Когда по дому распространился запах выпечки, в кухню заглянул взъерошенный муж.
– Ух ты, ватрушки!
– Ну, ты же жаловался, что давно не было – вот.
– С собой положишь?
– Да, сейчас остынут, упакуемся – и можем двигать.
– Так ты же до завтра вроде бы просила…
– Знаешь что? Я вот тут подумала – а чего тянуть? Всех дел всё равно не переделаешь. Тем более ты всю ночь так метался…
– Ясно! – муж картинно оскорбился. – Спровадить меня поскорее хочешь, да?
– Вовка, я тебя стукну!
– Вот-вот! Ещё и угрозы расправы!
Я побежала за ним с полотенцем. Муж заржал и спрятался в ванной. Вот длинноногий, блин!
Посмеиваясь, я начала складывать ватрушки в пакеты.
После завтрака я вытащила из шкафа стосорокалитровый мужнин рюкзак и озадачилась:
– Что-то я с трудом представляю, как ты с ним поедешь на велосипеде.
– Да я вообще не поеду на велосипеде.
Вот это внезапно!
– Ну зашибись! А зачем мы их купили?
– Мы их купили, любимая, на будущее. Чтобы были. А мне одному легче и проще будет пойти пешком. За день я совершенно спокойно прохожу пятьдесят километров…
– А почему не ехать-то?
– Да потому что я не знаю, какая там дорога! А если сопки, скальник – тащить его на себе?
– М-м-м…
– Помнишь, мы ехали на Байкал, там такие горы! Ну, поедь ты там на велике, я хочу на это посмотреть!.. Пешком я их пройду. Ну, конечно, не быстро, но… перевалю.
– Ну да… Есть, конечно, вариант – оставлять где-то, но это надо потом именно туда возвращаться…
– Ну это ж гόнево, согласись?
– Ну да, чёт затупила я.
– Вот. Иду пешком. Беру с собой лопатку из машины*, топор… Лопата, конечно, с одной стороны наточена. Но топор – это топор, сама понимаешь.
*Есть у нас небольшая, но совершенно чудесная лопатка, типа мультитула для машины. Почти как китайская военная МСЛ, та что только ни делает, разве что не стреляет (и то я не уверена))) Так вот и в нашей чего только нет: и пилка, и острое лезвие, и кремень-кресало, и отвёртки встроенные, и ещё всякой всячины понатолкано. При этом она складная-разборная и лёгкая!
– Ну да.
– Еды. Сухофрукты, орехи.
– Консервы? Тушёнку?
– Зачем? Я себе мяса и так добуду.
– А… Как?
– Любимая, не смотри на меня так!
– Как?
– Ну типа «хватит п**деть»…
– Ну Вова-а!
– Да-м?
– Я городская девочка. Ну-ка давай, рассказывай, как ты будешь птиц ловить?
И вот, ребятушки, я узнала, как можно получить и рыбу, и птицу и даже, может, что-то покрупнее (типа козы или изюбря), при условии, что дичь непуганая – и всё это, фактически, при наличии ножа, катушки тонкого прочного шнура и приманки. Короче, грецкого ореха положу побольше. И шнур, соответственно. А подробности про ловушки расскажу позже, при случае.
Потом мы прощались, всё же целых десять дней друг без друга (не говоря уже о том, что с той стороны в четыре раза больше!), но об этом я рассказывать не буду.
ПЕРВЫЙ ПОШЁЛ
Иркутск, всё тот же день, где-то около двух часов дня // шестнадцатый день Новой Земли
До портала мы шли пешком. А чего заморачиваться, каких-то триста метров!
– Ты уже решил, куда пойдёшь?
– Ну, ты же знаешь – по тайге я двигаюсь быстро. Думаю, я за этот месяц всё тут вокруг избегаю. Скорее всего, и реку переплыву на ту сторону, посмотрю – что там как.
– Что будешь искать? Ты же говорил, видел во сне место.
– Видел. И попробую его найти. Я считаю, нам нужен – в идеале – глубокий залив, изрезанный, типа Курминского*. Чистая вода. Полно рыбы – даже сейчас, а уж там-то, я думаю!..
*Имеется в виду один из заливов Иркутского водохранилища. Залив представляет из себя нижнюю часть долины реки Курмы, затопленную в результате строительства Иркутской ГЭС. Место это уютное, живописное и щедрое, а вода всё же потеплее, чем в ледяной Ангаре.
– Милый, зачем нам вообще далеко уходить от портала? Зачем?
Мне это казалось таким странным, таким нелогичным: труднее организовать сообщение. Да даже ту же торговлю, на которую мы рассчитывали…
Муж помолчал.
– Останемся рядом – нас затопчут.
– Почему?
– Объясняю. Большое количество народа, которое перейдёт туда, внезапно осознает, что закон и все структуры, обеспечивающие его соблюдение, остались здесь. Стрелковое не работает. Всё, что фактически удерживает в повиновении определённых, так скажем, лиц – отсутствует. Это значит – что?.. Грабь, насилуй, убивай?
«Закон – тайга», да? Кто сильнее, тот и прав? Страшно не хотелось думать в эту сторону, но… Готовься к худшему, как говорится, – и, возможно, жизнь порадует тебя приятным сюрпризом.
– Такой вариант дикого запада…
– Да.
– Я тебе поэтому говорю, что кучка народа должна быть большая.
– И именно поэтому я считаю, что нужно уйти подальше в глушь, построить крепостюшку. Фортификацию я, в принципе, изучал. Построить крепость, которую крайне (крайне!) сложно взять – вообще легко. Ну, со знаниями, которые накопило на данный момент человечество. Тем более – нет огнестрела!
Неужели вправду будет у нас замок? Крепость? Странно как…
Дуга портала появилась слишком быстро.
– Солнце моё, я ближе не пойду. Я боюсь за тобой туда заскочить.
– Хорошо, любимая. Значит, через сорок дней, с утра.
– Знаешь что, может не сорок? Боюсь, лето уходит…
Вова что-то прикинул.
– Хорошо, давай двадцать восемь. У тебя как раз неделя пройдёт.
Мы поцеловались.
– Я люблю тебя, милый!
– Я люблю тебя, радость моя!
Я стояла и смотрела, как муж быстрым шагом приближался к порталу. Да, со мной ему всё время приходится подстраиваться к моей черепашьей скорости. Вот навстречу ему выдвинулся дежурный, что-то спросил, по жестам понятно, что предложил пройти через фургончик МФЦ. Вова согласился. Я решила подождать, настроившись на долгую бумажную процедуру. Но буквально через пять минут он вышел с той стороны, помахал мне рукой (я помахала в ответ) и скрылся за рамкой портала.
Если честно, самый сильный, самый страшный мой страх был в том, что… а вдруг что-то пойдёт не так и мы окажемся в разных мирах, разделённые пространством, временем, хрен знает чем ещё?.. Я никому об этом не говорила. Боялась накаркать.
Я вытерла слёзы, набрала побольше воздуха и длинно выдохнула. Ладно, надо прожить эти семь дней с максимальной пользой.
ВСЕМИРНАЯ ШИЗА. ПРОДОЛЖЕНИЕ
Человек бредёт по улице. Ночью можно идти, ночью есть шанс, что его не узнают…
Когда же это кончится…
Издевательский подарок…
Как она сказала…
Как!
Память услужливо прокручивает кадры: вот он сидит в своём кресле в Овальном кабинете; напротив сидит ОНА, и глаза у неё зелёные и холодные…
– Вот тебе мой последний подарок, – от этих слов по спине начинает течь противный холодный пот. – Я дарю тебе божественную регенерацию, аж на целый год. Не благодари, смертный…
А потом ОНА появляется в телевизоре, в интернете – везде. Она говорит даже с бумажных плакатов и баннеров на дорогах. И заявляет, что порталы закрыты для граждан страны США. И оружие. И самолёты. И – будьте внимательны при обращении с техникой. И впредь – будьте вежливы и почтительны.
А потом начинается всё это. Самолёты не могут взлететь. Авто разваливаются в считанные дни. Корабли тонут прямо в портах, и их обшивка сползает ржавыми лавтаками… Кухонные комбайны исходят вонючим дымом и каждый телевизор может в любой момент превратиться в акустическую гранату. Города начинают гореть от того, что обмотка проводов истлевает на глазах… Короткие замыкания – уже не ЧП, а обыденность каждого дня…
Начались беспорядки.
Банда, называющая себя «Движением очищения», вооружённая железными ломами и монтировками, разгромила Белый дом.
Страна утонула в хаосе и мародёрстве.
А тебя узнаю́т на улице. И бьют, бьют, бьют…
