А теперь мне придется уйти, оставив позади нашу любовь, которую он так запросто предал.

Собралась быстро, не стала брать много вещей, мне ничего не надо, связанного с этим домом, сама себя обеспечу, и малышку тоже.

Вещи – всего лишь вещи, куплю новые.

Моя маленькая куколка ничего не понимала, только агукала и хлопала глазками, сидя у меня на руках.

Последний взгляд на родной дом, который сама своими руками обустраивала, выбирала каждую мелочь, подбирала с любовью. Думала, что это навсегда.

Зря.

На улице за воротами уже ждала машина, присланная Русланом. Поспешила к ней и открыла дверь, располагаясь на заднем сиденье.

Никто меня не остановил. Охране на воротах, видимо, не давали указание меня задерживать.

Значит, Карим и не думал, что я сбегу. Что посмею ослушаться – ведь он наказал мне сидеть дома, ждать его прихода.

Придется, тебе, Карим Мансуров, очень сильно удивиться.

Не на ту напал.

Глухо заурчал двигатель, автомобиль тронулся с места. Оборачиваться я не стала, крепко прижимала к себе доченьку и не плакала, чтобы не пугать ее слезами. Мамочка будет сильной для тебя, моя крошка. Ради тебя я переживу это испытание.

Полина

Мне было страшно менять что-то в своей жизни. Я вышла замуж за Карима, готовая жить по правилам и традициям его мира, быть ему поддержкой и опорой, тылом, всегда ждать его дома. Даже готова была отказаться от своей мечты танцевать, ведь он считал, что подобными вещами занимаются только падшие женщины, и никак не замужние.

Я вся тряслась и обнимала себя руками за плечи, пока мы ехали по городским дорогам в неизвестном направлении. Всё раздумывала, не совершила ли я ошибку. Не стоит ли вернуться домой, пока не пришел Карим и не заметил наше с Ди исчезновение. Как вдруг мои сомнения и тишину нарушил звонок.

Свекровь.

– Почему так долго трубку не берешь? – начала она с недовольства, а я прикусила губу, чувствуя, как во рту образовался вкус крови.

– Как услышала, сразу взяла.

– Голос у тебя странный. Удумала Кариму скандал учинить? Не вздумай, у него открытие ресторана на носу, так что не порти мужу настроение. Я позвонила, чтобы направить тебя на путь истинный.

– Уговорить меня не злиться, что он берет себе вторую жену?

– Злиться? Злись, коли хочется, но прими судьбу как должное. Карим – мужчина видный, по шариату может иметь четыре жены. Ты знала, что не за своего замуж выходишь. Вот наши девочки понимают, кто берет их в мужья, и покорно принимают традиции.

– Вы уже много раз подчеркивали, что я не из вашего круга. Я уже давно всё поняла.

– Я видела твой взгляд, Полина. Хотела предупредить, чтобы ты не совершала глупостей.

– Глупостей?

– Развод, Полина, развод. Мы, Мансуровы, не разводимся. Никогда.

– Но…

– Я понимаю, ты из другой семьи. У вас нравы, конечно, распущенные. Свободные. Но ты имей в виду. Если надумаешь устроить проблемы, Дианочка останется с нами. Ее не будет воспитывать мать-одиночка.

Она произнесла эти кощунственные слова таким тоном, будто считала, что разведенные женщины все поголовно второсортные и распущенные, привечающие разных мужиков.

У меня перехватило дыхание от обиды и боли, а в груди зародился протест. Я так хотела сказать ей что-то наперекор, но осадила себя в последний момент. Если заартачусь, она что-то заподозрит, и я никогда не смогу вырваться из клетки.

– Я поняла вас, Айша Аслановна, – сказала как можно покорнее, пусть мне и хотелось кричать во весь голос, как я ненавижу всю их семейку.

– Вот и хорошо, Полина. Приготовь им постель.

Я опешила, услышав это, но затем свекровь добавила:

– Дилярочке пока в комнате для гостей. Пока никяха нет, в одной комнате они жить не могут.

Я согласно замычала, а сама подумала, разве это по традициям? Разве может она жить с нами, пока не является женой Карима?

Свекровь, довольная собой, бросила трубку, оставив меня с негодованием поджимать губы. Неужели они и правда думают, что я покорно приму предательство? Не на ту напали!

Благодаря звонку свекрови я приняла окончательное решение не оглядываться назад. Я всё сделала правильно. Не позволю унижать себя второй женой. Той, которая явно меня презирает. Будет науськивать Карима против меня. Конечно, ведь Диляра, в отличие от меня, обладает поддержкой свекрови, которой я никогда не буду по нраву.

Я вдруг вспомнила ее странные слова, и по телу прошла волна страха. А если мои подозрения не надуманы и свекровь и правда избавилась от второй жены своего мужа, не подговорит ли она и Диляру избавиться от меня? И тогда в семье Мансуровых настанет эра счастья. Они избавятся от русской, которая им как кость в горле.

– Остановите, пожалуйста, тут. Мне нужно ненадолго выйти, – попросила я водителя, когда вспомнила о карточке в сумке.

Мне необходимо выяснить, сколько денег на карте, которую выделил мне на расходы Карим. Раньше меня это не волновало, она всегда работала, когда нужно было расплатиться в магазине, но сейчас мне нужна наличность.

– Тише-тише, солнышко, – зашептала дочке, выбравшись из салона и подбежав к банкомату.

Сто тысяч с копейками. На первое время хватит, но этого ничтожно мало, чтобы чувствовать себя увереннее. Стыдно вот так снимать деньги, словно воровка, но я гасила это чувство на корню. Карим ведь не постыдился привести в дом свою будущую вторую жену, а мне деньги нужны для благого дела. Чтобы дочку кормить. Нашу с ним общую, между прочим.

– Можем ехать, – сказала водителю, как только села на заднее сиденье снова.

– Уже почти приехали.

Буквально минут через пять мы заехали во двор элитной многоэтажки, и мое сердце при виде подъезда, около которого остановился автомобиль, стало страшно колотиться. В шоке. В панике. В страхе.

– С-сюда? – спросила у водителя заикаясь. – Н-не в офис?

– Руслан Дмитриевич приказал привезти вас сюда.

Я сглотнула. Как только я вышла замуж, оборвала все связи с мужским полом. Карим был сильно ревнив, да и я понимала, что ни он, ни его семья не поймут, вздумай я дружить с одногруппниками и прочими знакомыми.

Так что сейчас, когда меня привезли на квартиру к тому, кто не был мне ни мужем, ни родственником, я осознала вдруг с новой силой, какой это позор. Карим не простит такого, разочаруется во мне. Или и вовсе уничтожит Руслана, а меня…

Боюсь представить даже, что будет со мной. Еще утром я бы сказала, что Карим не такой и никогда не поднимет на меня руку, но… Но вечер показал, что я его, как оказалось, совершенно не знаю.

– Прости меня, солнышко, – прошептала я дочке, поцеловала ее в лобик и сделала шаг вперед. Не знаю, за что извинялась. За то, что я лишаю ее сейчас отца. Полноценной семьи из папы и мамы. Или за то, что я такая слабая, что вынуждена обращаться за помощью к мужчине. Чужому.

Я вся тряслась, находилась на грани того, чтобы отступить, развернуться и убежать, но не могла рисковать дочкой. Семья Мансуровых отберет ее. В этом я не сомневалась. Угроза свекрови была ясной как день. И единственный, кто обладал такой же властью, что и Мансуровы, это Руслан Полянский. Мой единственный шанс спасти себя и дочь.

Водитель провел меня к квартире и остановился рядом. Я оказалась напротив нужной двери, нажала на звонок, и мне открыли почти сразу. Будто только и ждали именно меня.

– Ты что, еще не одет? Не выходишь? – ахнула я, увидев его в домашней одежде.

– Выгоняешь меня из собственного дома?

– Н-но я д-думала, мы поговорим у тебя в офисе. Я ведь насчет работы звонила… Собеседование…

– А я привык собеседоваться у себя дома. Проходи, если не трусишь. Или реакции мужа боишься, м?

Может, если бы не его последняя фраза, я бы отказалась входить внутрь, но при упоминании Карима вся взъярилась и не думая переступила порог квартиры.

Полина