–Обычный пьяный секс? Тогда расскажи мне, что вы там мне наливали! И как вообще этот Рома решил обратить на меня внимание? Мм? Почему не ты? Вы же тусуетесь в одной компании!

–Да не помню, что пили… – растеряно пожимает плечами Эля. – Коктейли. Ладно! – Взмахивает руками. – Хочешь честно? Одногруппники поспорили на тебя. Дашь ты ему или не дашь…

–В смысле? – Ахаю. – И ты мне не сказала?!

–Ну я не посчитала нужным, – пожимает губы сокурсница. – Так бы и умерла девственницей. Ну что такого?! Тебя ведь никто не насиловал! В чилаут не затаскивал! Ты сама пошла. Довольная была. На коленках у Ромы потом сидела!

Я чувствую, как у меня вспыхивают щеки. Какой кошмар…

–Эля, – понижаю голос. – А что такое «эмемдемсик»? Он там был?

–Понятия не имею! – Обижано фыркает Эдя. – Да кому он нужен? Не вставляет уже давно. Разве что в коктейлях…

–Ясно… – осекаюсь замечая официанта с пирожным.

–Приятного аппетита, – ставит он его на стол.

Безе с ягодами и взбитыми сливками. Мой рот мгновенно наполняется слюнной. Я набрасываюсь на него, как голодная волчица, забывая обо всем: об Эле, о нашем разговоре… Запиваю пирожное кофе, испытываю абсолютное сытое наслаждение несколько секунд, а потом понимаю, что съеденное просится наружу.

Зажимаю рот и бегу в сторону туалета.

–Эй, Алина, что случилось?! – Слышу в спину крик сокурсницы.

Забегаю в кабинку и даже не успеваю закрыться. Склоняюсь над унитазом и закашливаюсь.

Господи, когда же это кончится?!

Слышу за спиной стук каблуков.

–Ну ты даёшь, подруга… – ошарашено говорит Эля. – Ты чего? В залете?

Мне не хочется ничего отвечать.

Поднимаюсь и иду к раковине. Полоскаю рот, умываю лицо.

–Это от Ромы что ли? – Не унимается Эля. – А он знает?

–Знает! – Раздраженно рявкаю и вытираюсь бумажными салфетками. – Пойдём, нужно вернуться и счёт оплатить.

–Погоди… – бежит за мной Эля. – Это выходит, ты ребёнка оставила? Сколько срок? Четыре месяца? Офигеть… Так вот откуда у тебя бабки на сапоги…

–Хватит! – Резко разворачиваюсь я к ней. – Это мой ребёнок и только мой. Ничего мне от Романа не нужно.

–Да как это не нужно? Да ты гонишь? – Хватает меня сокурсница. – Его папаша владеет заводом, городской типографией, рестораном и ещё дохрена чем! Твой ребёнок – теперь наследник. А ты в шоколаде! Поздравляю! Круто я тебе мужика подогнала да?

–Господи, Эля, что ты говоришь?

Восклицаю и ухожу дальше по коридору.

В кафе нас встречает обеспокоенный официант. Мне приходится объяснить ему, что дело не в десерте. Что он был очень вкусный, просто я жду малыша.

Мне заботливо приносят стакан воды с лимоном.

–И все равно, я тебя не понимаю, – пытается достать меня Эля. – Да любая была бы рада так залететь!

–Не рассказывай никому, пожалуйста, – прошу ее. – Не хочу, чтобы обсуждали.

–Ладно… – выдавливает она из себя. – Ну ты если что, звони. Не пропадай…

Я с трудом отвязываюсь от «подружки»…

Пока иду по тротуару в сторону автобусной остановки, мне все время кажется, что за мной следят. Какая-то чёрная машина. Но возле дома ее, слава Богу, нет. Поэтому я решаю, что мне показалось.

Первыми, кого я встречаю возле подъезда, конечно, оказываются соседки. И не мерзнут же… Лишь бы поговорить.

–Здравствуйте, – говорю им, выдавливая улыбку.

Сейчас начнут спрашивать, как папа…

–Ой, Алечка… – вдруг начинают квохтать они наперебой. – Ты беги скорее. Там у тебя такоое! У Ефимовны трубу прорвало. У неё ванну залило, и у Королевых внизу капает уже. Думали тебе двери ломать с участковым…

–Как это? – Обрывается все у меня внутри.

Ускоряюсь в сторону подъезда, доставая из сумочки ключи.

–Ой, лихошко… Достаётся девке. Никак прокляли, – слышу в след шепотки старушек. – Криворуго какого-то ремонтника Ефимовне прислали. Сегодня приходил. Вон чего наделал. Огромный. В шапке на пол морды, что есть бандюга. А я ей предлагала зятя позвать. Он хоть и выпивает, но руки – золото. Платить она не захотела…

Лифт снова не едет. Слышу, как он фыркает где-то между этажами. Приходится подниматься пешком.

Уже за два пролёта я начинаю слышать встревоженные голоса.

Один из них соседки, другой – старшего по дому.

–Ничего не знаю, Иван Петрович, пенсия у меня двадцать тысяч… Вот чем я им всем платить буду?

–Ну, теть Кать, это вам повезло. Кафель вытерли и все. У Королевых только в потолок натекло подвесной. А девчонке что делать? Там теперь целиком стена…

–Здравствуйте… – устало опираюсь я на перила и восстанавливаю сбитое дыхание.

–Ой, Алечка, здравствуй, – кидается ко мне соседка. – Ты уже знаешь, что случилось?! Давай, открывай дверь скорее. Хоть убрать помогу тебе…

–Да, сейчас…

Захожу квартиру в напряжении, но масштаб потерь поражает мое воображение…

–Ой…

Старые обои свисают со стены пластами. Ламинат набух и весь в белых разводах от побелки…

Я просто прислоняюсь виском к дверному косяку и прикрываю глаза. Хочется заплакать от бессилия. Целая комната, считай, уничтожена.

–Да прости ты меня старую, – хватает с двери полотенце соседка и, подоткнув полы халата за пояс гамаш, начинает собирать им воду. – Я тебе помогу, чем смогу. Скажешь, обои клеем мазать – буду мазать. Стремянку тебе дам. Коврик – ламинат прикроешь. А больше нету у меня ничего. Сама знаешь. Как деда похоронила.

–Алина, опись ущерба делать будем? – Деликатно прокашлившись, обращается ко мне старший по дому. – Без него в суде разговаривать не будут. Не знаю, правда, что получится из этого. У Ефимовны пенсия в край прожиточного. Сантехника если только привлечь удасться.

–Да какой суд… – вздыхаю, чувствуя, как опять каменеет живот. – Нет, не нужно ничего.

Иду в ванную за ведром и тряпками. Проходя мимо сумочки, выпиваю таблетку спазмолитика. Ем их, как конфеты… ну хоть помогают. И на том спасибо. Будет вообще мне покой?

С налётом зависти и совершенно не к месту вспоминаю холёных беременных женщин из клиники, куда меня возил на обследование Лесной. В пушистых комбенизончиках со вставками под животик, с бокалами свежевыжатого сока и, конечно, в комфортных автомобилях, на которых их привозят прямо ко входу в клинику заботливые родные… Курсы у них там ещё какие-то. Мягкие роды, гимнастика… Закусываю губу. Тормози, Аля. Ты сама решила быть мамой в тех условиях, которые есть.

Пропуская причитания соседки мимо ушей, переключаю внимание на то, во сколько мне обойдётся ремонт… Минимум тысяч в пятьдесят. Это если по-мелочи. А папа вернётся из больницы и снова все загадит своими сигаретами. Может, черт с ним? Оставить здесь как есть и сделать из своей спальни хорошую детскую?

–Алина… – вдруг залетает в квартиру старший по дому. – Вы знаете. Я сейчас говорил с управляющей компанией, они сказали, что полностью признают вину сотрудника о некачественно проведённых ремонтных работах и берут оплату ремонта на себя. Вам нужно только связаться с ними, заключить договор и выбрать материалы.

Я резко выпрямляюсь и роняю тряпку в ведро.

–Правда? Это очень хорошо… Неожиданно.

–Счастье то какое, – ахает соседка. – Завтра свечку за них поставлю. А ты, Алечка, пока ремонт, можешь у меня пожить. Чтобы пылью не дышать. Я хоть откормлю тебя немножко…

–Что вы, нет, спасибо большое! – Восклицаю. – Вы же не виноваты! И так очень помогли. Спасибо…

–Кстати, как отец? Когда возвращается? – Продолжает переживать тетя Катя. – Лишь бы ремонт до его возвращения успели…

Ложусь я спать поздно. От напряжённого дня ноют поясница и ноги. Опять не проверив ни одной контрольной и даже не приступив к внеклассной работе. Ольга Васильевна меня порвёт на стенгазету. Но сейчас меня это слабо волнует. Глаза закрываются от усталости… И где-то на грани сна с явью мне вдруг начинает мерещиться Лесной. Глаза его строгие, пронзительные… От них у меня начинает чаще биться сердце. Ухмылка… Почему-то мне очень легко и спокойно с ним. Как дома, на кухне рядом с мамой.