И тут тепло сделало своё дело, меня опять склонило ко сну, в полусне помню, как я ещё раза два или три поворачивался к костру. Проснулся оттого, что совсем замёрз, быстренько подскочил, набросал дров в костёр и опять прилёг, посмотрел на часы, уже было шесть часов утра, и с восточной стороны горизонт загорался. «Сейчас, – думаю, – немного полежу, и надо вставать и идти по направлению к дому». Костёр разгорелся, и тепло пошло от него. Пригревшись, я опять уснул. Проснулся оттого, что солнце уже било в глаза. Приподнялся на локте, Динки уже след простыл, где-то бегала, носилась. Подбросил дров в костёр и поставил котелок со снегом на камни, которые так отлично сыграли свою роль, снег растаял в котелке, и через некоторое время закипела вода, требуя заварки. Заварку я сыпанул и отставил котелок подальше от костра, и запах чая распространился по всей округе. Через некоторое время прибежала Динка, такая вся в настроении и машет хвостом из стороны в сторону.

– Но что, боевая подруга, как дела? Тебя с добрым утром! – сказал я и достал рюкзак с продуктами, выложил всё на стол, налил в кружку чаю и начал кушать, угощая Динку салом и колбасой, правда, в небольшом количестве.

Всё съедать не стал, оставил немного на всякий случай.

– Но всё, хватит гостить, пора и честь знать, – сказал я.

Собрал всё в рюкзак, приготовил ружьё, лыжи, засыпал костёр снегом, который начал шипеть, и поднимался пар, поклонился этому месту, попросил прощения за то, что нарушил покой, и поблагодарил хозяина за фарт, который он мне преподнёс в виде добычи. Надел лыжи, рюкзак, ружьё, взял палки и пошли в обратную сторону по своей лыжне. Динка вприпрыжку бежала по лыжне, которая за ночь застыла, и снег не проваливался. Не доходя до оврага, Динка загнала белку на дерево, подошёл к дереву, добыл белочку, и пошли дальше. Когда уходил от костра, шёл уже девятый час. Дошли до оврага – было уже пятнадцать минут одиннадцатого. Лес – это здоровье, это чистый воздух, пахнущий багульником, и настоем разнообразных деревьев, и чистым снегом, который можно найти только в лесу. По дороге домой добавились ещё две белочки.

Домой пришли только к пятнадцати часам. Дома были все, так как это была суббота. Вот они меня и потеряли, и были рады моему возвращению в добром здравии. Когда рассказал о случившемся, то отец меня поддержал и сказал:

– По ночам в лесу никто не ходит, так можно и без глаз остаться, так что правильно ты сделал.

– Я всю ночь глаз не сомкнула, так больше не делай, – сказала мама.

– Мама, это же охота, и на охоте всякое может случиться, не дай Бог, – сказал я.

– Не дай Бог, не дай Бог, – сказала мама.

– Саша, действительно, мама себе места не находила, переживала, – сказала сестра.

– Да я бы мог раньше прийти, тогда бы соболя пришлось оставить в тайге. Динка его в дупло загнала, вот он и не хотел покидать безопасного места, а как темно стало, он и решил сбежать по деревьям, но Динка его остановила, наша Диночка умничка. В следующий раз, когда буду уходить на охоту, буду предупреждать, чтобы не волновались, – сказал я.

Открыл рюкзак и показал добычу, и все переживания сразу улетучились. Достали глухаря, а отец взял в руки соболя и рассматривал его.

– Да, это дорогостоящий трофей! – сказал отец.

Немного отдохнул, меня накормили, и приступил к снятию шкурок с добытых зверьков и мысленно благодарил хозяина тех мест. А Динка стала всеобщей любимицей. А я впервые переночевал один в лесу, возле костра, и мне помогала моя лаечка по прозвищу Динка, хотя ночёвок в лесу было много, но эта ночёвка запомнилась мне на всю жизнь.

Зимник – это дорога, которая эксплуатируется только зимой, а летом по этой дороге проехать нет возможности, так как она вся заболоченная, в некоторых местах даже пешком пройти невозможно. А зимой, когда всю дорогу скуёт морозом, то пожалуйста – езди по этой дороге сколько душе угодно. Вот поэтому эта дорога называется зимником.

Эта дорога, о которой пойдёт речь, – одна из зимников геологоразведочной экспедиции номер сто семь, это первоначальное название экспедиции, а позже её переименовали в экспедицию «Восток кварц самоцветы», и до самого конца она так называлась. И находилась она ближе к Южной Якутии. Зимник этот проходил по маршруту Хатыми – Перекатный, по которому доставлялись продукты питания и промтовары для жителей посёлка при помощи больших тракторов Т-100 и Т-130, которые таскали за собой большие короба, установленные на рубленых санях из брёвен, а чтобы хорошо скользили по снегу, нашивалась на полозья листовая сталь толщиной десять миллиметров. Загружались короба всякими товарами до нескольких тонн и транспортировались до самого посёлка. Расстояние от Базы до Перекатного было приличным, около трёхсот километров, и по зимнику стояли зимовья, а в них жили на время зимника люди, которые следили за порядком и топили печи для трактористов, которые сильно уставали, перевозя тот или иной груз. Трактористы доезжали до зимовья на своей технике и, уставшие и голодные, принимали пищу, разогретую на горячей печке, на ней же кипятили чай и, напившись горячего чая, отдыхали в этом натопленном помещении. Отдохнувшие и бодрые, продолжали свой путь до следующего зимовья, и так до пункта назначения.

Этот груз ждали в посёлке с большим нетерпением, так как доставка груза была только зимой и с началом таяния снега транспортировка груза прекращалась. Люди, живущие в посёлке Перекатном, добывали горный хрусталь шахтным способом для нужд Родины. Кто говорил, этот хрусталь идёт на военные цели, кто говорил, что он идёт для космических технологий, и толком никто не знал, куда идёт это сырьё, которое добывается в шахтах Перекатного и Суон-Тита, но, самое главное, люди были заняты работой и получали приличную зарплату. В посёлке Перекатный вывозили отработанный грунт из шахты, отсыпали его на небольшой аэродром под самолёт АН-2 и тем самым улучшали полотно взлётно-посадочной полосы. В одном из номеров популярного журнала «Вокруг света» была небольшая публикация под названием «Аэродром из хрусталя, или Хрустальный аэродром», что-то в этом роде. Так это писали про этот самый аэродром, который находится в шахтёрском посёлке Перекатный. И действительно, я на этом аэродроме находил отбракованные хрустальные шестигранные пальцы от минеральных друз, и действительно получался «Хрустальный аэродром», который редко встретишь на всей планете.

Сам посёлок находится недалеко от правого берега полноводной реки Алдан, в которой водится много всякой рыбы. И, конечно же, природа просто великолепная: растут всякие грибы, включая боровики, ягода – начиная с голубики, брусники, смородины и самой запашистой ягодой под названием «моховка» и дичь – как водоплавающая, так и боровая – и всё это обогащает гастрономическое разнообразие.

В то время моя семья жила в Экспедиции, в которой я работал рамщиком на пилораме, и помогал мне Миша. Нормальный парень и хороший помощник. Мы с ним охотились на уток и вообще дружили, сам он приезжий, познакомился и женился на местной красавице и остался жить и работать в Экспедиции и растить двух сыновей-красавцев. Однажды мы что-то разговорились про зимник, и он мне рассказал, что на одном из зимовьев свирепствует стая волков уже не первый год, которой верховодит волчица, очень хитрая и злобная. Так на это зимовьё уже завозят пятую собаку, так эта волчица каким-то образом собак выманивает из зимовья, и от этой собачки остаётся только ошейник и следы крови на снегу.

– Дак собачку тогда надо держать в зимовье, – сказал я.

– Да всё уже перепробовали, когда собачку в зимовье закрывали, то она немного погодя, когда волчица появлялась, начинала визжать и проситься на улицу, а как на улицу её выпускали, собачка сразу бежала к этой волчице и больше не возвращалась, – сказал Миша.

– А зачем она бежала к волкам? Обычно собаки волков боятся и, наоборот, просятся в зимовьё, когда почуют присутствие волков, – сказал я.