– Он знает, что ты омега? – произнес внезапно Помпей, сделав некий акцент на слове “он”. Его взгляд из-под опущенных ресниц выглядел холодно.

– Кто – “он”, черт побери? Отодвинься.

– Я говорю про Смерть. – он даже не пошевельнулся, а я после его ответа почувствовала, как под ребрами стало холодно.

– С чего, черт побери, ты такое спросил? – едва произнесла я.

Он перевел взгляд на мою руку.

– Это с ним у тебя метка?

– Нет. – я прикрыла глаза, пытаясь скрыть волнение. С чего Помпей заговорил о Смерти? – Он же предан тебе. Как такое вообще может быть?

Я услышала усмешку.

– Я знал, что ты так ответишь. Похоже, мне придется перетряхнуть все твое окружение. Каждого альфу, с которым ты когда-то виделась. – его рука скользнула по моему плечу, а потом сжала подбородок, задирая лицо вверх и вынуждая смотреть ему прямо в глаза. – Хочешь сидеть дальше взаперти? Тогда молчи. Жди, пока я найду этого выблядка и уничтожу метку. Все равно рано или поздно я сделаю тебя моей.

От каждого его слова, я ощущала, как воздух в комнате леденеет. Мне буквально становилось холодно до мурашек, по мере того, как глаза Помпея темнели.

– Ты точно психопат. – произнесла я. – Я сказала, что лучше умру, чем буду тебе принадлежать. Тебя, черт побери, не остановило вчера даже то, что я отдала тебе лекарство. И тебе было плевать, что до этого ты едва не убил меня. Я не хочу представлять, что ты будешь со мной делать, когда метка исчезнет. По-моему, тебе нужна помощь доктора, а не омега.

Он усмехнулся, глядя на меня. После наклонился ближе, остановившись почти у моих губ, давая почувствовать его запах и тепло. Напряжение, откуда-то искрами проскользнувшее между нами, стоило этим жестом ему напомнить о вчерашнем.

Кровь, бегущая по моим венам, снова стала горячей. Она прилила вниз, к животу, заставляя ноги задрожать, а мышцы стать слабыми, как никогда. Я чувствовала, как нечто внутри словно ломается. Я могла сопротивляться привлекательности Помпея в здравом уме, но почему-то его близость вызывала во мне сейчас совершенно другие чувства.

– Ты не можешь сопротивляться этому. – констатировал Помпей, наблюдая за моей реакцией. Чувствуя, как ускоряется мое сердцебиение. – Так что ты ничего с собой не сделаешь.

Я постоянно задавалась одним и тем же вопросом – «Что дальше?». Вот только, ответа у меня не было. Зато я имела глобальное ощущение безысходности и полного дна.

– Ты отпустишь мою стаю? – хмуро спросила у Помпея. Мы вернулись в гостиную. Я, кутаясь в одеяло, сидела на диване. Он стоял около открытого окна и курил.

– Нет, – коротко. Безоговорочно, но меня такой ответ только разозлил и я, подавшись вперед, спросила:

– Почему? Мы уже выяснили, что моя стая ко всему этому не имеют никакого отношения. Тем более, я тебя не сдавала копам.

– В тот момент, когда ты сказала, что уходишь к Вавилону, ты обрела свою стаю на уничтожение. В этом плане я разочарован в тебе. Ты хреновый вожак.

– Черт, я имею право на свои решения. – я прикрыла глаза, но Помпей оправдаться мне не дал.

– Имеешь. Но так же ты должна понимать, что каждый поступок лидера может иметь последствия. Ты об этом не думала. Так чего ты сейчас переживаешь о них? Тебе не кажется, что с твоей стороны это лицемерно?

– Я думала о стае. И именно от уничтожения я хотела их спасти. Когда ты приходишь и говоришь сломать ногу мне, лидеру стаи, то что вообще ты мог бы сделать с ее рядовыми членами в будущем? Может быть, ты не замечал, но ты вел себя все страннее и страннее, Помпей.

Я выдохнула, потерев лицо рукой.

– Я хотела, чтобы в будущем кто-то о них позаботился, когда меня не станет. Но с тобой договориться вряд ли было возможно.

Это было слишком сложно объяснять Помпею. Я откинулась на спинку дивана и отвела взгляд в сторону. На душе было крайне паршиво. Невидимо, но очень сильно давило понимание того, что Помпей в чем-то прав. Правда, за это я его еще сильнее ненавидела. За то, что была настолько беспомощной перед ним.

– Хорошо. Я признаю то, что совершила ошибку. Мне следовало уйти тихо, – произнести эти слова было тяжело. Трудно сдаваться перед тем, кому хочешь изо всех сил противостоять.

Я не смотрела на Помпея, но ощутила, что он напрягся. И будто бы стал мрачнее, но ничего не сказал. А ведь я ждала от него хоть каких-то слов.

– И что мне сделать? Как искупить свою вину за то, что я тогда сказала про свой уход к Вавилону? Я так понимаю, что простых извинений будет мало? – я иронично улыбнулась.

– А ты хочешь прощения?

– Ответить честно?

– Ты думаешь, я жажду лжи? – краем глаза я заметила, что Помпей обернулся в мою сторону, но я предпочла остаться в прежнем положении. Не могла смотреть на него.

– Нет, твоего прощения я не хочу. Я не жду прежних отношений с тобой. Они и невозможны. Но у тебя моя стая. Я виновата перед ней и готова понести любое наказание, лишь бы ты их освободил. Так скажи мне, Помпей, есть ли возможность, чтобы весь твой гнев был вымещен исключительно на мне? Я выдержу все, лишь бы ты отпустил моих парней.

Сигарета в руке альфы дотлела и он выбросил ее в окно. Слишком долго ничего не говорил и тишина, пропитавшая комнату, показалась мне слишком удушающей. С одной стороны я ждала его ответа, а с другой – боялась его.

– Убери одеяло.

Я вздрогнула и посмотрела на Помпея, но почти сразу опять отвела взгляд в сторону.

– Зачем?.. – нервно спросила.

– Даешь заднюю? Ты сама просила, чтобы весь мой гнев был вымещен исключительно на тебе. Ты сказала о том, что все выдержишь.

Мои губы нервно дрогнули, но я сбросила с себя одеяло. Сильно зажмурилась и сделала несколько глубоких вдохов, желая очнуться от того, что считала своим личным кошмаром.

– Футболку тоже снимай.

Несколько долгих секунд я сидела неподвижно. Не могла заставить себя пошевелиться. Лишь, сделав усилие, спросила:

– После этого ты отпустишь мою стаю?

– Сними футболку.

Я стиснула зубы и сорвала себя последнюю ткань, которая скрывала мое обнаженное тело. Отбросила футболку в сторону. Пыталась сделать это зло, но получилось жалко. Отчаянно.

– Ложись на диван.

Еще один вдох и я повиновалась. Хоть и внутренне негодовала, боялась, испытывала боль. Сжалась и еще сильнее зажмурилась, понимая, что просто не смогу открыть глаза. Надеялась лишь на одно – что смогу абстрагироваться. Вот только, ни черта не получалось. Я прекрасно слышала, какой-то шорох, а потом шаги Помпея. То, как он сел на деревянный журнальный стол, находящийся рядом с диваном и вновь наступили мгновения тишины.

Кажется, Помпей что-то делал, но я не могла понять, что именно, а открыть глаза все еще была не в состоянии. Но, когда его ладонь коснулась моего живота, я все-таки, дернулась, словно от разряда тока и посмотрела на альфу, а потом на его руку, которой он водил по моей коже.

Какие-то странные прикосновения. Лишь спустя несколько мгновений я поняла, что Помпей наносил на мои ссадины мазь. Делал это медленно. Постепенно.

Я затаилась и, казалось, что даже не дышала. Наблюдала за ним, словно загнанный зверек и не успокаивалась даже понимая, что он прикасался исключительно к ушибленным местам моего тела.

И мне не хотелось думать о том, что каждое его касание было сродни огню, скользящему по телу. Слишком буйному и разрастающемуся.

Когда Помпей закончил, он закрыл мазь. Взял какую-то тряпку и начал вытирать руки. Вместе с этим встал и куда-то ушел.

Его не было слишком долго. Вернее, наверное, лишь около двадцати или тридцати минут, но мне, с моим напряжением, показалось, что не меньше нескольких часов.

За это время я опять оделась в футболку и накинула на себя одеяло. Когда Помпей вернулся, вжалась в спинку дивана и очень сильно напряглась.

Альфа на меня даже не посмотрел. С кем-то разговаривал по телефону. Как только разговор был окончен, Помпей сел в кресло и начал что-то пролистывать на дисплее. Возможно, читал почту. Многое просто удалял.