– А кто это?

– Да не важно. Главное, что вы их ненавидите. Ему будет приятно.

Но Мемоу все не отпускала Джон-Тома.

– А что ты собираешься делать? Хочешь попробовать какое-нибудь заклинание, чтобы вытащить нас отсюда.

Он кивнул.

– Но ведь ты говорил, что без дуары колдовать не умеешь?

– Волшебство волшебству рознь. – Джон-Том подмигнул выдре и, нагнувшись, принялся собирать кости. Набрав целую охапку, он велел Куорли и Маджу сделать то же самое.

– Ой-ой, с твоей дуарой, приятель, было много легче. Не нужно было стока таскать на себе.

Спотыкаясь под неприятным и тяжелым грузом, Джон-Том поплелся в туннель следом за Маджем и Куорли.

По узкому темному ходу трудно было пробираться и со свободными руками, а уж с охапкой костей этот путь показался вдвойне тяжелым. Но выдры не жаловались, и Джон-Том готов был скорее лопнуть, чем просить о передышке.

Через некоторое время они оказались как раз под входом в их камеру.

Сбросив поклажу, Мадж, как по дереву, вскарабкался по спине Джон-Тома и прислушался.

– Мертвая тишина. Видно, с тех пор как мы ушли прогуляться, к нам не приходили с проверкой. Да и зачем? Куда мы можем сбежать, ежели подумать?

– Отодвинь камни и лезь наверх.

– Я-то полезу, кореш, но сам-то ты понимаешь, зачем это нужно?

– Ты тоже скоро поймешь, зачем.

И верно. Когда груз был доставлен на место и разложен в соответствии с инструкциями Джон-Тома, Мадж сообразил, что задумал его длинноногий и лишенный шерсти друг.

– Что там такое, – спросил сторож-росомах лисичку-фенека, сидевшего напротив него. Огромные уши фенька насторожились и тотчас повернулись на шум.

– Ага, я тоже слышал что-то. – Он положил на стол странные треугольные карты и заорал в сторону лестницы:

– Эй, там, заключенные, тише! А то не получите свою баланду.

Странный и страшный стон, прервавший игру стражников, повторился громче.

– Не похоже на выдр, – сказал росомах, почистив коготь о клык.

Потом он отодрал от палки полоску коры, сунул в рот кусок чистой древесины и задумчиво пожевал. Когда стон повторился, росомах аккуратно положил карты на стол так, чтобы их не видел партнер, и раздраженно зарычал.

– Придется посмотреть, что там происходит.

– Может, они убивают друг друга.

– Лучше бы они этого не делали. Нас ведь предупредили, что заключенные должны быть в целости и сохранности, пока новый волшебник не решит, что с ними делать.

Он снял со стены почти метровый нож, а фенек подхватил длинное копье, которым удобно тыкать заключенных через решетку. Оба взяли по факелу и отправились вниз по лестнице. Очень скоро они оказались в подземелье около решетки, внимательно вглядываясь в темноту.

– Клянусь длинным хвостом моей бабушки! – пробормотал изумленно росомах. – Что с ними могло случиться?

Раздражение быстро сменилось настоящим испугом.

– Умерли, они все умерли… – стонал дрожащий голос из глубины клетки.

– Что ты имеешь в виду? Как это – все умерли? – заикаясь, спросил фенек, стараясь разглядеть в темноте того, кто говорил. Ответом ему был только стон.

– Открой-ка дверь, – попросил фенек росомаха, у которого были ключи. Тот кивнул и, отперев замок, слегка приоткрыл решетчатую дверь.

Зажав в лапе длинный нож, он осторожно вошел в клетку, а фенек остался у входа на тот случай, если пленники попробуют прорваться.

Но в темнице никого не оказалось. Только в дальнем углу прямо на полу сидел высокий человек, прижавшись спиной к стене и дрожа от страха.

– Что тут у вас случилось? Где остальные? – Тюремщик беспокойно оглядывал пустую клетку.

– Это все волшебник, – слабо стонал Джон-Том, указывая куда-то трясущейся рукой.

– Что – волшебник? – Морда росомаха дернулась, когда он проследил взглядом за дрожащим пальцем.

У стены, совсем рядом, высилась гора белых костей. Будь у тюремщиков время разглядеть ее как следует, они бы поняли, что скелеты не имеют никакого отношения ни к выдрам, ни к саламандрам, ни к панголинам. Но, возможно, они все равно не разобрались бы, что к чему.

В конце концов, в области анатомии им достаточно было знать, куда ткнуть ножом, чтобы добить жертву.

– Клянусь Печами Сурани! – прошептал в ужасе росомах.

– Что такое? Где заключенные? – спросил фенек, сунув голову в клетку и вглядываясь во тьму.

– Все погибли. Ничего от них не осталось, одни кости. – Росомах повел факелом, чтобы осветить угол темницы. – Неужели бывает такое сильное волшебство?

– Он совершил это! Саламандр!

– Старый Оплод?

– Да, да! Скользкий такой! Он сказал, что устал от жизни, устал от всех нас, и всех уничтожил. Одного меня пощадил.

– Но ведь на него было наложено заклятье, чтобы он не мог больше колдовать. Сам новый маг постарался. То есть нам так сказали, – возразил росомах.

– Правильно, все так и есть. Но этот скользкий вступил в заговор с силами тьмы и поклялся, что каждый, кто встанет у него на пути, превратится в такую же груду костей. – И Джон-Том снова указал на угол. – Я сам, своими глазами видел, как он это проделал. Мясо стекало с костей, как масло, таяло и стекало…

Фенек не выдержал. Он видел, что в темнице остался только один живой заключенный, поэтому любопытство пересилило осторожность. Держа копье наготове, он вошел в камеру.

– Что тут несет этот придурок? – спросил он.

– Видишь, все остальные умерли, – заикаясь, сказал росомах, указывая на кости. – Волшебник Оплод погубил их. Вот оно – великое волшебство! – В голосе его звучал ужас.

– Ну, я не знаю, – забормотал фенек. – Надо сказать начальству.

И он попятился к выходу.

Воспользовавшись их замешательством, Мадж и Куорли, прятавшиеся в расщелинах потолка, зажав в зубах берцовые кости, упали сверху на тюремщиков.

От неожиданности росомах выронил нож. С испуганным дрожащим человеком произошла вдруг разительная перемена, и через несколько секунд оба тюремщика замертво лежали на полу.

Мадж тут же подхватил копье фенька, а Куорли вооружилась ножом.

– Вот это – настоящая магия! – кровожадно ухмыльнулся Мадж и пнул росомаха ногой.

– Жаль, что пришлось их убить! – пробормотал Джон-Том. – Ненавижу бессмысленную резню.

– Как это – бессмысленная? Совершенно необходимая, – возразила Куорли и вопросительно посмотрела на Маджа. – Он что – брезгливый или что похуже?

– Вот именно, что похуже. Но ты на него не сердись, милашка.

Они выбрались из темницы и двинулись вверх по лестнице. Никто не встретился им по дороге, а потому они благополучно сумели добраться до комнаты, где только что играли в карты сторожа. Набрав целую охапку оружия, они начали искать лук Маджа и дуару Джон-Тома.

– Здесь нет! – проворчал Мадж, перевернув содержимое последнего ящика. – Можа, где-нибудь дальше? Мне кажется, когда нас вели сюда, я видел справа какую-то запертую кладовку.

Джон-Том согласился, и они полезли выше.

Кладовая нашлась именно там, где говорил Мадж. Дверь в нее была приоткрыта, а на пороге стоял пухлый заяц.

Друзья заметили его в тот момент, когда он увидел беглецов и собрался захлопнуть дверь. Мадж метнул копье, чтобы остановить зайца, а Куорли кинулась на него с ножом. Но прежде чем она успела перерезать несчастному горло, тот испустил пронзительный крик. Такой отчаянный предсмертный вопль могут издавать только зайцы.

– Проклятье! – воскликнула Куорли и посмотрела на лестницу. – Через минуту на нас накинется кодла. Я их задержу, а вы с Маджем ищите то, за чем пришли.

Джон-Том бросился в кладовую. В углу на горе копий валялся знакомый посох. Джон-Том схватил его, как руку друга, протянутую в беде. А где дуара?

– Давай-ка, парень, пошевеливайся.

Джон-Том повернулся и увидел Маджа. Лук и колчан со стрелами уже висел у него за спиной. Но кроме этого выдр был весь усыпан драгоценными камнями. Длинные мониста из золотых монет украшали грудь, ожерелья из жемчуга и самоцветов повисли на шее и запястьях. Лапы сжимали какие-то золоченые тарелки и кубки, на которых тоже поблескивали камни. На голове, прямо поверх смятой шляпы, выдр напялил две тиары.