Они оба ухмыляются.

Что-то в моей груди сжимается. Каково это иметь такую связь с кем-то? Я знаю Малис с тех пор, как мы были детьми, но ожидания наших родителей не срабатывали с нами. В некотором смысле это иронично. Если бы не их настойчивость, мы бы спарились, и возможно, естественным образом сблизились бы.

Теперь единственное, что нас объединяет, — это отвращение к тому, чего так сильно хотят наши родители.

Подходит мой отец, и я напрягаюсь. Он скользит по мне взглядом, а затем снова переключается на тренировочную арену. Некоторые из новых человеческих самок бегут от одного конца арены к другому, в то время как Невада приказывает им двигаться быстрее.

— Слабые человеческие самки, — бормочет мой отец.

Я смотрю на Айви, подругу Врекса. Она берёт в руку нож, больше похожий на меч, и поднимает бровь, глядя на своего самца, который прислонился к тренировочной арене и разговаривает с Терексом.

Врекс ухмыляется, перепрыгивает через забор арены и направляется к своей паре.

— Ты не видел, как дерутся эти самки, как я, отец. Они могут быть маленькими, но они могут быть очень жестоки в бою.

Он фыркает.

— Они умирают слишком легко. И их дети будут слабыми. Я рад, что отец Ракиза не может увидеть самку, с которой спарился его сын. Король племени обязан выбрать браксианскую женщину.

Я скриплю зубами.

— Будь осторожен, отец. Если Ракиз услышит, как ты говоришь о его паре…

Он пожимает плечами, но оглядывается через плечо, проверяя наше окружение. На мгновение я сочувствую своей матери. Ни для кого не секрет, что их спаривание не было браком по любви. Семья моего отца веками стремилась «разводить сильных и верных». Выбираются самые сильные женщины в племени, а также те, кто может сформировать союз с нашей семьей.

Моя мать никогда не говорила, что сожалеет о браке с моим отцом. Никогда не намекала, что это может быть так. И она соглашается с ним, что я должен спариться с Малис. Но мне интересно, когда она видит своих друзей, когда она видит, как их обожают их пары…

Желает ли она большего?

Я качаю головой при этой мысли. Это будущее, которое она хочет для меня. Будущее, которое оба моих родителя желают для меня.

— Я рад, что ты не собираешься выбрать одну из этих слабых человеческих самок, — говорит мой отец. — Малис будет хорошей парой.

Я не хочу Малис. Я тоскую по крошечной болтливой самке, которая выжила вопреки всему. Женщина с ярко-голубыми глазами, которая бросает мне вызов на каждом шагу.

Я смотрю на отца, замечая, что его глаза смотрят на моё лицо, ища любой намёк на слабость.

Я убеждаюсь, что мое лицо полностью отстранённое.

— Мы говорили об этом, отец. У меня нет намерения спариваться с кем-либо прямо сейчас.

Он прищуривается, глядя на меня, и у меня скручивает желудок. Под каждым нашим взаимодействием скрывается непреклонная нить обязательства. Я должен отцу больше, чем когда-либо смогу отплатить. Я всем ему обязан.

Он кивает на то, что видит на моём лице, а затем указывает на Неваду.

— Человеческие самки не были созданы для того, чтобы размножаться с нами, — тихо говорит он. — Ракиз крутится вокруг своей королевы, потому что знает правду. Велика вероятность её смерти при родах. Я знаю, что ты не хотел бы обречь самку на такую же участь, Тагиз.

Он хлопает меня по плечу, поворачиваясь, чтобы уйти, и я смотрю на Неваду. На её большой живот.

Видение появляется прежде, чем я успеваю его остановить. Зои, её лицо, искажённое от боли. Но на этот раз она не кашляет, а корчится, пытаясь родить браксианского ребенка, который слишком велик для её крошечного тела.

Я вижу, как её глаза закрываются в последний раз. Из-за моего эгоизма.

Жозет подходит слева от меня, останавливаясь в нескольких шагах от меня. Судя по выражению его лица, он слышал каждое слово моего отца.

— Ты думаешь, это правда? — спрашивает он. — Ты веришь, что королева умрёт, пытаясь родить ребенка?

Я молчу, и он выдыхает, когда мы оба возвращаем внимание к арене.

Невада вздрагивает, поглаживая рукой живот, и Ракиз прерывает разговор, сразу же направляясь к ней. Она улыбается ему, проводя рукой по его подбородку, но теперь я вижу ужас в его глазах.

И я понимаю его.

Глава 3

Зои

Я отдаю свою аптечку Хьюексу и жду, пока он прикрепит её к седлу мишуа, а затем отдаю ему свою сумку. Я не много упаковала — только сменную одежду на случай, если нам понадобится разбить лагерь. У Вивиан отломанный кусок двигателя, а у Сариссы набросок двигателя и список инструкций от Алексис.

Жозет помогает Сариссе взобраться на свою мишуа, и я пользуюсь моментом, чтобы улыбнуться зеленому небу. Если не считать моих постоянных походов в лес, я впервые покидаю лагерь с тех пор, как меня привезли сюда, бывшую без сознания и задыхающуюся.

В отличие от остальных, я никогда не видела ни одно из других племён. Меня схватили вуальди, отнесли в Себе и затолкали в клетку.

Но сегодня я отправляюсь на браксианской лодке через озеро или море, которые называют Большой Водой, и даже увижу таинственного короля, о котором все говорят шёпотом. По словам Вивиан, он живет в настоящем замке.

Если бы это не было таким важным путешествием, я бы, наверное, исполнила небольшой победный танец.

— Выкусите, фиолетовые ублюдки. Вы не смогли запереть меня.

— Что это было? — спрашивает Сарисса со своего места рядом с Жозетом.

— Ничего.

Она убирает волосы с глаз, затем поворачивает голову к ветру и собирает их в хвост. Я поднимаю бровь, глядя на её резинку для волос, и она замечает, куда я смотрю.

— Она была у меня на запястье, когда меня похитили.

— Береги её, как золото, — советую я ей, и она смеётся.

Здесь около сорока женщин и примерно десять резинок для волос на всех.

— На днях Блэр порвала свою и я подумала, что она расплачется.

Я ухмыльнулась на это. Блэр непоколебима, как сталь. Она маленькая и тонкая, что, по её словам, досталось ей от матери-японки. Но я никогда не видела, чтобы она у неё на лице было что-то, помимо фейспалма и удивления.

Я перевела взгляд на Хьюекса.

— Давай покажем всем, как нужно скакать на мишуа.

Он посылает мне дерьмовую ухмылку, и выражение его грубого лица настолько неуместно, что я моргаю, глядя на него.

— Мы ждём ещё одного человека, — говорит он. Затем он оглядывается через моё плечо, и его улыбка становится шире.

Я закрываю глаза. Мне не нужно угадывать, кто стоит позади меня.

— Смейся-смейся, — бормочу я, а Хьюекс хихикает. — Теперь ты в моем дерьмовом списке. А это не очень хорошее место.

Я открываю глаза, когда у него хватает наглости погладить меня по голове.

— Вот именно, — говорю я. — То, о чем мы говорили? Это происходит сейчас. Ты должен мне.

— Ты о чём? — раздается позади меня низкий голос.

Я игнорирую его, и Тагиз входит в моё личное пространство, пока Хьюекс помогает Вивиан взобраться на его мишуа.

Я поворачиваюсь, делая шаг назад. Мне не нужно быть достаточно близко, чтобы почувствовать пьянящий мужской аромат, который сводит меня с ума.

— Не твоё дело. Что ты здесь делаешь?

— А ты что думаешь?

— Не отвечай вопросом на вопрос.

Он улыбается мне, и я закатываю глаза.

Всё веселье исчезает с его лица, когда он проводит взглядом по моему телу. К сожалению, не с сексуальным подтекстом. Вместо этого я почти слышу, как он интересуется, достаточно ли я здорова, чтобы путешествовать.

Я отворачиваюсь.

— Я с ним не поеду, — объявляю я.

Я вскрикиваю, когда мир переворачивается с ног на голову, и шлёпаю его по груди, пока он идёт к своей мишуа со мной на руках.

— О, у вас большие проблемы, мистер. Огромные.

Я стискиваю зубы, но придурок, похоже, ничуть не обеспокоен. Он игнорирует меня, взбираясь на свою мишуа со мной на руках. Он помогает мне повернуться, пока я не перебрасываю другую ногу через бок мишуа, и я пытаюсь скрыть, насколько приятно ощущается его рука, когда он обнимает меня за талию.