кар-р! – утвердительно ответила птица.

– Вот и хорошо.

К моменту появления в гостиной Эрманариха Беренайс уже успела сменить домашнее платье на брюки и рубашку, а на ноги надеть походные сапоги. Чародейка с любопытством посмотрела на него. Оказалось, локоны князь никогда не завивал, как она считала раньше. Он от природы был кудрявый. Правда, теперь его кудряшки прибывали в полном беспорядке. Без косметики лицо Эрманариха стало выглядеть естественно, даже у глаз появилось какое-то другое выражение – живое. Но что Беренайс порадовало больше всего, так это исчезнувший без следа запах парфюма.

– Ну и? – сварливо поинтересовался князь.

– Нормально, гораздо лучше, чем прежде. Теперь вы стали похожи на живого человека.

– А раньше на кого был похож?

– На красивый ходячий труп.

Беренайс вытащила из ящика стола лист бумаги, взяла перо и чернильницу и написала следующее:

«Чародейский салон временно не работает».

Оторвав взгляд от листка, Беренайс заметила, что князь Эрманарих разглядывает полку с ее колдовскими книгами.

– Откуда у вас все это? – спросил он, указывая на магические фолианты.

– Мне отдала их одна моя учительница, – немного напряженно пояснила чародейка, – ее звали Клара.

– Вы учились у Клары?

В голосе князя послышалось явное удивление и недоверие. Беренайс кивнула.

– Я тогда только начала серьезно изучать магию. Год у нее прожила.

– Почему только год? Она много кого обучала, ученики обычно у нее года по три жили.

Беренайс немного нахмурилась, ей не нравилось вспоминать о Кларе, точнее, о тех событиях, которые были с ней связаны, но она все же пояснила:

– Видите ли, в чем дело, Клара умерла.

Эрманарих вдруг вздрогнул, и даже при неясном свете свечей Беренайс увидела, как побледнело его лицо.

– Давно? – немного хрипловато спросил он.

– Восемь лет назад. Она не успела меня доучить, но отдала свои книги.

– А что стало с остальными ее вещами?

– Не знаю. Кажется, Клара говорила, что завещала все сыну.

Эрманарих молчал какое-то время, а потом спросил:

– Ну что, поехали?

Беренайс было очень любопытно, какие взаимоотношения связывают заносчивого самовлюбленного Эрманариха со старушкой-учительницей, проживавшей в глухой деревне, но она не стала спрашивать. Вряд ли князь ей ответил бы. Чародейка надела дорожный плащ. Погода на улице стояла достаточно теплая, и можно было обойтись без него, но плащ очень хорошо скрывал от посторонних глаз длиннющую косу, по которой Беренайс обычно за версту узнавали. А ей не хотелось, чтобы кто-то заметил, как она выезжает из города. И уж тем более не хотелось, чтобы ее видели в компании Эрманариха.

Рядом со входом в дом князя поджидал каурый жеребец. Беренайс в душе порадовалась, что Эрманарих не стал брать с собой того вороного, которого она видела днем. Уж очень он породистый. Этот хоть и тоже красавец, но такого внимания к себе не привлечет.

Беренайс закрыла на замок дверь домика. Потом подошла к двери в салон и прикрепила к ней объявление. После чего оставила князя дожидаться ее, а сама отправилась на конюшню. Собственной конюшни у Беренайс, разумеется, не было. Но она арендовала стойло для своей лошадки у соседей. Ее буланая Красотка позволила хозяйке закрепить на себе седло, надеть уздечку и даже приторочить к седлу сумки, но вот из стойла выходить наотрез отказалась. Беренайс безуспешно тянула ее за уздечку какое-то время, а потом рассердилась.

– Если сейчас же не прекратишь артачиться, я превращу тебя в ослицу! – возмутилась чародейка. – Тогда твой внешний вид будет соответствовать поведению.

Лошадь презрительно фыркнула на это заявление. Беренайс вздохнула, протянула руку и потрепала жесткую черную гриву.

– Я знаю, что ты отвыкла гулять так поздно, но сегодня у нас нет выбора, поэтому пойдем.

Чародейка заглянула в темные глаза лошади. Та, как зачарованная, стояла неподвижно несколько секунд. Беренайс снова легонько потянула уздечку, и лошадь поддалась.

– Почему так долго? – сварливо поинтересовался князь.

– Скажите спасибо, что вообще вернулась, – огрызнулась чародейка.

Князь ничего говорить, разумеется, не стал. Он вскочил в седло и направился вдоль по улице, не дожидаясь Беренайс. Она недовольно поморщила нос, глядя ему вслед, а потом подпрыгнула и мягко приземлилась на лошадиную спину.

– Вперед, Красотка, – тихо сказала чародейка, – надо догнать этого нахала. Да и наподдавать ему как следует не помешает, чтобы не задирался. Но только не сейчас, а когда представится случай.

До городских ворот путники ехали молча. Ворон какое-то время кружил над ними, но потом ему надоело летать, и он опустился на загривок Красотки. Та даже не обратила на него внимание. Правда, когда они подъехали к воротам, Беренайс бесцеремонно спихнула птицу с лошади.

– Кыш отсюда, – проворчала она. – Сам через стену перелетишь. Нечего стражников посреди ночи пугать.

Ворон издал недовольный клекот, похоже, он успел задремать, да и вообще не привык к такому грубому обращению. Но тем не менее послушался.

Стража же на воротах в эту ночь оказалась на редкость вредная и ворчливая, такую не грех было бы и напугать.

– Разъездились тут, – бубнил себе под нос толстый страж. – Дня вам мало, что ли? Чего по ночам шастаете?

Беренайс не выдержала подобного хамства и сдернула с головы капюшон плаща.

– Ну ты, мужик, совсем обленился, – грозно прорычала она, – говорят тебе, открывай ворота, значит, открывай. И нечего путников распекать, а то мало ли на кого нарвешься!

Страж вздрогнул:

– Ох, прости, чародейка Беренайс, не признал я тебя!

– Меня тоже не признал? – полюбопытствовал князь Эрманарих. – Я вроде без капюшона.

Стражник какое-то время непонимающе смотрел на него, а потом еще горше запричитал:

– Ой, князюшка, не серчайте на меня, со сна не разглядел я вас!

– Вот дожили! – выругалась Беренайс. – Ты еще и дрыхнешь на рабочем месте! А ну живо открывай ворота! И чтоб ни слова никому не говорил о нашем отъезде, а то я тебя из-под земли достану!

Наконец путники выехали из города. Ворон тут же снова приземлился на загривок Красотки.