– Иди, ужинай, и спать, – сказал отец, когда мы вошли в дом.

К нам вышла Наташа – невеста отца, которая уже несколько месяцев живёт с нами и бесит меня тем, что пытается со мной подружиться. А лучше бы просто не трогала – я бы к ней тогда гораздо теплее относился! И чего ей сейчас не спится в двенадцать ночи? Волнуется типа? Да мне её волнение как-то… Фиолетово. Закатил глаза, не удержался.

– Всё нормально? – спросила она.

– Да, – устало ответил отец. – Всё в порядке.

– Ром, тебя не обижали? – окинула она меня внимательным взглядом, словно ей действительно было до этого дело.

Спросила, будто я не в КПЗ полночи просидел, а с мальчиками в песочнице играл… Дура.

– Нет, – хмыкнул я.

– Слава богу, – сложила она свои маленькие ручки вместе. – А то я так переживала, когда папа сказал…

Ути-пути… Она переживала. Чуть не стошнило на дорогой персидский ковёр гостиной.

– Не стоит, – изогнул я одну бровь. – Я в порядке.

– Ладно.

– Поесть есть что-нибудь? – спросил отец, развязывая галстук. – Все разговоры давайте на завтра перенесём.

Его пиджак уже лежал на спинке дивана.

– Да, конечно, – кивнула Наташа. – Вы идите руки мыть, а я пока всё подогрею.

У нас есть прислуга, но Наташа так хочет угодить отцу, что готовит сама. А мне её стряпня как-то… Не заходит.

– На меня не грей, – сказал я ей, встретив её мигом ставший грустным взгляд. – Я спать хочу.

Жрать хочу как конь, но её еду есть не стану. Пока приму душ и спущусь позже, сделаю сам себе бутербродов. А они могут греть друг другу ужин сколько им нравится… Только без меня. Вечно себя третьим лишним ощущаю рядом с этими голубками! Но отец довольно доходчиво объяснил, что при Наташе надо держать рот на замке, да и не планировал я их разводить. С мамой они уже давно развелись, и я прекрасно понимал, что одному ему одиноко, и даже рад, что он встретил кого-то, кто скрасит его серую жизнь. Мне, в принципе, пофигу было, когда она приехала сюда с чемоданами. Раздражает только, когда она пытается со мной играть то в мамочку, то в подружку…

После душа до кухни так и не дополз – отрубился прямо на застеленной кровати в одних боксёрах.

– Подъём! – Кто-то шлёпнул меня по заднице.

Надеюсь, это не Наташа… Хотя голос явно мужской. Спросонья ничего не пойму…

Оторвал голову от подушки, кое-как разлепил глаза и сфокусировал взгляд на тёмном пятне напротив меня. Пятно медленно, но верно превратилось в моего отца.

– Ну па-а… – прокаркал я хриплым со сна голосом.

– Вставай, – сказал он. – Завтракать вместе будем.

Значит, станет сейчас песочить. Фетиш у него такой – под чашку кофе распекать меня, жующего омлет.

– А сколько времени?

– Половина седьмого.

– О боги… – простонал я.

Как я отвык после длительных каникул вставать в такую рань! Пытка…

– Давай умывайся и спускайся. Через час выезжаем уже.

– Ты отвезёшь меня на линейку сам?

– Конечно, – кивнул отец. – Ты же выпускник. Хочу посмотреть линейку.

– Воу. Ты же вечно занят.

– А сегодня свободен. Половину дня. После линейки домой, Наташа обещала праздничный обед.

На этих словах меня перекосило, и папа, конечно, заметил это.

– Лицо попроще, сын, и не показывай такое выражение Наташе.

– Наташа, Наташа… – передразнил я его. – Господи, какие все идиоты, когда влюбляются. Ты хоть о чём-то кроме неё думать и говорить можешь?

– Хм, – усмехнулся отец. – А ты уже достаточно взрослый, чтобы к этим идиотам присоединиться.

– В смысле? – не понял я, взлохмачивая волосы пальцами и зевая.

– Тоже влюбишься, – пояснил отец. – Вот тогда и посмотрим, как запоёшь ты.

– О нет, – встал я на ноги. – Этот придурочный мир не для меня. Я в душ.

***

Как я и предполагал отец, едва мы успели нормально поесть, уже за чашкой с кофе принялся сверлить меня взглядом. Наташи с нами не было – в такие моменты она оставляет нас наедине.

– Ну что? Щас меня в камень обратишь взглядом, Медуз Горгон.

– Не коверкай персонажей мифов Древней Греции. Она – женщина.

– А что поделать, если ты, как она, смотришь, только он?

– Не паясничай, – обрубил отец. – Ты когда за голову возьмёшься, Рома?

– Зачем за неё браться? – поднял я брови вверх. – Она и сама прекрасно болтается.

– Роман, – нахмурился отец, и я понял, что с шутками пока стоит завязать.

– Я слушаю тебя, папа.

– Я задал вопрос: когда ты возьмёшься за ум? Последний учебный год, а ты вытворяешь что? Гонки, КПЗ… Что ещё?

– Пока всё, – не удержался я.

– Но ты наверстаешь?

– Не планировал.

– Слава богу. А я думал, у тебя есть план “как довести отца до могилы”.

– Да брось, пап, – пожал я плечами. – Я не специально же.

– Роман, – оставил он даже кофе и устремил взгляд на меня. – Я тебя прошу как взрослого человека – прекращай так себя вести. Думай об учёбе, не встревай никуда, не устраивай драк. И никого не доставай.

– Да кого я достаю?

– Мы прекрасно оба знаем кого. Сделай так, чтобы меня не вызвали в школу к директору уже второго сентября, не позорь отца.

– Никого я трогать не собирался, – пробурчал я.

– Что тебе сделала эта рыженькая девочка?

Я промолчал. Хороший вопрос – что? Только ответа у меня и самого нет. Просто раздражает своим видом, с первого дня, как пришла учиться к нам. Умница чёртова… Всем её в пример ставят, и учителя, и даже отец как-то меня ею попрекнул – вот, мол, учится девочка, старается, на льготном месте, не то что я, лоботряс! И как после этого к ней нормально можно относиться?

– Так что она тебе сделала? Не слышу ответа.

– Ничего, – процедил я сквозь зубы. – Просто бесит. Сирота казанская, всем её жаль.

– Прекрати так говорить о девочке, – обрубил отец. – Чтоб я больше не слышал такого в адрес кого бы то ни было. Понял?

– Понял, – рявкнул я и нахмурился.

– Не трогай девчонку, Ром, – настаивал отец. – Далась она тебе. Вот играешь в группе своей – играй, спускай пар там. Столько энергии в тебе, не туда ты её направляешь.

– Да не нужна она мне, па! – вскочил я на ноги. Я как раз кофе благодаря отцу выпить не смог. – Чего ты ко мне привязался с ней?

– Вот и не трогай.

– И не собирался! Заняться нечем больше?

– Ну-ка стой, – не дал мне уйти отец. – Я ещё не договорил.

Я обернулся к нему. Он так и продолжал сидеть за столом и смотреть на меня поверх сцепленных между собой пальцев.

– Я уменьшаю твой лимит на карте.

– Что?!

– Сильно уменьшаю.

– Ну пап!

– Это твоё наказание за КПЗ. Хватит только на очень мелкие расходы.

Хотелось бы заорать, что он не прав и это несправедливо, но как раз всё ровно наоборот. И поэтому я просто понуро опустил голову.

– А если ты будешь вести себя так, что меня станут снова вызывать в школу, – продолжил говорить он. – Я лишу тебя денег вовсе. Ты понял?

– Понял, – процедил я сквозь зубы.

– Я очень на это надеюсь, – не поверил мне отец, но, видимо, решил всё же закончить неприятный для нас обоих разговор. – Иди собирайся. Скоро будем выезжать.

Я пошёл в свою комнату, чтобы там надеть школьную форму. Обернулся у лестницы, ведущей на второй этаж.

– Я тоже надеюсь.

– На что? – поднял голову отец.

– Что ты не потащишь на линейку эту свою.

– Эту свою зовут Наташа.

– Потому что придёт мама.

– Я в курсе, – ответил папа. – И Наташа не поедет с нами, можешь расслабиться.

– Хоть одна хорошая новость за сегодня, – буркнул я и ушёл наверх.

3.1.

– Готов? – окинул взглядом меня отец, когда я спустился в форме со второго этажа.

– А сам как думаешь? – задал вопрос я.

– Опять ёрничаешь, – покачал головой папа. – Если у Ромы плохое настроение – всем лучше спрятаться.

Наташа уже крутилась возле отца, помогая ему завязать галстук. Он будто сам разучился это делать… Прекрасно раньше завязывал и без неё.