Трудности службы усугублялись политикой, связанной с переводом коренного населения с полукочевого на осёдлый образ жизни, по этой причине в Казахстане наступил голод.
Такая обстановка повлияла на уровень дедовщины в войсковых частях: у новичков отнимали еду, сильно избивали и угрожали, и им нередко приходилось воровать остатки живности со дворов крестьян, за что некоторые новобранцы платили собственными жизнями.
Голод наступил оттого, что правительством не были продуманы последствия массового сгона скота в специальные скотоводческие городки, и его большое скопление создало цепочку трагичных событий. Для того чтобы прокормить весь скот и тех людей, которые резко переселились в конкретное место, необходимо было огромное количество провизии и сельскохозяйственных запасов, но они мгновенно закончились, и есть стало нечего ни животным, ни людям. От этого и те, и другие стали погибать, а оставшиеся в живых казахи с остатками своего скота вынуждены были кочевать в другие места, чтобы спастись, или резали живность, что привело к катастрофическому сокращению поголовья и полностью расстроило крестьянское хозяйство. В связи с этим численность казахского населения резко сократилась, а оставшиеся люди стали умирать от голода или перемещаться в новые земли.
Данные события немного коснулись и семьи Пунько. Ситуацию спасало хорошее положение отца, который один содержал всю семью (об этом немного позже).
Фрося нигде не работала. Она занималась воспитанием детей и содержанием дома и хозяйства в чистоте и порядке. Во всём ей помогали дочери, с которыми она очень любила ходить по ягоды в одно сказочное местечко под названием Черунова балка. Она готовила дочерям по одному ведёрку, а сама всегда брала два и с великим удовольствием наполняла их с горкой до краёв. Девчата бегали наперегонки и заходили всё дальше, соревнуясь, кто больше съест или быстрее соберёт. Казалось, им никогда не хватало ведер, и если бы они были детьми-гигантами, то придумали бы огромную посудину, в которую поместили бы все ягоды этой поляны. Они срывали одну за другой и половину бросали в ведро, а другую съедали, отчего их языки были красными или синими. Ягодами они красили щёки, губы, а мама смеялась и закидывала в рот очередную горстку. Можно было приходить сюда каждый день, а ягод становилось всё больше.
Плоды Фрося сушила и убирала, а когда наступала зима, то в их доме всегда были свежий компот, сладкие вареники и разные вкусности.
Бывало, девочки далеко заходили, и мама учила: «Если заблудились, идите на закат». Так однажды и случилось с Аней, когда она отправилась по ягоды одна.
Как я уже говорила, в Казахстане много пересохших водоёмов, и вся поверхность земли состоит из котловин и балок. Видимо, в этом месте сотни или тысячи лет назад протекала большая река, раз после неё осталась такая красота. Балка была глубиной и шириной около пяти метров, а все её склоны были усыпаны разноцветными ягодами, словно кто-то порвал здесь яркие бусы, и они рассыпались по округе. Там росли кусты дикой малины, аромат которой разносился на несколько десятков метров, а всё пространство вокруг укрывала ярко-зелёная трава, и равнина была гладкая и бескрайняя на фоне голубого неба, как в прекрасном ярком сне.
Балка начиналась где-то далеко за горизонтом и плавно протекала сквозь густую чащу, входить в которую было запрещено. Когда девочки собирались вместе, то уговаривали маму зайти в неё и нередко находили там грибы и новые растения, но проходили совсем чуть-чуть и быстро возвращались обратно. Так как ноги несли их всё глубже и глубже, мама строго контролировала, чтобы девочки не заходили далеко, ибо боялась волков и ещё неизвестно каких напастей. К тому же ходили разговоры о том, что некоторые оттуда не возвращались, но теперь Аня была одна, и никто не мог запретить ей отправиться в неизведанные места.
Она сразу пошла вглубь, решив оставить сбор ягод на потом. Подняла голову – и её взору открылись могучие старые ели, с которых, словно волосы, тучно свисали мхи, и птицы разлетались оттуда в разные стороны. Пахло хвоей и свежестью, лучи солнца пронизывали пространство между листьев и временами ослепляли.
Пока Аня осматривала всё вокруг, ноги вели её вдоль балки, которая вдруг перетекла в огромный яр. Она остановилась на краю обрыва и смотрела вниз, приглядываясь к следам чьих-то маленьких копыт. Здесь не было ягод и грибов, был только бескрайний хвойный лес, и Аня пошла по краю яра, все дальше и дальше углубляясь в чащу, пока не поняла, что заблудилась. Как могло такое произойти, было непонятно, ведь она всё время шла прямо и никуда не сворачивала. Наверное, когда на другой стороне обрыва появилось продолжение балки, Аня перепутала направления и пошла дальше, думая, что идёт обратно. Как бы там ни было, солнце стало садиться, и нужно было срочно выбираться из леса.
Полностью потеряв ориентиры, Аня судорожно глядела по сторонам, пытаясь вспомнить мамины советы. Когда-то давно Фрося рассказывала девочкам про старую заброшенную мельницу, верхушку которой видно издалека, если присмотреться внимательнее. Аня упала на колени и трижды прочитала «Отче наш», после чего встала и бродила вокруг да около, пока её взор не остановился на спасительной мельнице. Когда она дошла до неё, то поблагодарила Господа за помощь и направилась в сторону дома, обретя в тот день искреннюю веру, которая вросла в юное сердце корнями и углублялась на протяжении всей жизни.
Дома Аня подошла к иконе и, взяв в руки маленький глиняный кувшинчик, снова помолилась всем святым о спасении, поцеловала его и поставила на место с полной уверенностью в том, что здесь он будет стоять всегда и уберегать семью от бед и ненастий.
Глава 3
Прошел год, и в Казахстане наступило время массового раскулачивания. Тогда в стране велась политика объединения крестьянских хозяйств в колхозы и совхозы с целью преобразования мелких хозяйств в крупные производства, для преодоления отставания российской промышленности от ведущих мировых держав (индустриализация). Связано это было с тем, что многие помещики и зажиточные крестьяне занимались выращиванием зерна и скота для продажи за рубеж и зарабатывания денег в собственный карман. У них работали наёмные крестьяне, тогда как на государство работать особо было некому, и сельское хозяйство было в упадке. То, что могли вырастить, полностью зависело от природных условий, это вело к частому неурожаю, а соответственно, и к массовой гибели скота.
Правительством было принято решение полностью избавиться от кулацкого хозяйства, а его исполнители отбирали у зажиточных крестьян (кулаков) земли, скот и гражданские права – с последующим выселением в отдельные районы страны.
Всех раскулаченных разделяли на три категории, принадлежность к которым определяла место ссылки. К первой категории относились кулаки, активно противодействующие организации колхозов, бегущие с постоянного места жительства и переходящие на нелегальное положение. Главы таких семей арестовывались, и их дела передавались на рассмотрение в прокуратуру, а их семьи направлялись в трудовые ссылки в специальные районы страны. Туда же направлялись и кулаки второй категории, к которой относили богатых кулаков, местных авторитетов. К третьей категории относились все остальные кулаки, которых переселяли внутри области или края, то есть просто-напросто выгоняли из собственного дома без трудовой ссылки.
В 1932 году нужно было закончить раскулачивание, поэтому год стал очень важным в истории страны и жизни крестьян.
Здесь я хотела бы подробнее описать Фёдора Павловича – моего прадеда, моего предка, мою гордость. Его самого живым я не застала, однако видела много фото и, соответственно, много слышала, а сейчас расскажу и вам.
Пунько Фёдор Павлович родился 7 февраля 1899 года в Решетиловском районе Харьковской области.
Из его воспоминаний: «25 августа 1919 года призван в ряды Красной армии и зачислен в 267-й горнострелковый полк 30-й дивизии. Прошел путь от Урала до Монголии, участвуя в ликвидации армии Колчака. Осенью 1920 года дивизия была переброшена в Крым на разгром барона Врангеля, сильно укрепившегося на непроходимых местах через Сиваш. Перекопская оборона частями Красной армии была прорвана. Врангель был в Севастополе сброшен в море. Наша дивизия получила название Краснознамённая Перекопская дивизия. В Севастополе командование объявило, что гражданская война окончена, но есть ещё остатки банды Махно на Украине. Наша дивизия в течение всего 1921 года ликвидировала банды Махно, и только в марте 1922 года полностью освободили Украину от махновцев. 3 марта 1922 года я был уволен в запас и вернулся в родные места. Так закончилась для меня гражданская война».
