Все мы рано или поздно совершаем ошибки. Все мы впоследствии рано или поздно вынуждены отвечать за свои поступки, расплачиваться и пожинать плоды своего отчаянного безрассудства.

Но тогда, когда на пороге моего офиса появилась девушка с грустными глазами, я ещё не догадывался о том, насколько она изменит мою привычную холостяцкую жизнь.

– Руслан Альбертович, это именно та девушка, которая сегодня звонила вам с утра, – отчиталась моя секретарша, войдя в кабинет.

– Да, Оленька, я уже понял, – растянул приветливую улыбку я, но не секретарше, а той, что стояла в дверях, и с каждой секундой всё больше и больше багровела под стать своей бордовой шапке с пушистым помпоном. – Прошу вас, присаживайтесь.

Девушка нерасторопно присела в кресло. Я всё думал, почему она избегает моего взгляда. Неужели передумала подавать на мою компанию в суд?

Прежде мы общались исключительно по телефону. Её ангельский голосок пробуждал во мне любопытство. Я очень надеялся, что внешность её так же хороша, как и голос.

И я не ошибся.

Большие синие глаза казались мне знакомыми, они пленили; к фарфоровой коже хотелось прикоснуться; губы, обведённые красной помадой, красивыми были до безобразия. Но вот характер дамочки оставлял желать лучшего.

Такой взбалмошной особы я ещё не встречал. Нет, были конечно, но она же переплюнула по шкале заносчивости даже мою бывшую жену.

Я ждал нашу встречу. Ещё с утра подготовил различные возражения на любой жизненный случай. Я был готов к грандиозному скандалу. Да я даже предвкушал его. Но, к великой досаде, всё, что я мог наблюдать перед собой – это неуверенность в себе, зажатость да и только.

– Мария, так? Вас ведь так зовут? – спросил я и она кивнула. Кивок был тоже неуверенным, будто она сомневалась. – Давайте по порядку. Что вас не устраивает в вашей новой квартире? Отделка?

– Нет, отделка х-хорошая, – снова услышал я её ангельский голосок. Я даже прикрыл глаза от удовольствия, её голос как симфония для моих ушей.

– Может, вас не устроил вид из окна? – хмыкнув, предположил я.

– Нет, вид из окна тоже ничего.

– Тогда на что же вы хотите подать в суд?

Девушка вздохнула, расправила свои плечи.

– Да на то, что моя квартира стала на полтора квадратных метра больше, чем было указано в плане, – вот в ней и проснулась стервочка, а я уж заждался.

– Да, но в договоре, который вы, между прочим, собственноручно подписали, чёрным по белому прописано, что такое вполне возможно. У кого-то квартира стала на полтора квадрата меньше, у кого-то больше. Это же хорошо.

– Если бы, – фыркнула она. – Теперь, согласно договору, я задолжала вам кругленькую сумму за этот вонючий квадрат.

– Об этом тоже было сказано в договоре оказания услуг. Кажется, пункт так и называется: «вонючий квадрат», – старался уйти от скандала, но понимал, что в данном случае шуточки мои были совершенно неуместны.

– А в этом вашем «вонючем пункте» случайно не сказано, где мне искать эту сумму, если таковой у меня не окажется? – причитала она, грозясь наброситься на меня и исцарапать длинными ногтями всё лицо.

– К сожалению, – развёл руками, не скрывая иронии. Она была тоже неуместной, но я не мог не улыбаться, видя, как её курносый носик морщился всякий раз, когда она смотрела на меня. – Единственное, что мы можем – предоставить вам отсрочку сроком в один месяц. Если у вас возникли финансовые трудности, то я готов подождать с выплатой до конца квартала. Я предупрежу бухгалтерию, но повторюсь, это единственное, что я могу предложить.

– И где, по-вашему, я должна найти такую неподъемную сумму за один месяц? Я приобрела однокомнатную квартиру в ипотеку на двадцать пять лет, а вы мне предлагаете всего лишь месяц отсрочки? Да у меня даже работы пока нормальной нет, чтобы хотя бы попытаться их заработать.

– А муж? – посмотрел на ее правую руку, где не нашел обручального кольца.

– Объелся груш, – буркнула она, понурив голову.

Мне стало её жаль. Особенно тогда, когда она начала плакать в голос, укрываясь от меня своими ладонями. Девушка пребывала в отчаянии. Я точно был знаком с этим чувством и не мог спутать его ни с чем другим. Именно поэтому, в некоторой степени, я ощущал за собой вину перед ней, и в то же время не мог смириться с этим.

– Извините, – приподнялась она из кресла, намереваясь уйти.

– Постойте! – почти выкрикнул я, и она плюхнулась обратно. По лицу было видно, что она не ждала ничего хорошего от меня. Я, кстати, тоже не ждал. – Вы говорите, у вас нет работы?

– Нет, месяц назад компания разорилась и нас всех выставили на улицу. А сейчас, сами понимаете, Новый год на носу, а ещё этот кризис, будь он неладен.

Понимал ещё как. Кризис будь здоров ударил и по нашей компании. По отчётности за прошлый месяц наша прибыль упала в два раза, если и дальше будет так продолжаться, то и моя строительная компания станет банкротом глазом моргнуть не успею.

– А что, если я предложу вам работу? В качестве предновогоднего подарка, – сам не ожидал от себя такого поворота.

Мне стало даже приятно, когда девушка после заданного мою вопроса резко перестала лить свои слёзы. Она недоверчиво смотрела на меня, шмыгала носом и вытирала мокрые дорожки со своих розовых щёк.

– Мне? Работу? – не верила она своим ушам, хлопала глазками, но заметно оживилась как-то.

Я молча передал ей бумажную салфетку, а в голове перебирал различные должности, на которые мог бы назначить её. Во время финансового кризиса работодатели, напротив, старались сократить рабочую силу, я же в своём деле всегда придерживался не только порядка, но и постоянства. У меня полностью был укомплектован штат, ни одной свободной вакансии.

– Что скажите насчёт ведущего ассистента руководителя? – сходу придумал я несуществующую должность.

– Боюсь, я вам не подхожу. У меня только педагогический техникум за плечами. Я ничего не смыслю в управлении.

Я нервно хохотнул, чем смутил бедную девушку. Прочистил горло, поправил галстук и старался придать себе деловой и невозмутимый вид.

– Да там и смыслить-то ничего не нужно. Так, перебирать бумаги, перекладывать их из одной папки в другую, ставить печать и подписывать документы за меня. Вы же хорошо подделываете подписи?

– Не знаю, – прыснула она со смеху. – Не доводилось как-то раньше пробовать.

– Что? Даже в школьном дневнике ни разу не расписывались за родителей? – подтрунивал я, упиваясь её ответной реакцией. – Да быть того не может.

– Нет. Родителям не было дела до меня и до моих оценок, – с потухшим взглядом мотала она головой, явно стыдясь меня.

Хотя это мне должно было быть стыдно за себя и свою бестактность.

– Значит, я вас обучу этому делу! Только мне нужно будет ваше согласие!

– И сколько же мне нужно будет отработать на вас, чтобы погасить свою задолженность перед вашей компанией? – наконец я услышал в её тоне сдержанную заинтересованность.

Я состроил вдумчивую гримасу, потирая челюсть. В уме сводил дебет с кредитом и одновременно с этим осознавал всю невыгодность данной сделки.

– Да всего-то каких-то три месяца, – бросил я быстро, чтобы не передумать. Глаза Марии вмиг округлились. Я подумал, что слишком завысил цену, и сдуру ляпнул: – Два. Всего два месяца. По рукам?

– Ох, ничего себе, – пробормотала Маша. Её бросило в жар, она сняла свою шапку и начала махать ею у лица. – Я думала, мне придётся работать не меньше года.

Вот же черт.

Какой я болван. Стратег из меня ну просто никудышный.

Это что же, получается? Я предложил незнакомой девушке работу на несуществующей должности, где она целыми днями будет заниматься ерундой? И всё это мне обойдётся в…

Дебил…

Я точно спятил. Даже мой зам столько не получает.

Но я успокаивал себя надеждами, что она в полной мере может отработать эти деньги. А мне, возможно, где-то, да зачтётся этот опрометчивый поступок.