Литмир - Электронная Библиотека

Грэм не помнил время без арахиса – казалось, что он был всегда. С понедельника по воскресение тётя Айрис лущила целый мешок, (точнее, не сама, а с помощью Грэма), чтобы отдать его скупщику от городских кондитерских за неплохую плату. Мешок арахиса оценивался в семь серебряных. Одну монету получал Грэм, другие шесть брала тётя Айрис.

Её дом стоял в спокойном неприметном месте, от которого до конки в город было сто шагов. Вид у дома был опрятный, завершённый: крыша, стены, окна, крытая веранда, где они втроём по вечерам сидели, молча созерцая падающее за пригорок солнце. Тётя Айрис обожала тишину, и причём настолько, что старалась ежедневно подчинить ей и их с Рэем.

Наработавшийся за день Рэй не возражал. Грэму же вечернее молчанье стоило мучения, самого тяжёлого за день.

Перед сном им подавали сэндвич, чай и две прямоугольные ириски. Грэм обожал этот миг! Ощущая, как во рту истаивает карамель, он понимал, ради чего он прожил день.

Это были нежные и сладкие ириски! Тётя Айрис ездила за ними в город сама, а иногда брала с собой и Грэма, прежде выбив из него обещание, что он будет молчать. Болтовня Грэма раздражала, но, к счастью, только её. Всем другим она нравилась. Его вообще считали славным и очаровательным, и часто в шутку называли малышом. За маленький рост. В девять с половиной лет Грэм был всего три фута и не полный дюйм.

Пригород, в котором они жили, звался пригородом фермеров. Скучный, малолюдный, мало обустроенный – из всего, что полагалось иметь, в пригороде были школа, деревянная часовня, рынок, старая пекарня старого мистера Томаса, пристань рыбаков и таверна. И больше ничего. Зато была работа. У Рэя. За небольшой, но стабильный оклад он помогал семье Коплендов, во владении у которых было поле и хозяйство с лошадьми и свиньями.

Работа лёгкой не считалась. Иногда, придя домой, Рэй падал от усталости с ног и засыпал.

Правда среди ночи поднимался и шёл смыть с себя грязь. А заодно заглядывал на кухню, за арахисом.

В свои шестнадцать он смотрелся хорошо, когда зачёсывал набок волосы и надевал жакет. Да и без этого Рэй был не плох: длинные с загаром руки, рост, фигура и красивые глаза. А ещё он умел рассуждать и делал это так, что думалось, что он прочитал сотню книг и не заслуживал фермерской участи.

Однако сам Рэй думал иначе. Его устраивало всё: и фермерская жизнь, и ворчащая тётя Айрис… Рэй спокойным был, и Грэм его любил, но жить, как он, не хотел. Если Рэю хорошо, что ж – пусть, а Грэм тут не останется. Он, став волшебником, уедет и будет путешествовать по свету. Учиться к устрашающей, спартанской мисс Смит по осени он не пойдёт, как бы тётя Айрис ни хотела этого. Он лучше перестанет есть ириски.

«А лучше – если я отправлюсь в школу для волшебников», – подумал следом Грэм. – «Знать бы только, где она…

В газетах не писали, тётушка читает их и, если бы там было о волшебной школе, она бы обязательно обмолвилась о ней.

Наверно, о волшебной школе знают давно живущие на свете люди. Такие, как старый мистер Томас».

– Его спрошу. Пока Рэй и тётя Айрис будут спать, – отважился на выходку Грэм.

И лишь на улице запахло утром, он тихо вылез в окно и отправился в пекарню к пожилому мистеру Оби Томасу.

Глава третья

Принцип Волшебства - _2.jpg

К приходу Грэма в пекарне Оби Томаса вовсю пеклись булочки и шёл жар. От глиняной печи. Сам мистер Томас, красный от жара как свёкла, раскатывал кружочки теста и заворачивал в них изюм. Стоя к двери спиной, он напевал и поэтому не слышал, как Грэм вошёл.

Возле бочки с мукой Грэм следил за Оби Томасом и думал, как начать их разговор. Ведь вряд ли мистер Томас сам заговорит о школе для волшебников. Здесь нужен незатейливый намёк.

Грэм начал копошиться в голове, придумывая, как бы намекнуть. Но не успел. Вытерев свой красный лоб, Оби Томас обернулся на мучную бочку и ахнул:

– Малыш! Ты здесь? В такую рань?

– Я просто гулял, мистер Томас. Я тут часто по утрам гуляю.

– Не замечал. А ну-ка, держи! Только-только с пылу с жару, – протянул он Грэму сладкий румяный рогалик.

Взяв, Грэм поднёс его ко рту и начал дуть, чувствуя, как пальцам горячо. Их обжигало, и он начал перекладывать рогалик из одной руки в другую, и дуть на него, дуть. Именно в эту минуту в голову ему пришла отличная мысль.

– Выдохнуть бы ураган, чтобы остыло вмиг!

– Ох, так лишь волшебники могут, – удачно подхватил Оби Томас.

Грэм закивал:

– Могут. Вы уже встречали их?

– Кого? – удивился пекарь.

– Волшебников.

Мистер Томас опешил: непредсказуемость беседы застигла его «сдобные» мысли врасплох. Он рассмеялся:

– Наверно, да. Но… давно.

– А почему не стали?

– Кем?

– Волшебником.

– Ну, у тебя и вопросы сегодня, малыш. Погоди, я только соды подкину, – ответил Оби Томас и потянулся к глиняному блюдцу. – Волшебник из меня б не вышел, Грэм. Я ведь тесто люблю. Знаешь, как это здорово! Когда сунешь в него руки по самые локти и месишь, сперва по часовой стрелке, затем обратно. А когда их вытащишь наверх, снимаешь с пальцев мягкие прилипшие кусочки. А они ванилью пахнут и корицей. Нет, малыш, волшебство не по мне, – заключил Оби Томас. – А тебе, похоже, в самый раз. Ты ведь поэтому меня расспрашиваешь?

– Да, мистер Томас, я хочу быть волшебником, – честно ответил Грэм. – Мне только бы узнать, где находится волшебная школа. Вы знаете, где она?

– Конечно, нет. Откуда? Хотя, – добавил Оби Томас, заметив, как потух взгляд Грэма, – дай-ка мне повспоминать. Школа для волшебников… – он стал водить мучной рукой по бороде, и вдруг задумался по-настоящему. Грэм уловил этот момент и поневоле затаил дыхание, словно в ту минуту решалась вся его судьба. Словно от того, что он узнает где, за спиной у него вырастут крылья. И он как голубь на ярмарке вырвется из тесного мешка, чтобы лететь к мечте.

– Наверное, она…

– Где? – нетерпеливо воскликнул Грэм.

– В книгах, – ответил мистер Томас, наклонившись.

– В книгах?

Грэм был разочарован. Такой ответ сбивал с толку и совершенно не вязался с тем, на что он рассчитывал.

– Которые скупали? – уточнил на всякий случай Грэм.

– Когда?

– Вчера, на ярмарке. Их скупал волшебник.

Теперь пришёл черёд дивиться пекарю. Вскинув брови, он провёл рукой по бороде:

– Какой волшебник?

– В пиджаке и туфлях. И с тростью. Рэй сказал, он просто фокусник. Но я с самого начала понял, что это волшебник. Он на расстоянии запихнул в мешочек голубя, в котором были монеты. Только монет там уже не было.

– Точно не было? – с улыбкой спросил смекнувший Оби Томас.

– Два моих зуба на вылет.

– Ну если та-ак, – он ласково похлопал Грэма по плечу, – то он и вправду волшебник. И всё в твоих руках, малыш. Но знаешь, учиться у волшебника, пожалуй, интереснее, чем в волшебной школе. Он воды не льёт, рассказывает всё по делу. И показывает. Сразу же.

– Правда?

– Два моих зуба на вылет, – пошутил Оби Томас. – Волшебники на ярмарки приходят, да, и важные там ходят с тростями, в пиджаках. Прищёлкивают пальцами, скупают книги, – продолжал он, не подозревая, что испытывал в тот изумительный миг Грэм.

А Грэм чувствовал радость. От которой, как листочек клёна на ветру, трепетала детская душа. И внутри трепещущей от радости души проклёвывались семена надежды. Пленённый предвкушением со вкусом карамели, Грэм впитывал каждое слово, обретая с ним веру в свои силы и в мечту. Этого было не видно, впрочем, если бы мистер Томас в ту минуту пристально взглянул ему в глаза, он бы увидел в них тёплое сияние.

И ещё Грэм испытывал лёгкость. Будто каменные цепи, сжимавшие его запястья, дали трещину и пали, наконец, к ногам.

– На ярмарках волшебники бывают, – повторился Оби Томас. – Но чтобы сделаться его учеником, тебе придётся попыхтеть. Ты должен доказать, на что способен, не зная ни одного заклинания. Понимаешь? Ну, я имею в виду фокус или маленькое волшебство. Сделай нечто пустяковое, но чтобы он удивился. Теперь понимаешь?

2
{"b":"906489","o":1}