А истина была такова: на Мори затаилось проклятье. Однажды его прибило к берегу штормом, а там оно укрылось под мхом и песком. Протаптывая себе ручейки на сырой земле, оно шептало анафемы в окна жителей, оттого морийцы становились несчастными. Района была не глупа – достаточно, чтобы не верить в счастливых людей вовсе. Такие существа являлись для неё сродни фейри и Санте. Она знала наверняка, что и на большой земле таких не числилось. Тем более нынче. Однако морийцы ей казались особо недолюбленные Богом. Не было в них явного уродства, но одинокая беглянка, что прибыла на остров однажды, как и проклятье, как и нынешний пастырь, так и не сыскала дом на Мори. А потому невзлюбила его обитателей.
Морийцы отличались особой чертой, считала Района. Умели они ловко брать, но ничего не отдавать взамен. Брали не только услуги и улыбки – волю тоже изымали без остатка. Так, все здравомыслящие, прознав о проклятье местных, принялись покидать остров. Те, кто сбежать не сумел… что ж, О'Лири знала по меньшей мере двух человек, что закончили плохо: настоятель Томас и её мать. А по большей – трёх: наверняка Бенджи тоже сбросился со скалы. Алистер покинет остров – сочла Района – живым или мёртвым. Следовательно, старания его она приняла за бессмыслицу.
Да и к слову, кем являлся Алистер Фланаган? В настоятельскую искренность и чистоту Района не поверила с первых дней. Слишком открытым быть, знаете ли, та ещё хитрость. Что угодно можно утаить за простодушной улыбкой и широкими полами сутаны. Да и казалось бы, прибыв на остров, священник занимался чем угодно, но только не тем, чем положено пастырю. Убирал, вычищал, чинил – обиталища и людские дни, но вот не числилось в его манерах аббатской строгости. Да и о Боге говорил реже, чем о войне.
Покинув церковь, продавщица потуже натянула кофту на бока и двинулась вдоль скамеек в паб. Мануса можно было сыскать или на улице, или дома. Лишь в редких случаях его туша забредала в таверну. Впрочем, выходной ведь. Района и сама оказалась не прочь выпить.
Ветер крепчал. Он свистом проносился над курчавой женской головой, трепетал пряди в разные стороны и издевательски взмывал куда-то прочь, будто дразнился с и без того рассерженной женщиной. Тучи, вбирая в себя ливни, тяжелели на глазах. Тяжёлым покрывалом они свисали, норовя в любую минуту порваться и окатить весь остров дождём. Однако О'Лири знала наверняка, что тому быть, уж больно сильно ныла её нога. А если свидать на острове прихрамывающую Району, волочащую за собой конечность, стало быть, дождь в тот день непременно польётся. Об этом знал уже весь остров. Ну, кроме пастыря.
Стопа торговки наливалась свинцом с каждым шагом, но Района научилась воспринимать пытку, как саму обыденность, а потому не обращала никакого внимания ни на временную хромоту, ни на боль. На второе особенно. Да и хромота её казалась едва отличимой, чего не скажешь о походке Мануса, которую повадилась передразнивать вся ребятня с острова, включая неказистого Оскара.
Дождь принялся моросить, когда на горизонте нарисовалась прочная крыша паба "У Ионны". Был он сколь невелик, столь и вместителен, особенно по вечерам. Светлые дощатые стены были добро покрыты известью, отчего казались Районе уродливыми. Её-то магазинчик пусть и казался старее, зато украшен был цветами и рамками, а вот за баром совсем никто не следил. Впрочем, других жителей красота заведения никогда не смущала, даже то, что походил он на крошечный амбар и временами вонял так же. Покосившиеся ступеньки вели на небольшой флигель с низким забором, вдоль которых раскинулись одинокие стульчики. Как правило, именно на таких и сидел Манус. Прищуривщись, О'Лири не обнаружила там старика. Торговка поспешила к пабу и забежала внутрь, чтобы успеть не промокнуть.
День был ранний. Слишком ранний для большинства, потому-то внутри Района почти никого не обнаружила. Наверняка мамочки ещё возились со своими детьми, пока мужичьё спало после ночной попойки. Впрочем, лишь большинство. Кто следил за фермой, кто наводил порядок. Вот и в зале сидело всего четверо мужчин. Двое уселись в самом углу за столом, раскидывая карты. У барной стойки О'Лири обнаружила Бартлея и, к своему удивлению, Эвиша. Старый пропойца, думалось ей, сбежал домой, но на деле поспешил похмеляться.
Старый бар внутри казался просторнее, чем снаружи. В остальном же он выглядел непримечательно. В сыром помещении уместилось несколько столов с низкими стульями и единственная барная стойка. Вот по вечерам, когда здесь всё заполнялось суетливыми людьми, паб начинал немногим походить на то, чем должен был являться. Оживлённый гул голосов, крики, обсуждающие радио-новости, смех и пение – всё это самую малость оживляло не только "У Ионны", но и весь Мори. Кто такая Ионна, и почему паб назвали в её честь, Района не знала. Как и, вероятно, весь остальной остров.
Подойдя к стойке, О'Лири с выдохом забралась на стул возле президента. Мужи о чём-то увлечённо дискутировали, поэтому не придали ей значение. От утренней обречённости Регана не осталось ни следа: старик казался оживлённым и полным сил.
– Вы не видели Мануса? – подала голос морийка.
– И тебе привет, Района, – сухо отозвался Бартлей. – Нет, не видели.
– Я нигде не могу его найти.
– А на скамейках искала?
– Его там нет. Все обошла.
– Может, он в церкви?
– Вряд ли, – заявил Эвиш и крепче вцепился в кружку. – Я только от настоятеля Алистера. Кстати, зачем он тебя позвал, Района?
– Он тебя вызывал? – изумленно спросил Тиган и развернулся к торговке.
– Да. Петлю показывал. Ну, где повесился Томми.
– Всё гадает, как снять узел? – задав вопрос, Тиган разочарованно отмахнулся и вновь развернулся к стойке. – Эй, Лэндон…
Подозвав бармена, Бартлей согнул большой и указательный пальцы, точно изображал маленькую рюмку. Старый трактирщик молча кивнул и уже было нагнулся за прилавок, как Района хлопнула ладонью по столу.
– Нет. Налей пива, пожалуйста.
Лэндон на это только кивнул, направившись к бочонкам. Дождавшись молча своей кружки, О'Лири сделала внушительный глоток. Затем, проведя пальцем по губам, она вновь обратилась к двум пьянчугам:
– Он и у вас пытался выудить, как Томми забрался так высоко?
– Нет, – в унисон ответили мужики и принялись покачивать головами, чем немало смутили продавщицу ларька.
– А мне сказал, что водит всех, – растерянно уронила О'Лири и нахмурилась. Плечи её поникли, а пальцы сильнее сжали кружку. – Поди, скоро сделает из этого местную достопримечательность и начнёт экскурсии вести за деньги.
– Да брось, Района. Ты просто взъелась на него, вот преподобный и пытается сыскать твоё расположение. Скажи, Эвиш?
Реган, запрокинув голову, осушил свою кружку, а затем сжал губы. Кивнуть не забыл. Тиган довольно кивнул ему в ответ.
– Зачем ему искать моё расположение? Он за этим сюда прибыл? Вон, меня весь остров недолюбливает, но я не бегаю и не пытаюсь снискать у вас остатки милости.
– Так может, в этом твоя проблема? Скажи, Эвиш.
Тот кивнул. Бартлей кивнул ему в ответ.
– Я не верю ему, – огрызнулась торговка и сделала глоток. – Мутный тип.
– Ты накручиваешь, – заявил Лэндон, расставив широко руки на стойке. – Скажи, Эвиш?
Эвиш промолчал. Бартлей – тоже.
– Откуда он взялся? Никто не отвечал на письма со столицы. Сколько лет миновало-то? Все о нас забыли. Все забыли о Мори.
– Ты накручиваешь, – небрежно бросил Тиган. – Скажи, Эвиш?
Эвиш кивнул. Бартлей кивнул ему в ответ. Лэндон разочарованно цокнул языком.
– Помяните моё слово. Алистер Фланаган не тот, за кого себя выдаёт. И рано или поздно, но все мы об этом узнаем.
– Какая тебе разница, Района? – спросил трактирщик. – Пастырь этот довольно полезный тип. Я тебе скажу, как гарсон: об этом Алистере толкуют все, кто сюда заходит. Только глянь, какой в церкви порядок навёл. Даже при Томасе такого не было. Он помогает Эдалин со счетами, с мужем её. Оплатил все долги могильщика со сборов и починил сарай у Тигана. Скамейки некоторые покрасил, чтобы Манусу на них сидеть приятнее было. Вон, у меня недавно драчунов унял. Даже старой Мэгги помог, когда корова её рожала.
