Базиль Лейгтон замолчал. Мы все остолбенели и смотрели на Нору Лейгтон. Она продолжала сидеть неподвижно и как будто стала еще меньше.

Первой очнулась Жанна. Она подбежала к матери и схватила ее за руку. Я понял, что убийство Шелдона было еще одной жертвой со стороны этой преданной женщины, чтобы добыть Лейгтону то, чего ему хотелось. Последняя жертва преданной жены.

Немного подумав, Петер подошел к Норе и протянул ей театральную программу, которую держал в руке.

– Это программа «Встречи в городе», – сказал Петер. – Будьте любезны, откройте ее на списке действующих лиц.

Нора машинально взяла протянутую ей программу, ничего не понимая.

– Я прошу вас, – повторил Петер, – откройте программу. Действующие лица здесь перечислены в порядке их выхода на сцену. Прочтите первую фамилию.

Нора молчала. Жанна попросила:

– Мамочка, дорогая, сделай то, о чем тебя просит мистер Дулитч. Прочти первую фамилию.

– Борден, – тихо прочитала Нора.

– Прекрасно, а кто был Борден, миссис Лейгтон? – спросил Петер.

Рука Норы стала дрожать. Нора бросила на мужа взгляд, каким жертвы смотрят на палача.

– Нет-нет, – простонала она, – нет!

– Кто был Борден, миссис Лейгтон? – настаивал Петер. Она с трудом ответила:

– Борден – это почтальон. Он пришел с письмом и очень хотел пить. Женщина подала ему холодного чаю. Он больше не появлялся.

Трант встал рядом с Петером и всматривался в лицо Норы. Петер продолжал:

– Прочтите третью фамилию.

– Изабелла Страттон. Это приятельница героини, ее соседка. Она просила муки, чтобы приготовить печенье.

– Как она была одета?

– На ней был голубой передник с красным узором. Она сказала, что должна его носить, так как ей подарили его на Рождество… Но когда она его надевает, ей хочется кричать…

Она уронила программу и закрыла лицо руками.

– Боже, Боже… – шептала она.

Петер спокойно поднял программу и подошел к Филлис.

– А вы прочтите четвертую фамилию.

– У меня нет очков. Я без них ничего не вижу.

– Так принесите их, – сказал Петер. Филлис с возмущением обратилась к Транту:

– Что, этот человек имеет право издеваться над нами?

– Я бы на вашем месте лучше принес очки, леди Брент, – отрезал Трант.

Филлис взяла лорнет и спросила:

– Что вам надо?

– Прочтите четвертую фамилию, – спокойно повторил Петер.

– Марион Страттон.

– Расскажите нам о ней.

– Я сейчас уже не помню. Или вы считаете, что я думаю только об этой чепухе?

– Но все-таки, кто такая Марион? Эту героиню нельзя не заметить.

– Почему?

– Сколько ей лет? Это молоденькая девушка или зрелая женщина?

– Это дочь той соседки, о которой говорила Нора.

– Хорошо. Это маленькая дочь мадам Страттон. Она вышла плача, потому что какой-то ребенок стащил у нее обруч. Вы, наверное, это помните. Она так громко рыдала, что звенело в ушах.

– Я помню, как она орала, но что это противное дитя болтало…

– Довольно, – оборвал ее Петер. – Я знаю, что в Англии Марион – обычно женское имя, но у нас в Штатах не так. Марион – это не маленькая девочка. Марион, по сценарию, – сын соседки, мужчина двадцати двух лет. И еще я должен добавить, что в пьесе никто не кричит, хотя вы это так хорошо запомнили.

– Это маленькая девочка… Петер взял у нее программу.

– В первом действии вообще не было никакой маленькой девочки. Ситуация вновь изменилась, правда? Миссис Лейгтон, оказывается, знает содержание первого действия, а вы нет…

Он повернулся к Транту. Филлис продолжала держать перед глазами лорнет. Она смотрела на сержанта.

Казалось, он ни на кого не обращал внимания. Лицо его оставалось непроницаемым. Наконец он безразличным тоном спросил:

– Вы уверены, что во время первого действия из театра ушла леди Брент, а не миссис Лейгтон?

– Да, – ответил Петер. – Так получилось, что я могу это доказать.

Трант на секунду прикрыл веки.

– Мои люди тоже проверили театр, – сказал он. – Они не знали никакого голливудского режиссера, но я поручил им проверить театральные агентства. Они нашли агента, который продал своим старым клиентам – супругам Фенвик – билеты на места, расположенные непосредственно за креслами Лейгтонов. Один из моих людей побывал у них. Показания этих людей подтверждают слова Петера Дулитча, что во время первого действия одно место было незанято, а также и показания мистера Лейгтона, что он сидел на боковом месте. У нашего сотрудника не было фотографий леди Брент и миссис Лейгтон, поэтому мы не смогли установить личность женщины. Но сейчас и так все ясно. Супруги Фенвик помнят, что женщина, сидевшая в первом действии рядом с мистером Лейгтоном, читала список действующих лиц в программе с помощью зажигалки. Они уверяют, что она не надевала очков. Трант обратился к Филлис:

– А вы только что сказали, что не можете прочесть ни слова без очков. Это проясняет дело. Мистер Дулитч вполне это доказал.

Значит, Трант знал, что у Филлис не было алиби, еще до того как мы пришли сюда! А теперь он воспользовался моментом, чтобы нанести окончательный удар нашим противникам. Я совсем не понимал этого человека, но теперь это уже не столь важно.

Петер опять обратился к леди Брент:

– Мы могли угадать, что это вы пошли к Ронни. Такое задание не под силу Норе Лейгтон с ее мягким характером, но по плечу сильной Брент, которая могла разговаривать с ним по-мужски. Ведь работа Лейгтона, как все говорят, составляет цель вашей жизни, не правда ли? Вы не могли допустить, чтобы ваше божество потеряло уютную квартиру, двенадцать тысяч долларов в год и вернулось в свою развалюху в Шропшире. Вы пошли на 58-ю улицу и уже через пять минут, видя, как Ронни продолжает беситься, поняли, что кроме убийства другого выхода нет. Вы знали, что в этом деле козлом отпущения станет Билл, но не остановились… Мы разгадали ваш план.

Выдержка вдруг изменила Филлис. Она смотрела на Петера, словно его слова оглушили ее. Но Петер с презрительной иронией обратился к Лейгтону:

– Может быть, вы хотите еще что-нибудь добавить? Ваши мотивы ясны. Вы поняли, что одна из ваших двух женщин должна быть принесена в жертву, и решили пожертвовать женой. Конечно, она – хорошая хозяйка, но ее можно заменить. Труднее найти кого-то на место Брент, которая преклоняется перед вами, как перед идолом. Вдобавок у нее есть собственный доход, которым тоже не стоит пренебрегать. Вы предпочли удержать при себе Брент, но неужели вы думали, что ваша жена разрешит арестовать себя за убийство, которого она не совершала?

– Он именно так и думал! – с ненавистью глядя на Лейгтона, промолвила Жанна. – Разве вы еще не поняли, что это за дом? Ведь эта пара – отец и Филлис – эксплуатировали маму всю жизнь. Они относились к ней, как к прислуге. Нора, сделай это, Нора, сделай то! Ты понимаешь, что ты обслуживаешь гения? А теперь они хотели, чтобы мама взяла вину на себя.

Наконец-то головоломка решена!

– Мама, скажи им всю правду! – настаивала Жанна.

Петер снова спросил Лейгтона:

– Интересно, отдаете ли вы себе отчет в вашем поступке? Волнует ли вас, что решат присяжные и подумают люди о человеке, который хотел свалить вину другого на свою жену? Все будут возмущены. Их будет мучить вопрос: почему он это сделал? И все придут к одному выводу – вы должны были защищать Брент, потому что вы так же виновны, как и она. Когда вы послали ее на 58-ю улицу, вы просто приказали ей убить Ронни. Двое сообщников, старающихся свалить вину на третьего. Поэтому вам не на что надеяться, вас так же, как и Брент, ждет смертный приговор.

Он обратился к Транту:

– Я верно говорю?

– Думаю, да. При подобных обстоятельствах прокурор наверняка потребует смертного приговора для обоих.

Базиль Лейгтон с испугом посмотрел на Транта, его лицо передернулось от нервного тика.

– Сержант, я… я…