Но переговорить с Мерлином подробнее, расспросить про Волшебную страну они не успели, того уже ждал корабль. Забрав с собой обескураженного юношу, маг отбыл и не сказал, куда…
Колыбель его народа не произвела на Хельги ожидаемого впечатления. Возможно, виной тому было необыкновенно засушливое лето, буквально на следующий день после их прибытия сменившееся затяжным дождём. Равнины, те самые, которым, по снам, полагалось быть ярко-зелёными, цветом своим напоминали осеннюю степь Атахана, кольца дольменов казались унылыми серыми надгробиями, ни о каких радугах и речи не шло. Огненных трещин и горячих фонтанов в поле зрения не наблюдалось.
– Должно быть, остров не тот, – посетовал магистр Ингрем. – Никаких проявлений вулканизма. Давайте переберёмся на следующий?
– Вообще то, мы ищем Волшебную страну, а не фонтаны и трещины, – напомнила сильфида.
Но и с Волшебной страной дела обстояли не лучшим образом. Местные жители-люди, все до единого, утверждали, что она существует совсем рядом, под боком, но найти вход в неё не умели, хотя и рады были бы помочь «благородным господам». Представители мелких синантропных и лесных народов, те, кого удавалось заловить, знали гораздо больше. Но трепетали от страха и отказывались говорить. «Мы – твари маленькие, нам не по чину… Отпустите, ради богов, помилосердствуйте, добрые господа!» Отпускали, куда деваться? Не убивать же? А о допросах с пристрастием Аолен с Рагнаром и слышать не хотели.
Особые сложности в общении с местным населением возникли у Хельги. При виде его, не только нелюди, или фейри, как их тут называли, но даже люди-мужчины, могучие и суровые на вид, впадали в панику. Видно, на островах в прошлом снежные оборотни пользовались ещё более дурной славой, чем на большой земле в будущем. Так что, пока остальные занимались изысканиями, урождённому сприггану приходилось скучать, отсиживаясь в укромных местах. И всю вину за отсутствие результата он бессовестно сваливал на спутников: «Целую страну не можете найти! Вот я бы…»
– Да как её найдёшь? – огрызался гном. – И эта Мэб тоже хороша! Заманила и спряталась – ищите где хотите! Нет бы ей догадаться, если не встретить, то хотя бы знак подать! И кстати, по большому счёту, зачем нам нужен Бандарох? Сколько можно его спасать? От подвигов время отрываем!
– Правда, почему так получается: в прошлый раз его у нас похитили, и теперь вот опять? Стезя у него такая, что ли? – заинтересовался принц.
– Закон парных случаев, – ответил образованный наставник. – Есть такое эмпирическое правило: определённые события, схожие явления происходят парами. Бывает, например, – встретишь новое слово, название, какое прежде никогда не слышал, и очень скоро наталкиваешься на него опять.
– Тогда почему выброшенная обувь всегда валяется на дорогах по одной штуке, и никогда – парой? – этот вопрос давно не давал покоя Рагнару.
– А это уже совсем другой закон…
– Закон одинокого башмака! – сформулировал Эдуард важно.
– Пусть так, равнодушно кивнул Хельги.
Разочарование всё сильнее охватывало его. Родина предков не оправдал надежды, и теперь ему было тоскливо и бесприютно, как никогда. Затерянный – таким он себя и ощущал. Отчаянно захотелось назад, в собственное время, под своды Университета, ставшие такими родными, на любимую кафедру естественной истории, к своим образцам, статьям и опытам… Или в Кансалон, на худой конец. Пусть будет казарма, пусть будет найм и битва, простая и ясная, когда знаешь, где свои, где неприятель, и не надо распутывать каверзные загадки Сил Судьбы.
Хельги ни полслова не сказал об этом вслух, но настроение его оказалось заразительным. Даже неунывающая сильфида притихла, Ильза вдруг и вовсе расплакалась: «Домой хочу!». Интересно, что вкладывала в это понятие она?
– Давайте будем логичными! – призвала Меридит решив, что пора брать ситуацию в свои руки. – Нам нужна Волшебная страна. Местные нам не помогут, приходится рассчитывать на свои силы. Аолен, вспоминай, что ты знаешь о принципе разделённого пространства, это ведь ваша магия!
Да ничего он не знал! Только то, что он, принцип этот, существует. Слишком обыденным казалось дело, чтобы уделять ему внимание. Пользовался, и всё. Разве тот, кто каждый день отпирает ключом дверь своего дома, задумывается, как именно устроен замок?
– Стоп! – насторожился Хельги. – Это уже кое-что! Значит, имеется замок?
– Ну, да, – кивнул Аолен. – Охранное заклинание. Своего рода пароль.
– Хорошо. У каждого клана пароль свой?
– Нет, что ты! Принцип один, и пароль один, каждый эльф его знает. Он открывает доступ в Сокрытые Пределы.
– Значит, и ты его знаешь?
– Безусловно… Но вам открыть не могу! Это навлечёт проклятие!.. – разволновался Аолен.
– Не открывай, кто тебя просит! – в голосе Хельги послышалось раздражение, он боялся сбиться с мысли. – Вопрос в том, будет ли ваш пароль действителен для Средневековья?
Лицо эльфа прояснилось.
– Не исключено! Наш народ входил в состав Волшебной страны. Возможно, Сокрытые Пределы – это её наследие!
– Прекрасно! – подытожил магистр Ингрем. – Ключ у нас, с большой долей вероятности, есть. Осталось найти дверь. Где обычно принято размещать вход в ваши Пределы? Бывают какие-нибудь специальные места, указатели, метки?
– Нет, это лишнее. Попасть в Сокрытый Предел можно из любой точки географического совпадения.
– Тогда какого демона ты нам голову морочишь?! – напустилась на недогадливого эльфа сильфида. – Местные ясно сказали: Страна совсем рядом, под боком. Это ли не географическое совпадение?! Быстренько, читай своё заклинание! Да не бойся, мы уши заткнём!
Читал эльф довольно долго, кое-кто успел заскучать. И вообще, неудобно идти с зажатыми ушами. С ритма сбиваешься, и со стороны выглядишь сущим идиотом. Но Аолен настаивал – надо именно идти. Стоя на месте, никуда не попадёшь. Аналогия с дверью была не совсем точной. Переход в Сокрытые Пределы – это не акт, а процесс.
– Тогда почему, когда мы первый раз мир спасали, эльфийские стражники не заставляли нас уши затыкать? – подозрительно спросила Энка. – Чужие, враждебно настроенные эльфы доверяли нам больше, чем ты, родной и любимый. Не стыдно?
– Они вели нас сквозь УЖЕ открытый проход. А я открываю путь заново. И дело не в доверии. Надеюсь, вы не хотите, чтобы родной и любимый скончался в страшных муках?
– Неужели с вас берут клятву Мельдаха? – неприятно поразился Эдуард. В его представлении, благородные и возвышенные эльфы совершенно не увязывались с отвратительным чёрным колдовством на грани запретной некромантии.
– Нет! – резко опроверг Аолен. Но, помолчав, добавил. – Кое-что похуже.
И вот он наступил, долгожданный миг, когда все сомнения остались позади. Заклинание сработало! Волшебная страна открылась пришельцам!
Это было похоже на сон наяву, тот самый сон, что временами приходил к Хельги. Холмистые зелёные равнины, высокое небо с пушистыми барашками-облачками, будто специально рассаженными так, чтобы никогда не закрывали ласкового солнышка, цветы, бабочки, звенящие ручейки, радуга в три яруса, сладкоголосое пение птиц – на первый взгляд всё выглядело восхитительным. Но постепенно, постепенно в душ закрадывалось тревожащее ощущение недолговечности и зыбкости этого сказочного мира. Слишком уж красиво, чересчур совершенно было вокруг.
Нежной, золотисто-розовой дымкой разливалось в воздухе марево чужой магии, (вызывая в памяти неприятные ассоциации с жуткой синью зачарованного Чернолесья). Неестественно-яркими казались краски – Хельги прошептал что-то про «спектры второго порядка». Птичий щебет сливался в единую мелодию, будто певцами руководил невидимый дирижёр. Цветы источали прекрасные ароматы, больше похожие не на естественные запахи, а на дамские благовония. Кроны деревьев выглядели так аккуратно, словно над ними поработали ножницы опытного садовника. Сколько ни вглядывайся, не найти было ни пожухлой травинки, ни увядшего листка, ни сухой ветки. Абсолютная, ничем не нарушенная идиллия, она казалась пошловатой опереточной декорацией, плодом воображения чьего-то капризного и незрелого ума. В ней не было самого главного – жизни. Почти физически тошно становилось от окружающей красотищи – похожее чувство возникает, когда в детстве, сдуру, объешься сладостями.
